Взрыв из прошлого - Страница 1

Письмо доставили в 9:30 утра. Джеймс Бонд как раз успел закончить свой утренний ритуал: ледяной душ, 20 медленных отжиманий, максимальное количество подъемов ног, 20 наклонов и, наконец, 15 минут поворотов корпуса с разминкой рук, сопровождаемых глубокими вдохами.

Он сидел за ампирным столиком в заставленной книжными стеллажами гостиной своего дома, что в Челси на Кингз-роуд, и читал "Таймс", как внезапно раздался звонок в дверь.

Расписавшись за полученное письмо, Бонд вернулся в гостиную. Обратный адрес гласил: Дж. Судзуки, Нью-Йорк. Бонд вскрыл письмо и прочитал следующее:

Дорогой папа! Срочно прилетай ко мне в Нью-Йорк! Мне ужасно нужна твоя помощь! Не подведи!

С любовью,

Джеймс.

Бонд редко получал весточку от своего сына – молодого банкира, работавшего в США. Его мать, Кисси Судзуки, скончалась от рака много лет назад. Девушка забеременела от Бонда в тот темный период его жизни, когда он, страдая от амнезии, проживал с ней на маленьком японском островке и был в полной уверенности, что он – простой рыбак. Вскоре Бонд покинул Кисси, чтобы выяснить, кем же он был на самом деле, не зная, что девушка была беременна от него. И уже гораздо позже, когда он оправился от "глубокого психологического потрясения" (как охарактеризовали его состояние медики), он узнал о существовании Джеймса Судзуки. Все эти годы Бонд помогал Кисси содержать ребенка, даже после того, как она переехала в Штаты. Когда же мальчик пошел в колледж, у Кисси обнаружили рак, и Бонд стал платить за его обучение.

Вместе с воспоминаниями о Кисси Судзуки и ее острове нахлынули кошмары, которые Бонд всегда прятал в своем подсознании. М послал его в Японию в надежде, что Бонд сможет выйти из состояния депрессии, в которую он впал после смерти жены, Трейси де Вичензо, погибшей от рук Эрнста Ставро Блофельда и его сообщницы, Ирмы Бунт. Это была основная причина, из-за которой Бонд так редко контактировал со своим сыном – каждый раз цепь воспоминаний неизбежно приводила к образу Трейси.

И хотя воспоминания о тех событиях были глубоко захоронены в мозгу Бонда, время от времени они все же всплывали в его снах. Порой он даже просыпался посреди ночи, преследуемый серией повторявшихся картин из прошлого: выпученные глаза Блофельда, задушенного им; обмякшее тело фрейлейн Бунт, которую он до смерти забил палкой; взорвавшийся замок, из которого он спасся на воздушном шаре… Однако чаще всего ему виделась кровь на золотистых волосах Трейси, мертвое тело которой он сжимал в своих объятиях на переднем сидении автомобиля "Ланчия", унесшего их в свадебное путешествие.

С тех пор минуло уже много лет, и за это время Бонд пережил массу приключений и опасностей. Ему удалось залечить эти болезненные шрамы, целиком отдавшись своей работе. Конечно, за эти годы он повстречал много женщин, которые помогали ему забыться, однако ни одна из них не затронула его сердце так, как это когда-то сделала Трейси. И Бонда постоянно мучило чувство, будто бы что-то осталось в его жизни нерешенным – какое-то дело, которое он должен был довершить, чтобы навсегда избавиться от этих демонов, осаждавших его израненную память…

Бонд позвонил сыну домой, но к телефону никто не подошел. В банке, в котором работал Джеймс, ему сообщили, что тот уже не появлялся на работе несколько дней. Тогда Бонд забронировал билет на Нью-Йорк.

Прибыв в аэропорт «Кеннеди» в полдень, Бонд сразу же взял такси на Манхэттен. Повышенное оживление, благодаря которому Нью-Йорк считался первым космополитным городом в Мире, ощущалось повсюду. Выдался солнечный, необычайно теплый для весны денек, и казалось, что все жители Манхеттена выбрались на улицы. Вокруг беспрестанно бибикали автомобили, и бесконечные вереницы пешеходов спешно пересекали перекрестки.

Бонд был одет в простую хлопковую рубашку с короткими рукавами светло-синего цвета, темно-синие твиловые брюки и легкий серый пиджак, под которым скрывался его "Вальтер ППК" калибра 7.65 миллиметра, лежавший в замшевой подплечной кобуре. Этот пистолет более не считался табельным оружием, однако почему-то именно "Вальтер" придавал Бонду чувство уверенности. Возможно потому, что пистолет этот, к которому он так привык, не раз выручал его.

Такси доставило Бонда в Верхний Восточный квартал, где Джеймс Судзуки снимал однокомнатную квартирку, на пересечении 75-ой улицы и Первой авеню, неподалеку от Ист-ривер.

Расплатившись с таксистом, Бонд вышел из машины.

Верхний Восточный квартал был спальным районом, заполненным шестиэтажными кирпичными домами и маленькими магазинчиками.

Перед тем как войти в здание, Бонд осмотрелся по сторонам: женщина, болтавшая со своей подругой, не спеша катила перед собой коляску с ребенком; у двери дома, в котором жил Джеймс, остановилась бездомная старуха в лохмотьях, похожая на жабу, с украденной из магазина тележкой, наполненной мусором и тюфяками; в нескольких ярдах поодаль пара подростков кидали монетки о кирпичную стену. С противоположной стороны улицы раздался чей-то крик, потонувший в шуме от автомобильного потока.

Бонд обошел старуху, которая загородила проход, и подошел к входной двери. Его удивило лицо старухи, почти целиком скрытое дряхлым платком: ее неестественного вида кожа походила на воск. Бонд пожал плечами и взглянул на список жильцов. Он позвонил в квартиру с табличкой "Дж. Судзуки" и стал ждать. Интерком молчал. Бонд позвонил снова. Безрезультатно.

Напротив одного из звонков висела табличка "ВАХТЕР". Бонд позвонил вахтеру. Через мгновение из интеркома раздался резкий голос:

– Кто там?

– Я разыскиваю Джеймса Судзуки, из квартиры 3А, – прокричал в микрофон Бонд. – Я его отец. Вы не могли бы меня впустить?

Послышалось ворчание, после чего электронный замок на двери загудел. Бонд толкнул дверь и вошел, оказавшись в темном, замызганном коридоре, в конце которого виднелась лестница. Дверь кабинки вахтера открылась, и в проеме показался толстые человек, одетый в майку и боксерские трусы.

– Документы есть? – спросил он с явным акцентом жителя Бронкса.

Бонд предъявил свое удостоверение служащего Министерства Обороны. Вахтер изучил документ и с невыносимой для агента 007 медлительностью стал взбираться по лестнице.

Подойдя к двери, он долго отпирал дверь, возясь с ключом…

Бонд узнал этот отвратительный запах сразу же, как только дверь была распахнута. Бросив вахтера на пороге, он тут же ринулся внутрь маленькой квартиры.

– Не входите! – крикнул ему Бонд.

Джеймс Судзуки лежал на спине посреди комнаты, его тело уже успело подвергнуться разложению, черты лица были раздуты до неузнаваемости.

Бонд молча склонился над телом своего единственного сына.

Специальный агент Черил Хейвен записывала в свой блокнотик показания Бонда.

– Вы точно ничего не трогали? – спросила она с акцентом жителя северной Англии.

Бонд помотал головой. Он все еще не мог оправиться от шока.

Обнаружив тело, он сразу же позвонил в местное представительство Британской Секретной службы, предварительно убедив вахтера, при помощи пятидесятидолларовой купюры, что вызывать местную полицию было не нужно. Через несколько минут на место трагедии прибыла Черил Хейвен вместе со следственной бригадой, после чего следователь, фотограф и судмедэксперт сразу же принялись осматривать тело и комнату.

Бонд указал рукой в сторону кухонной стойки.

– Там лежит конверт, адресованный мне. Я его не вскрывал.

– Его следует тщательно изучить, – ответила агент Хейвен и обратилась к следователю: – Дэн? Сними отпечатки пальцев с конверта. Нам нужно выяснить, что там внутри. Только пусть сперва Пол сфотографирует кухню, хорошо? – Девушка вновь обернулась к Бонду. – Он должен был отметиться на прошлой неделе. – (Члены семьи любого работника Секретной службы, живущего за границей, должны были связываться с местным представительством этой организации один раз в месяц.) – Я это точно знаю, поскольку обычно он говорил со мной. Он был очень милым парнем. Мне так жаль его.