Взломщик, который изучал Спинозу - Страница 1

В половине шестого я отложил книгу и начал потихоньку выпроваживать посетителей. Книга, которую я читал, была написана Робертом Б. Паркером, и в ней фигурировал частный детектив по фамилии Спенсер. Автор не сообщил имени своего героя, зато наделил его на редкость крепким организмом. Каждые две главы Спенсер обегал пол-Бостона, поднимал невероятные тяжести и вообще делал все возможное, чтобы заработать сердечный приступ или грыжу. Читать об этом – и то усталость берет.

Покупатели послушно расходились, только один задержался, чтобы заплатить за томик стихов, который он перелистывал; остальные же растаяли, как ночной иней под лучами утреннего солнышка. Я втащил внутрь стол с уцененной литературой («Любая книга – 40 центов, три книги – доллар»), погасил в магазине свет, вышел, запер за собой дверь, опустил стальные решетки на двери и обоих окнах, тоже их запер. Магазинчик «Барнегатские книги» приготовился заночевать. Пора было приниматься за дело.

Мой магазин находится на Восточной Одиннадцатой улице, между Университетской площадью и Бродвеем. Буквально в двух шагах от меня приютился «Салон для пуделей». Я толкнул дверь и вошел под звон колокольчиков. Из-за занавески в глубине помещения высунулась голова Каролин Кайзер.

– Привет, Берни! – сказала она. – Располагайся, я сейчас.

Я сел на тахту с подушками и начал листать журнал «Уход за домашними животными», который и был этому посвящен. Я рассчитывал найти картинку с фландрской овчаркой, но такой картинки не попадалось. Тем временем вышла Каролин. В руках у нее была крошечная собачонка, окрасом напоминавшая коктейль «Старая ворона» с содовой.

– Это не овчарка, – сказал я, – не бувье.

– Все шутишь? – Она поставила собачонку на стол и стала взбивать ей шерсть, хотя та и без того была пушистая. – Это пудель, Берни, по кличке Принц.

– Не знал, что пудели бывают такие маленькие.

– Как видишь, выводят. Правда, Принц даже меньше своих миниатюрных собратьев. Япошки и здесь нас обставляют. Мне кажется, как-то ловчат своими транзисторами.

Как правило, Каролин воздерживается от шуточек такого рода, чтобы не нарываться на неприятность. На высоких каблуках она выглядела бы нормально, полтора метра с хвостиком, но моя приятельница на беду носила низкие. У нее были темно-русые волосы, которые она ухитрялась подстригать сама, синие, как делфтский фаянс, глаза и плотное, словно пожарный гидрант, сложение, что отнюдь нельзя считать недостатком, когда имеешь дело с собаками.

– Бедный Принц! – вздохнула Каролин. – Собачники знают, что к чему. Найдут в приплоде какую-нибудь мелюзгу и давай скрещивать, пока не получат такого вот недомерка. Ну и для окраса тоже спаривают. Принц – не просто мини-пудель, он к тому же абрикосовый мини-пудель... Черт, где же его хозяйка? Сколько там набежало?

– Без четверти шесть.

– Уже на пятнадцать минут опаздывает. Еще пятнадцать, и я закрываюсь.

– А что будешь делать с Принцем? Потащишь домой?

– Ты что, шутишь? Да мои коты сожрут его, бедненького! Им как раз на завтрак хватит. Уби еще мог бы с ним ужиться, но Арчи все равно растерзает его на части. Хотя бы для того, чтобы не позабыть, как это делается. Нет, дорогой, если она до шести не явится, придется устроить Принцу собачью жизнь. Посажу на ночь в клетку – и дело с концом.

Тут Принц должен был бы жалобно тявкнуть в знак протеста, но он молча застыл, как игрушечный. Я высказал вслух мелькнувшую у меня прежде мысль, что окрасом он напоминает не абрикос, а скорее кукурузное виски с содовой.

– Господи, помолчи, пожалуйста, а то у меня сейчас слюнки потекут, как у павловских собак!..

Прозвенели колокольчики над входной дверью, и торопливым шагом вошла дама с седыми, с синеватым отливом волосами.

Я углубился в «Уход за домашними животными», а женщины подсчитали стоимость услуг, оказанных Принцу. Потом хозяйка пуделя пристегнула к его ошейнику поводок, украшенный горным хрусталем; они вышли из салона и пошли в сторону Гудзона, направляясь, как я полагал, к дому Стюарта. Это внушительное жилое кооперативное здание удивительно шло к седым, с синеватым отливом волосам независимо от окраса бежавшего рядом пуделя.

– Хорошо, что я не могу из-за котов держать собаку. Но даже если бы не было котов, не стала бы заводить. А если бы вдруг и стала, то уж, во всяком случае, не пуделя.

– Чем тебе не угодили пудели?

– Не знаю. Собственно говоря, в нормальном пуделе ничего плохого нет. Нормальный большой черный нестриженый пудель – это совсем неплохо. С другой стороны, если у всех будут большие черные нестриженые пудели, то мне останется повесить ножницы на гвоздик и прикрыть свою лавочку. Не самая большая печаль на свете, если вдуматься, а? Слушай, ты согласился бы жить с таким, Берни? Я имею в виду мини-пуделя?

– Я не...

– Ясно, не согласился бы. И я бы тоже не согласилась. Есть только два сорта людей, которые согласились бы взять такую собачку. И это те самые люди, которых я никогда не понимала.

– А именно?

– Педики и женщины, которые спят с мужчинами. Слушай, мы когда-нибудь выберемся из этой дыры? С удовольствием выпила бы сейчас абрикосового бренди с лимоном. Была у меня приятельница – о-очень близкая, – так она просто обожала эту штуку. Или на худой конец кукурузного виски с содовой, то, что ты упоминал. Нет, все-таки лучше всего сейчас мартини.

В итоге мы пили перье с лимонным соком.

Однако не обошлось без жарких протестов со стороны Каролин. Большинство из них было обращено в пустоту. Когда же мы, свернув за угол, заняли наш столик в «Бродяжьем клубе», она неохотно притихла, хотя радости на ее лице я не заметил. Подошедшая официантка спросила: «Что пьем – как обычно?» Каролин скорчила гримасу и заказала французскую сельтерскую, что даже при самом богатом воображении не было для нее обычным заказом. Да и для меня тоже в конце дня. Но сегодня рабочий день еще не кончился. Я тоже попросил принести перье, и официантка отошла, почесывая в затылке.

– Видишь, Берни? Нетипичное поведение вызывает подозрение.

– Не обращай внимания.

– Не знаю, почему я не имею права выпить! У нас еще уйма времени. Перед делом все выветрится.

– Ты же знаешь правила.

– Вечно ты со своими правилами!

– Без правил общество развалится. Наступит анархия, разгул преступности.

– Берни...

– Конечно, в случае чего я бы мог пойти и один.

– Как это – один?

– Работы там совсем немного, один справлюсь.

– Черта с два, справишься! И вообще, кто наводку дал!

– Ты, поэтому половина, независимо ни от чего, – твоя. Так что можешь сегодня сидеть дома, все равно получишь свою долю. И риска никакого, и мартини выпьешь. И не одно, а два, три и...

– Все ясно.

– Я подумал...

– Я сказала: все ясно, Берни!

Подошла официантка с двумя стаканами перье, и наша дискуссия угасла сама по себе. В проигрывателе Лоретта Линн и Конвей Твитти исполняли песенку о девушке с Миссисипи и парне из Луизианы. Может быть, она была из Луизианы, а он с Миссисипи, не важно. Зажав в ладони стакан, Каролин хмуро взглянула на меня:

– Я иду с тобой!

– Ну если ты так хочешь...

– Да, я так хочу! Партнеры мы – или кто? Думаешь, если я женщина, то должна сидеть дома и дожидаться своего повелителя? Да катитесь вы все!

– Я не говорил...

– И не нужно мне твое поганое мартини! – Она подняла стакан: – За преступность, черт побери! – и выпила залпом, словно это был джин.

План был разработан здесь, в «Бродяжьем клубе», за этим самым столиком. Если ни у меня, ни у Каролин не было срочных дел, мы приходили сюда посидеть после трудового дня. Две недели назад мы подняли стаканы за успех задуманного предприятия. В стаканах была отнюдь не французская сельтерская.