Xena - The Queen of vampires. Arachne (СИ) - Страница 1

========== Пролог. ==========

В свои полные двадцать восемь лет Зена была отлично знакома со смертью. В каком-то смысле смерть была её жизнью.

Ветер подул справа, и ночной бриз донёс солёный запах моря. Это должно было быть приятно, но Зена не обратила внимания. Листья шелестели над головой, и где-то на севере, на типовых чистеньких придеревенских улицах, прилегавших к лесопарку, мужчина кричал на свою собаку, чтобы та перестала лаять.

Зена заинтересовалась, почему лает пёс.

В любой другой деревне это наверняка было бы не более опасное, чем соседский ребёнок на роликах. В Амфиполисе заставить собаку подать голос мог ужас, выползший из тьмы на свет уличных фонарей.

И Зена обязана была его уничтожить. Таково её призвание. Она — Воительница. Она — Королева вампиров.

Деревня Амфиполис в стране Греции как магнитом притягивала те неисчислимые ужасы мира, которые рациональный человеческий разум просто отрицал. А они ещё как существовали.

Мёртвые. Нежить. Тьма. Зло. Затаясь на древних кладбищах в ожидании хищных воскрешений, в лесопарках и на игровых детских площадках, Королева вампиров выискивала мёртвых мертвецов, демонов и даже вервольфов. Однажды она и сама умерла. На миг — до своей реанимации.

Воскрешения…

Как считала сама Зена, она была знакома со смертью слишком близко. Но в чём-то смерть была её жизнью.

Зена затаилась в темноте между деревьями у западной ограды лесопарка и слушала. Не лай собак, не бормотание прохожих людей, не шум ветра в деревьях. Она слушала звуки, выдающие присутствие мертвеца.

Вампира или вампирши.

Кто-то или что-то подстерегало людей в лесопарке. Если Амфиполис был Подземельем Ада, то лесопарк — его охотничьими угодьями. В регулярных обходах Зены это был традиционный пункт остановки. Но в последнее время обходов стало недостаточно. За прошлую неделю в лесопарке растерзали шестерых. Прикреплённый к воротам свиток извещал, что лесопарк закрывается в десять, но его никто не читал. На правила все плевать хотели, и крестьяне то и дело лазили через ограду компаниями или парочками.

Убийства были слишком жестокими даже для вампира. В этих убийствах была ярость, и ни Зена, ни её Король воров Автолик не могли определить её источник.

И вот Зена сидела и ждала. Автолик говорил, что она почувствует близость вампира. Может быть, это только воображение, но ей казалось, что чьё-то приближение она ощущает. Зло. Тьму. Опасность. Жажда крови. Но чтобы она ни чувствовала, ей не удавалось поймать это в фокус, сузить направление. Зена уже просидела в лесопарке часа два и не видела никого, кроме знакомых по деревне крестьян, принявших слишком много тёплого вина.

Она начинала тревожиться и злиться на себя. Ведь пока она тут сидит, этот мертвец может совершать очередное убийство. Просто ждать мало. Надо его искать, охотиться за ним, как он или она охотится за своими жертвами. Совершённые убийства напоминали вампирские, лишь вместо обескровливания жертв находили частично или полностью обглоданными или обгрызанными.

Зена сказала себе, что посчитает до ста и уйдёт.

Вопль раздался, когда она досчитала до семидесяти одного.

— Вовремя, — буркнула Зена и рванулась через лесопарк на звук.

Она перепрыгнула через деревянную скамейку, растоптав поросль жёлтых цветов, название которых не могла вспомнить, и бросилась наискось к деревьям в центре лесопарка возле озера.

Ночной воздух снова прорезал -крик испуганной женщины, забывшей о всякой женской гордости. Крик человека, которого убивают.

Ветви хлестнули по лицу. Зена выскочила из-за толстого ствола старого дуба. И вот мертвец перед ней: губы растянуты над бледным окровавленный горлом бродяжки, глаза которой уже заволокло смертью. Труп лежал на земле посреди поляны. Вампирша скорчилась над ним, как собака над костью.

До своей смерти вампирша была девчонкой не старше одиннадцати или двенадцати лет. Зене показалось, что она её узнала. Может быть, видела когда-нибудь, как она идёт в школу.

Тот случай, когда ничего не скажешь.

Вампирша повернулась к ней, ярко сверкнув огромными жёлтыми глазами. В тусклом свете луны блеснули окровавленные клыки. Девчонка бросилась на Зену, скрючив пальцы с когтями.

Зена завела руку за спину и вытащила из ножен серебристый меч.

— Давай, малышка, — шепнула она. — Мамочка зовёт, пора домой.

***

Хотя Зена никогда не стремилась стать Королевой вампиров, она, к собственному удивлению, обнаружила, что в этой работе оказалась мастером. Когда-то её ужаснула бы даже мысль о том, что она способна на насилие, а тем более на убийство. Но тогда она не знала, что в мире есть вещи, заслуживающие смерти, и только смерти. Миру нужна Королева вампиров. И Зена оказалась Воином.

Её матери было весь и весьма непросто примириться с этим. Зена скрывала от мамы правду сколько могла, а Сирена старалась не замечать очевидных свидетельств, которые могли бы открыть ей истину.

Но в конце концов дьявол вырвался из мешка — почти в буквальном смысле. У Зены не оставалось выбора, и она рассказала всё матери. В определённом смысле это было облегчением — отпала нужда в предлогах и оправданиях. По крайней мере, мать перестала удивляться, почему дочь, часто посещая лесные окрестности, еле-еле справляется с домашними хлопотами. Но в других отношениях это была катастрофа. Нельзя сказать, что Сирена восприняла правду стоически. Далеко не так.

После той ужасной ночи Зена на какое-то время уехала из деревни. Но теперь она вернулась, вернулась навсегда, и им с матерью, хочешь не хочешь, приходилось преодолевать возникшую неловкость во взаимоотношениях.

Они избегали разговоров на эту тему самым тщательным образом. Чтобы уклониться от расспросов матери о том, куда она идёт и какие ужасы могут ей встретиться, Зена чаще всего входила и выходила через окно. На дерево — и в открытое окно. И с каждым разом лазить было всё легче и легче.

***

Зена спрыгнула в свою тёмную спальню — там на краю кровати сидела мать. На миг Зене вспомнилась ужасная ночь, когда она вошла в комнату, а там её ожидал последний мамин любовник, Ной. Та ночь кончилась физическим насилием — для Ноя. Воспоминание смыло, когда Зена заметила на лице матери печаль и увидела, что в руках она держит приз, который девятилетняя Зена выиграла на соревновании по боевым искусствам.

— Здравствуй, Зена, — сказала мать.

— Мам, — отозвалась Зена, стараясь не встречаться с ней взглядом. — Знаешь, я уже давно собираюсь тут прибраться. Честное слово, завтра обязательно…

Зена осеклась, когда мать встала и зажгла свечу.

На лице Сирены видны были следы слёз.

— Всё, о чём я просила, это только, чтобы ты появилась, — тихо сказала она. — Я не говорила тебе, что надеть, не спрашивала, не приведёшь ли ты случайно кавалера военного вида и с мечом на… на бедре. Я просто хотела, чтобы ты пришла.

≪Опять я оказалась никуда не годной дочерью≫, — грустно подумала Зена. Потом посмотрела вниз и тут же об этом пожалела. На краю кровати лежал пригласительный билет на благотворительную выставку в маминой картинной галерее. Крупным жирным шрифтом там было написано:

СПАСЁМ ПОТЕРЯННЫХ.

Далее шёл текст:

В наши не спокойные времена так много молодых людей не знают, куда пойти. И слишком многие из них идут на улицу.

Будьте сегодня с нами на выставке частной коллекции картин Майкла Кассатта. Потом состоится анонимный аукцион некоторых работ для сбора средств в пользу Амфипольского Приюта Беглецов.

Зена судорожно сглотнула. О сбежавших детях она многое знала.

Майкл Кассатт был известен своими портретами отцов с детьми. Когда одна богатая пара из Италии пожертвовала несколько картин Кассатта на этот аукцион, мать Зены пришла в экстаз. Сирена радостно показывала дочери картины, на которых отцы держали детей на руках, купали, укачивали.

— Посмотри на эту нежность, на эту любовь, — говорила мать, глядя на картины увлажнившимися глазами. И от улыбки, с которой она смотрела на собственную дочь, Зене становилось совестно. Потому что она такой матери не заслуживала. Она так часто её подводила.