Хьервард (Сборник) - Страница 23

Ракот так же поднял глаза вверх.

— Спасибо. Они приняли мой вызов, — заявил он.

— Вы только посмотрите, — произнес высокий беловолосый мужчина с хищно загнутым вниз носом, — теперь он кинул в нас своим мечом!

Двое женщин и порывистый с глазами цвета волн мужчина от души рассмеялись. Последний тут же произнес:

— Может и правда трусливо и коварно убить его, пока он не вышвырнул нас из Обетованного?!

Щелчок пальцами и мятежный маг растянулся на камнях Межреальности. Теперь от смеха умирали те же женщины и первый мужчина. Он, погодя, чуть сверкнул глазом и меч Ракота, набирая скорость по ходу, ринулся вниз.

Нахмуренный мужчина с опаленными усами, не разу не рассмеявшийся вместе с остальными, внимательно посмотрев в глаза Ракоту, чуть ворчливо произнес:

— С этим поколением еще будут проблемы… И думаю, что немаленькие. Придавить нужно нахального щенка, прямо сейчас, иначе, помяните мое слово — добром это не кончится!

Возмущенный новыми раскатами смеха, он удалился подальше от всех.

— Яэт, — окликнула его женщина с огромными изумрудными глазами, — ну за что ты так взъелся на Юное Поколение?

Тот не ответил, а в зал вошел могучий мужчина с лишенными зрачков, пылающими глазами, остальные поклонились ему:

— Юность Поколения окончена, — своим великолепным баритоном объявил он, — пусть теперь взрослеют и развлекаются, создавая свой, как там его назвал Мерлин, — Джибулистан. А юный наглец, глядишь так же спутается с Хаосом и ещё сумеет пригодиться нам.

Стылая зимняя ночь. Ледяной ветер завывает среди возвышающихся угрюмыми громадами скал. Их чёрные гранитные тела кажутся сгустками затвердевшего мрака, чистого, первородного, абсолютного. Небо затянуто покровом свинцовых туч, словно саваном укутавших спящий мир под ними. Не видно колючего мерцания звёзд, и лишь неполный диск луны печально выглядывает из разрывов облачного одеяла земли. Его холодное сияние не разгоняет мрак — оно лишь скользит по сугробам, гаснет в кружащемся белом вихре снежинок. Кажется, что всё вымерло, жизнь навеки ушла из этих мест. Остались лишь вой ветра и иссиня-чёрный камень. Мир спит.

Длинное узкое ущелье. Каменные стены, надвинувшиеся с обеих сторон, словно стремящиеся подмять под себя, раздавить любое живое создание, осмелившееся прийти в это безжизненное царство. Снежный покров, скрывший под собой старинную дорогу, проложенную в древние времена забытым ныне народом. Память о нём давно стёрлась, и лишь вековечные скалы могли бы рассказать что-то, если бы умели говорить. Они помнили странных существ, что ходили когда-то по дороге через ущелье, помнили вереницы рабов, которых гнали туда, откуда нет возврата, помнили гордость и величие древней расы, ныне втоптанной в пыль. Те, кто когда-то мнили себя хозяевами этих земель, ушли навсегда — их место заняли другие, но ни один из них не отважился войти во владения сгинувших. В вое ветра люди слышали стоны сотен неупокоенных душ, взывающих к отмщению, слышали крики тех, кто прошёл однажды по дороге без возврата, той, что вела через ущелье.

Столетиями ни одна нога не ступала на проложенный древними путь, ни один человек не решился хотя бы краем глаза взглянуть на то, что когда-то принадлежало ушедшим. До сегодняшнего дня.

Скрип снега под ногами. Ущербный лик луны в небесах, затянутых чёрными тучами. Человек шёл по цепочке следов, небольших, оставленных маленькими изящными ножками, обутыми в мягкие сапожки. Следы, следы, ведущие… куда? Сколько недель, а может и месяцев он идёт, вот так, преследуя ту, что вечно ускользает от него? Как долго, а главное — зачем? Много раз он задавал себе этот вопрос, но не смог найти вразумительного ответа. Сколько миров промелькнуло перед ним, подобно цветам в калейдоскопе, сколько лиг бесконечного пути сквозь Упорядоченное осталось позади? Помнит ли он, с чего всё началось? Да, эти воспоминания не покинут его до тех пор, пока он не достигнет цели.

Человек остановился, вгляделся в ночную тьму. Послушно повинуясь беззвучному приказу, расступился мрак перед глазами — стал виден дальний конец узкого ущелья, словно прорубленного в толще земли топором какого-то гиганта. Там, впереди, каменный коридор, доселе прямой как стрела, резко заворачивал куда-то вправо… Что это? Человеку показалось, что он увидел невысокую хрупкую фигурку, бредущую по ущелью, увидел за миг до того, как она скрылась из виду, зайдя за поворот.

Он шёл по её следам. Сколько раз она появлялась вот так, на миг, маня своей близостью, чтобы через мгновение исчезнуть? Можно бежать за ней, сжигая собственные силы, разрывая в неимоверном усилии мышцы, чувствуя, как бешено колотится сердце, готовое выпрыгнуть из груди. Он пробовал. Бессмысленно. Она всё равно уйдёт, расстояние, отделяющее от неё, не сократится ни на шаг. Всё чаще ему казалось, что догнать её невозможно, что эта погоня будет длиться вечно. Повернуть назад? Какой смысл? Он сам выбрал этот путь, для него нет обратной дороги. Остаётся только идти по следу, идти до тех пор пока не иссякнут силы. Идти в надежде на то, что однажды ей надоест убегать, и она, наконец, остановится, чтобы встретить преследователя лицом к лицу.

Он вздохнул и продолжил путь. Стороннему наблюдателю показался бы странным облик путника. Некогда аккуратно подстриженная бородка, украшавшая мужественное лицо, теперь сильно отросла, утратив всякое подобие формы; глубоко запавшие глаза лихорадочно блестели. В них застыло странное выражение: казалось, путник отчаянно пытается отыскать взглядом что-то, скрытое от остальных, видимое только ему, ищет — и не может найти. Странник облачён в стальную броню, выкованную и зачарованную лучшими магами-кузнецами его родного мира. Зиэра — место, откуда он родом, место, которое он покинул… Зачем? Он не мог найти ответа. У путника нет теплой одежды, чтобы хоть как-то защититься от пронизывающего ледяного ветра; казалось, человек просто не замечает холода. За спиной болтается походная котомка, добытая уже в пути. На плече — странное оружие: широкое, искривлённое лезвие, похожее на клинок ятагана, насаженное на длинное копейное древко, украшенное замысловатым узором в виде сплётшихся змей. Верный Карнот, зачарованное оружие, созданное великим магом Зерциусом во времена войны с Белыми Рыцарями. Когда-то, кажется, что целую вечность назад, ещё при дворе Салкадера, страннику доводилось читать об этой войне. Он знал, что привело Белых Рыцарей в Зиэру, знал, что они искали в его родном мире — то, что никак не мог заполучить он сам.

Воин провёл рукой по лицу. Воспоминания нахлынули бурлящей волной, подхватили, понесли туда, откуда он начал свой путь. В памяти одна за другой всплывали картины из прошлого: дом, родные, братья и сёстры, с которыми он ребёнком играл в саду отцовского особняка, слёзы матери, провожающей его на долгое учение в Храм Великого Гимнарлата, учителя, ученики, постижение магических и боевых искусств, первый проигранный поединок и первая победа. И, наконец, лицо его возлюбленной. «Вернуться?» — мелькнула в голове знакомая мысль. Чем дольше он шёл по следу, тем чаще ему хотелось бросить всё, сойти с пути, найти дорогу домой. Вернуться, но не дойти до цели? Тогда чего ради он проделал весь этот путь?

Воспоминания, воспоминания… Всё, что у него осталось. Воспоминания и стремление любой ценой догнать, настигнуть ту, по чьему следу он идёт столько времени. Безумие? Иначе и не назовёшь. Другому не понять его целей. Чего он добивается, что ищет? Власть, богатства, знания? Нет. Нечто большее.

Он прошёл через множество миров, видел зелёные небеса и чёрный песок, видел людей и существ, не имеющих с человеком ничего общего, видел боль и страдания, видел тайны, множество тайн. Хотелось остановиться хоть на денёк, попытаться разгадать одну из них. Но воин не останавливался: та, кого он преследовал, шла вперёд, и жизнь простых миров не интересовала её. Чего она добивается? Куда ведёт её путь? Он никогда не задумывался об этом. У неё есть то, что ему нужно. Всё остальное значения не имеет.