Where Angels and Demons Collide (СИ) - Страница 156

— Все это ты начнешь делать, как только вернешься после столетия своих исправительных работ.

Вильгельм машинально кивнул. Симония вздрогнула и посмотрела на брата, будто она ослышалась.

— Погоди... Но разве ты только что не зачитал список... — начала было она, заставив своего сына тоже поднять голову.

— То, что я зачитал, — стиснув зубы заметил Давид, — это поручения, которые Вильгельм выполнит, когда вернется в Рай. Я не тешу себя иллюзиями о том, что этого не произойдет.

Желудок Вильгельма сжался. Юный Ангел едва не вскочил со своего стула. Ему помешало разве что отвратительное состояние.

— Давид... дядя, — он впервые обратился к Златокрылому мягко. — А что я буду делать сто лет?

— Сто лет я даю тебе на то, чтобы ты посидел на Земле и подумал о своем поведении, — тяжко вздохнул Златокрылый. — Я знаю, что ты нарочно расторг клятву Хранителя, не думай, что я не догадался!

— Но... — Билл не мог поверить в то, что он услышал.

— Ты хочешь находиться тут?

— Нет! — юный Ангел задрожал от слабости и прилива эмоций.

Он тут же забыл, что собирался умирать. Его существо, вся его Ангельская сущность вдруг наполнилась легким газом, воздухом, подобным гелию, сделавшим его тело невесомым. Он смотрел на Давида огромными глазами, которые моментально заискрились от счастья.

— У тебя есть вопросы?

— Нет... нет, дядя, я... Спасибо! — Вильгельм покачнулся, хватаясь за стул. — Я вернусь. Я почищу тебе триста горшков, хоть всю Канцелярию. Я все сделаю, все, что ты попросишь! Я вылижу сверху донизу весь Дворец. И публично извинюсь перед всеми, кого я когда-то обижал!

— Верится с трудом, — Давид схватился за переносицу. — Уйди с глаз моих. Сакий, ты знаешь что делать. Помоги ему собраться, он не стоит на ногах. Главное, помни, куда мы его не отпускаем?

— В ванную не отпускаем, — мрачно вздохнул Охранник.

— Умница. А теперь проводи его в больничное крыло, и на выход. На него страшно смотреть.

Сакий уныло вздохнул.

— Идемте, Ангел Вильгельм, — он протянул мощную ручищу и положил ее своему подопечному на плечо.

Билл обернулся уже в дверях. Его взгляд пролетел через всю комнату и на секунду, на одну секунду, пересекся со взглядом верховного Апостола. Дядя поначалу держался, но потом неловко отвернулся в окно. Он не хотел признавать, что в этой ситуации его выбор сделал себя сам. Вильгельм же был благодарен ему, так искренне благодарен за свое освобождение, что едва не подпрыгивал на месте.

Как только за ними захлопнулась дверь, до этого молчавшая Симония подошла к брату и положила руки ему на плечи.

— Ты не представляешь, какое это облегчение, — она уронила голову. — Поверь, я знаю, как нелегко тебе было принять это решение. Спасибо тебе, Давид. И... Прости за то, что не смогла на него повлиять.

— Проси прощения у всех Апостолов. Они пострадали не меньше. Да что там, у всего Рая. И еще у Райских яблонь, которые он поломал! А еще у Сакия, который от него стонет. Благодаря твоему сыну теперь придется пересаживать все деревья!

— Я могу помочь, — тихо предложила Симония. — Останусь тут еще на недельку...

Давид дико уставился на сестру.

— НЕТ! — поспешно выкрикнул он так, что птица Сирин встрепенулась на своем насесте. — В этом нет нужды. Я найду, кого озадачить этой работой. В этой истории все уже сделано за нас. Давай не будем усугублять?

Симония улыбнулась своему брату.

— Спасибо тебе, — тихо и с улыбкой проговорила она. — Так будет лучше для всех нас. Его отсутствие даст тебе времени остыть.

— Ну еще бы, — все так же мрачно проговорил Апостол. — Полагаю, ты захочешь его проводить? Передай мальчишке, чтобы не надеялся на смягчение наказания. Его пребывание на земле — всего лишь временные меры, завершение его миссии!

Симония молчала некоторое время, а затем с хитрецой произнесла:

— Я передам ему твои слова. Признайся, ты ведь будешь в глубине души скучать по его выходкам!

Златокрылый с удивлением обернулся на свою сестру. На секунду он готов был поклясться, в ее глазах снова мелькнул такой же дьявольский огонек, что Апостол так часто наблюдал в глазах своего племянника.

— Если ты не против, через тридцать лет малышке Ивонн как раз исполнится сто шестьдясят. Она всегда хотела стать медсестрой, только и мечтает, чтобы попасть во Дворец! — Симония захлопала пушистыми ресницами.

Давид хмуро посмотрел на нее.

— Валяй. К тому времени не я буду стоять у власти! Пусть повезет еще какому-нибудь несчастному Петру! Он давно метил на мое место! Никогда его за это не любил.

Симония заливисто рассмеялась, ну совсем как Вильгельм. В глазах ее светились благодарность и тепло. И пусть все вышло не совсем так, как планировалось изначально, не смотря ни на что, они с братом все же нашли общий язык в конце этой истории. Возможно, впервые за много лет их с Давидом разговор закончился без отборной портовой ругани и летящих через всю комнату тяжелых предметов быта. Она тихо вышла, притворив за собой дверь. Сейчас осталась последняя самая важная вещь, и терять ценное время не стоило. Симония, подобрала полы длинного белого одеяния и поспешила вперед по коридору.

Давид, все еще пребывая в легком стрессе от ее последнего заявления и искренне надеясь, что она все же пошутила, не говоря ни слова, отошел в угол и погладил свою птицу. В кабинете воцарилась гробовая тишина.

— Знаешь, некоторые правила, они на то и правила, чтобы их нарушать, — сонно пробормотала Сирин со своего насеста.

— Наверное. И я только что добровольно решил этому потворствовать. И куда катится мир?

Мощная рука охранника сжимала плечо Вильгельма, увлекая его по извилистым коридорам, которые, казалось, не собирались кончаться. Билл еле мог идти сам, пол под его ногами уходил, по мере того, как они с Сакием двигались вперед, однако вместе с тем Ангел едва не парил от счастья и облегчения. Он был свободен. Ему не терпелось сделать это — вырваться, улететь прочь из Рая и лететь, лететь как можно быстрее — на землю, чтобы заключить в объятия того мальчишку, который, кажется, потерял своего единственного Ангела. Однако лапища Сакия на плече мешала ему безрассудно покинуть Эдем сию же минуту.

Охранник подозрительно косился на своего подопечного, который лихорадочно блестел глазами. Сакий проследил взглядом за капелькой пота, стекшей с его бледного виска, и за тем, как Вильгельм, в очередной раз качнувшись в сторону, запнулся на ровном месте.

— Ангел Вильгельм, вам совсем плохо? — участливо поинтересовался Страж, дергая его вверх. — Соберем сейчас Ваши вещи...

Биллу было плохо и хорошо одновременно, однако он решил немного изменить планы Охранника. Ему не хотелось ничего собирать. Все необходимое ему находилось не тут. Он перетерпит ближайшие сто лет без ошейника со стразами.

— Сакий, — тихо позвал Младший Ангел.

Охранник остановился посреди коридора и удивленно воззрился на своего подопечного.

— Сакий, я… больше не могу идти… — Вильгельм вдруг начал оседать на пол, и Страж, расширив от страха глаза, крепче схватился за его плечи.

— Ангел Вильгельм, вам нужно в медпункт. Я вас отнесу!

Билл моргнул и поднял на него измученные глаза.

— Нет… Уже поздно, — он снова пошатнулся. Глаза его закрылись.

Сакий в панике встряхнул мальчишку. Такого поворота событий он ну никак не ожидал, ему всего лишь велено сопровождать арестанта, а указаний получать на руки его бездыханное никто не давал.

— Сакий, мне нужно в библиотеку, — пробормотал еле слышным голосом младший Ангел.

Брови Стража сползлись к переносице. Ситуация казалась ему смутно знакомой.

— Не велено отпускать! — проворчал он, крепче сжимая пальцы на руке арестанта.

— Тебе не велено отпускать меня в ванную. Про библиотеку Давид ни слова не сказал! — слабым голосом, хотя и очень настойчиво протестовал Билл.

— Не пущу! Велено не спускать с вас глаз! — сопротивлялся Охранник.