Взрослые сказки о Гун-Фу. Часть I: Ци-Гун - Страница 6

Если короче, то за все три месяца ежедневных многоразовых поединков у меня не было ни одной травмы. Разумеется, болело все тело, но ни разу деду не пришлось лечить меня. Все проходило как-то само собой.

За каждым поединком наблюдал дед. Он комментировал каждую мою ошибку, исправлял ее и заставлял делать правильно до тех пор, пока ему не начинало нравиться то, что я делаю.

То, чему меня сейчас учили, было предельно агрессивно. Защиты наша семейная школа практически не признавала, разве что в качестве исключения. Отход назад тоже очень не приветствовался. Дед говорил так: «Когда ты отходишь назад, то рано или поздно обязательно наткнешься спиной на препятствие или он тебя догонит, потому что он идет вперед, а ты назад. А идти вперед быстрее, чем назад». Примерно через два месяца таких занятий я заметил, что перестал думать и перестал бояться идти вперед, «под атаку».

Однажды вечером, когда дедовы ученики думали, что я уже сплю (обычно я засыпал раньше, чем добирался до кровати, а в этот день завозился на пять минут дольше, чем обычно), они заговорили обо мне: «А внук-то у дедушки ничего, скоро точно мастером будет. Ему только бы еще ума немного и силы побольше».

Три месяца пролетели быстро. Календаря у меня не было, поэтому я сначала пытался считать дни, но скоро сбился и плюнул. Я понял, что срок подходит к концу, когда во время поединков дедовы ученики перестали меня бить. Разумеется, они по-прежнему били меня, но теперь делали это с такой скоростью, чтобы я мог избежать удара. Стало понятно, что мне дают возможность прийти в себя перед решающим выступлением.

Дед все рассчитал точно. Утром, когда он сказал, что настал день поединков, я чувствовал себя прекрасно. Тело, избавившись от ставшей уже привычной постоянной боли, просто ликовало.

Один из учеников подогнал телегу, на которой дед обычно ездил по пациентам, мы с ним сели в нее и поехали. В момент, когда дед взял в руки вожжи, он снова превратился в привычного мне с детства старикашку-лекаря. Кстати, интересно, кто заботился о его пациентах эти три месяца, которые он отсутствовал? «Кто, кто, – проворчал дед (он почти всегда знал, что я хочу спросить), – твой отец – вот кто».

У деда было совершенное чувство времени (не помню случая, чтобы он спешил или пришел куда-то не вовремя или некстати), так что приехали мы как раз к началу воскресных поединков.

Тренировка группы закончилась и все поглядывали друг на друга, прикидывая, кого с кем в пару поставит мастер сегодня.

Однако сегодняшний сценарий оказался неожиданным даже для меня. Дед лично вывел меня в центр круга, оглядел учеников отца и сказал, показывая пальцем на меня: «Он ваш». После чего подмигнул мне и проследовал к своему почетному месту.

Сначала никто ничего не понял. Наконец самый решительный осмелился робко переспросить:

– Можно? – показывая пальцем на меня.

– Можно, можно, – благожелательно закивал дед. – Конечно, можно, всем, кто хочет, всем можно.

Я опешил. Мне казалось, что все будет, как всегда – три поединка, с не самыми сильными соперниками – куда мне до них. Но чтобы любой мог выйти «играть» со мной… Да и сколько таких желающих еще наберется – ведь меня, учительского сынка, в группе не слишком жаловали.

Так что дед в очередной раз удивил меня, точнее сказать, «развел». Но тут неожиданно выяснилось, что он продемонстрировал еще не все свои фокусы. Понял я это, когда взглянул на него. Сидел он спокойно, но смотрел на меня как-то «не так». Вдруг я почувствовал, что тело наполняется внутренним жаром, кровь буквально закипает в жилах, а ладони теряют чувствительность и раскаляются.

Сразу вспомнил, как два дедовых пациента говорили о своих ощущениях, когда он делал им какое-то «излучение внешней Ци», и о том, как они излечились после этого. Что это такое, я тогда не понял, но какая-то общность моих ощущений с тем, что они рассказывали, явно была. Только, похоже, мои были сильнее. Видимо, дед решил, что пришло время показать мне еще кое-что из своего, казалось, неисчерпаемого арсенала – фокус с Ци-Гун.

Пока я думал, что это все-таки такое, ощущения продолжали меняться. Пришло ощущение уверенности, полного спокойствия и очень большой силы. Все вокруг стало заметно живее и ярче. Теперь предстоящие поединки меня не то что не пугали, они меня вообще не беспокоили.

Я снова посмотрел на деда – он слегка улыбался. Так же улыбался и отец. Впервые я заметил, как они похожи.

Пока я наблюдал за своими внутренними ощущениями и глазел по сторонам, события вокруг меня разворачивались по запущенному дедом сценарию и первый из желающих задать мне жару уже выскакивал на помост. Когда он делал свой первый шаг, я уже точно знал, что он будет делать. Появление этого ощущения вызвало у меня восторг. Это, несомненно, и было то самое «чувство», которое в нашей школе считалось самой главной составляющей мастерства. Слышал я о нем с первых дней занятий, видел много раз, как дед и отец успевали сделать то, что никак не успели бы сделать, не знай они о намерениях противника едва ли не раньше его самого.

Но одно дело видеть – другое почувствовать самому. Оказалось очень удобно. Можно было начинать защиту в момент, когда только противник подумал об атаке, то есть еще до ее фактического начала.

Тут же я смог удостовериться, что это работает. Первый мой противник вылетел из круга, не успев ничего сделать. Со вторым произошло то же самое. Бить их, причинять боль мне уже было неинтересно, я понял, почему в нашей школе говорят «играть», а не «драться». Я знал каждую их мысль, каждое намерение, предугадывал каждый шаг. Я действительно играл с ними. Играл, как кошка с мышью. Никто из них не понимал, в чем дело, ясно было только, что я совершенно не такой, каким они меня знали всего три месяца назад. Заметив это, на помост, не торопясь, стали подниматься старшие ученики. Все намного больше, сильнее, техничнее и опытнее меня. Бесполезно, тут играли главную роль чувство и ум, а не грубая сила и техника. Кстати о силе: поединки все продолжались, а ни малейшей усталости я не ощущал. Наоборот, был явный эмоциональный подъем: мне казалось, что, будь у меня крылья, я бы уже взлетел.

Все закончилось неожиданно. Я и не заметил, как иссяк поток желающих «поиграть» со мной. Я даже не знал, сколько времени прошло с момента, когда все это началось.

Взглянул на отца с дедом. Они о чем-то очень тихо говорили: дед настаивал, отец не соглашался. Оказалось, что мой слух тоже обострился и я мог слышать, о чем они говорят.

– Не при всех, – говорил отец.

– Именно при всех, – нажимал дед. – Такое мастерство в таком возрасте! Загордиться может. Тем более он не понимает, что все это открылось исключительно на моей энергии. Самому ему еще лет десять Ци-Гун заниматься пришлось бы.

– Ладно, – согласился отец, – урок не помешает. Но ломать его, тем более прилюдно я не буду. Он и так все почувствует и поймет без рукоприкладства.

– Конечно, конечно, ломать ни в коем случае не нужно. Просто дашь ему понять, что за этими небесами есть еще и другие небеса, – тут же согласился дед, уже поняв, что отец согласился. Еще бы он не согласился! Он мог ослушаться кого угодно, кроме деда.

Сам не понимая, чего я жду, я все же не сходил с помоста. Я не знал, какой урок собирается преподать мне отец, но неожиданно обретенная интуиция подсказывала, что ничего еще не закончено, что самое неожиданное еще впереди.

Так и получилось. Со своего места встал отец. Мягкий прыжок и он на помосте, напротив меня. Точно на расстоянии трех шагов, точно, как они с дедом учили меня. Я прислушался, моя новая интуиция молчала. От отца не исходило никаких намерений. Он был, как бы это сказать, пустой. Потом эта пустота изменилась, наполнилась угрозой. Как это назвать, я не знаю, скорее всего тут бы подошло слово «присутствие». Хотя между нами было расстояние, казалось, что он совсем рядом: спереди, сзади, за спиной. Чувство беззащитности было полное.

– Это тоже Ци-Гун, следующий уровень мастерства, – сказал он и спрыгнул с помоста. На эту сцену особого внимания никто не обратил. Ну, вышел папаша на помост, что-то сказал сынку. Может, похвалил, а может, что другое. Дело семейное.