Взломщик (ЛП) - Страница 32

Потом детская больница. Все сотрудники видели по телевидению видеозапись ее разрушения. И не было ни одного сотрудника, который бы не задавался вопросом, будет ли его место работы следующим.

Доктор Купер не был исключением. Он пришел сегодня на работу вопреки здравому смыслу и не удивился, узнав, что тридцать процентов персонала «заболели». В каком-то смысле он не возражал: это означало, что день был настолько загружен, что у него почти не было времени беспокоиться о террористических атаках. Однако теперь, когда он стоял в ярком свете операционной, его лицо было закрыто маской, а руки — плотно сидящими латексными перчатками, его мысли блуждали. Он был потрясен новостью о том бедном человеке, который висел на Вестминстерском мосту, и теперь он был потрясен видом пациента в операционной. Человек на столе был пожилым мужчиной, вероятно, лет шестидесяти, хотя его телосложение было как у человека вдвое моложе. Возможно, именно это позволило ему до сих пор быть живым с огнестрельным ранением. У него были седые волосы до плеч, и доктор Купер неодобрительно заметил запах табака от него. У него не было имени, по крайней мере, никому не удалось найти. Ни один родственник не явился за ним. Было просто удостоверение личности, из-за которого сотрудники службы безопасности больницы нервничали. Доктору Куперу пришлось недвусмысленно объяснить безликому бюрократу, который, казалось, появился из ниоткуда, что его пациента нельзя было перевести в другую больницу, он не выживет. Что случилось с пациентом, Купер понятия не имел. Его только что нашла полиция истекающим кровью после анонимной наводки, и он немедленно бросился в больницу. Это означало, что кто-то знал, что произошло, но молчал.

Плохие вещи творились в Лондоне. Этот случай был одним из них. И казалось, что вся столица затаила дыхание, ожидая, что будет дальше.

— Скальпель, — сказал он.

Рана была тяжелой. Пуля пробила слизистую оболочку живота мужчины и вызвала сильное внутреннее кровотечение. Этот человек был на грани смерти, и во многих смыслах это походило на смену на кладбище. Взгляд доктора Купера метнулся в сторону одного из экранов, окружающих операционный стол. Жизненные показатели его пациента были слабыми. Низкое давление. Низкий пульс. Он нервно переглянулся с анестезиологом.

— Это нехорошо, — сказал он. Анестезиолог тряхнул головой.

Скальпель был острым. Он с легкостью прорезал кожу старика и тонкий слой жира под ней. Когда лезвие рассекло его плоть, кровяное давление человека упало на пару пунктов. Тем не менее, доктор Купер продолжил процедуру.

* * *

Кромешная тьма, но не тишина. Повсюду вокруг них звучал стук и писк грызунов, и не раз и Раф, и Габс чувствовали, как что-то задевает их. Мысль о том, что их окружали крысы, была неприятной, но они их почти не замечали. Все их внимание было сосредоточено на светящемся циферблате с обратным отсчетом.

04:57:56

04:57:55

04:57:54

— Как думаешь, где мы? — выдохнула Габс. Это был первый раз, когда они разговаривали, за час.

— Под землей, — фыркнул Раф. — Похоже, это его образ действий. Первое устройство находилось в туннеле метро, второе — в подвале больницы, — пауза. — Ты в порядке?

— Не совсем.

Они сидели в тишине еще несколько минут, ни один из них не осмеливался сдвинуться с места, на случай, если они потревожат датчик давления под собой.

— Мы же ему не скажем, правда? Я про Зака, — в голосе Габс было опасение, что Раф не согласится.

— Конечно, нет, — твердо сказал он.

— Он оставит нас здесь умирать, — сказала она голосом не громче, чем писк грызунов вокруг нее.

— Я знаю, — буркнул Раф. — Помнишь урок, который мы ему давали? Об Энигме и бомбе в Ковентри?

— Конечно.

— Работает в обоих направлениях. Может, мы сможем спастись, выдав Зака. Но он и Майкл — единственные, у кого есть шанс остановить этого маньяка. Если мы должны умереть, чтобы помочь им… — его голос утих.

— Я никогда не думала, что так все закончится.

— Это еще не конец, — сказал Раф, но его голос звучал не слишком убедительно.

— Что мы можем сделать?

Еще одна пауза.

— Не знаю, — сказал Раф. — Думаю, мы просто подождем здесь и будем надеяться, что Зак и Майкл что-нибудь придумают.

— У них осталось немного времени, — прошептала Габс.

Часы продолжали отсчитывать:

04:55:04

04:55:03

04:55:02

* * *

Зак сидел, анонимно, в задней части автобуса. Остальные пассажиры смотрели на него с подозрением, но они, казалось, смотрели так на всех. В столице было такое настроение этой ночью. Зак игнорировал их. Он думал о другом. Например, со смертью Джошуа Ладгроува у него кончились зацепки. Взлом компьютера журналиста ничего не дал. Все, что он знал, это то, что Ладгроув расследовал смерть какого-то солдата сорок лет назад в этот день. Это были старые новости, и, как бы он ни старался, он не видел никакой связи, кроме даты, с событиями последних нескольких дней.

И все же Ладгроув был мертв. Убит. Почему?

Заку пришло в голову, что он должен обсудить это со своими ангелами-хранителями, но эта мысль заставила его почувствовать холод, когда он вспомнил, что двое из них пропали без вести, а один был тяжело ранен, возможно, мертв… Его снова охватила паника. Его взгляд метался, он отчаянно пытался придумать, что делать.

— Что с тобой, парень? Ты плохо выглядишь, — напротив него сидел старик в фуражке с искренне обеспокоенным видом.

— Я… просто… ничего такого, — пробормотал Зак.

— Беспокоишься обо всем этом, не так ли? Ты не единственный, парень. Но они его найдут, кто бы это ни делал. В конце концов, они всегда так делают. Видел по телику парня, который висел на вертолете, когда больница обрушилась? Никто не взглянул на его лицо, правда, но, по крайней мере, мы знаем, что у нас есть такие парни, которые заботятся о нас, — он шмыгнул носом. — Трусливый способ вести войну, как по мне. Закладывание бомб, убийство невинных людей. Когда я был в армии…

Зак моргнул.

— Что вы сказали?

— Я сказал, трусливый способ вести войну…

Но Зак вспомнил кого-то другого, кто сказал то же самое. Они трусы, не правда ли, люди, закладывающие бомбы? Не люблю трусов.

Малкольм. Со всем происходящим он почти забыл о странном мальчике, которого вывел из психбольницы пару дней назад. Все началось с Малкольма, но Зак почти не говорил с ним. Может, он уже был в сознании. Если так, он мог знать больше, чем сказал.

Зак пробормотал быстро извинение старику, который стал вспоминать войну, и пошел к дверям, чтобы выйти. Он выглянул в окно автобуса, увидел, что снова пошел дождь. Сквозь дождь он увидел знакомый пейзаж, среди прочего, неоновую вывеску Кока-Колы. Пикадилли. Он нажал на кнопку, чтобы остановить автобус на следующей остановке, и несколько мгновений спустя выскочил на тротуар Лоуэр-Риджент-стрит.

Ему нужно было ехать на юг, но что-то его остановило. Проверка времени: 00:22. У него была идея.

Зак побежал на север, через дорогу к северной стороне Пикадилли, где он нашел то, что хотел: газетный киоск, где продавались первые выпуски завтрашних газет. Он взял номер «Daily Post» и мельком взглянул на заголовок «Лондон под атакой», а затем пролистал его, пока не нашел кроссворд. Стоя на мокрой дороге, пока дождь размазывал чернила по страницам газеты, он смотрел на пустую сетку. Вопросы были непростыми; в двух предыдущих кроссвордах он использовал заполненную сетку. Теперь у него ничего не было.

Это означало, что ему нужна была помощь Малкольма больше, чем когда-либо. Он свернул газету, сунул ее под куртку и побежал на юг, в сторону Пэлл-Мэла, его кроссовки хлюпали по мокрой дороге. Он повернул на восток и побежал к реке, внезапно обрадовавшись знакомой территории. Умение ходить по улицам Лондона сэкономило много времени. И время было важным.

Он вспомнил, что вход в больницу, где лечили Малкольма, находился недалеко от набережной Виктории. Когда он остановился у неприметной «автостоянки», он промок насквозь. Он постоял мгновение, слушая далекие сирены, рассказывающие историю о строгой безопасности в столице. Затем он сбежал по пандусу, миновал безлюдный барьер и очутился в пустом подвале. В прошлый раз, когда он был здесь, двойные двери в дальнем конце были открыты, и медики ждали, чтобы принять раненого Малкольма. Теперь они были закрыты, и все было тихо. Единственным признаком того, что это была больница, были односпальная койка, стоящая у двойных дверей, с простыней и металлический контейнер, выше Зака, с надписью «Только медицинские отходы».