Взломщик, который цитировал Киплинга - Страница 41

– Но только в том случае, если бы Аркрайт не испортил дело.

– Да, – сказал Велкин. – Если бы Аркрайт не испортил дело.

– Сколько он заплатил вам за свой экземпляр?

– Пять тысяч долларов.

– А шейх? Ведь он уже купил экземпляр с дарственной надписью для Хаггарда.

Он кивнул:

– За несколько тысяч. Я не помню точную цифру. Это так уж важно?

– Не так уж. Сколько еще экземпляров вы продали?

Велкин вздохнул.

– Три, – сказал он. – Один – человеку в форте Уорт, который полагает, что книга тайно похищена из Эшмолеана в Оксфорде скупым заместителем хранителя библиотеки, у которого были карточные долги. Этот человек никогда никому эту поэму не покажет. Второй – отошедшему от дел плантатору, который живет в Вест-Индии. Он поселился там после того, как сорвал хороший куш на малайском каучуке. Третий – консерватору в Родезии. Его, как видно, больше волновало политическое содержание поэмы, а не ее коллекционная ценность. Он заплатил самую высокую цену – кажется, восемь с половиной тысяч долларов. Я действительно продавал книги по одной, и, надо вам сказать, это был нелегкий бизнес. Ведь я не мог их широко рекламировать. Каждая сделка предполагала сначала долгий поиск, а затем тщательную разработку основ операции по продаже. Существенными были и расходы на вынужденные путешествия. Я тратил деньги достаточно разумно и покрывал свои расходы, но особенно преуспеть мне не удавалось.

– Последний экземпляр вы продали Аркрайту?

– Да.

– Откуда вы знали Маделейн Порлок?

– Мы были давними друзьями. Время от времени мы вместе работали. Это продолжалось уже много лет.

– Вы хотите сказать, что вы вместе устраивали мошеннические сделки?

– Если вы не против, то я выразился бы по-другому: это была торговая предприимчивость.

– Как экземпляр «Форта Баклоу» попал в ее шкаф?

– Это была ее доля за сделку с Аркрайтом, – ответил он. – У меня не было наличных. Обычно я давал ей тысячу долларов или около того за содействие в продаже. Но книга ее также устроила. Она надеялась со временем продать ее за хорошую цену. Конечно, она знала, что с этим надо подождать, пока я не сорву свой большой куш с Наджд ал-Квахаддара.

– А тем временем вам нужно было вернуть себе экземпляр Аркрайта?

– Да.

– И вы предложили мне выкрасть этот экземпляр за пятнадцать тысяч.

– Да.

– И откуда же вы собирались взять эти пятнадцать тысяч?

Он старался не смотреть мне в глаза:

– Со временем вы бы их получили, мой мальчик. Просто в тот момент у меня их не было. Но, продав экземпляр Гитлера шейху, я получил бы возможность быть щедрым.

– Вам следовало бы заранее предупредить меня об этом.

– И что бы мне это дало?

– Ничего, – сказал я. – Я послал бы вас подальше.

– Вот ведь как все получилось! – Он вздохнул, скрестив руки на животе. – Вот как все получилось. Понимаете, этика часто зависит от обстоятельств. Но я бы с вами рассчитался со временем как надо. Даю вам слово.

Это, конечно же, очень успокаивало. Я переглянулся с Каролин и вышел из-за прилавка.

– Положение неожиданно осложнилось, – сказал я, – потому что один человек из Индии оказался в Нью-Йорке в то самое время, когда происходило все, о чем я рассказал. Несколько месяцев назад до него дошли слухи о книге Киплинга, недавно приобретенной в собственность одним арабским шейхом. А здесь с ним вступила в контакт женщина, сказавшая ему, что такая книга существует, что в настоящее время она находится у человека по имени Аркрайт, но вскоре будет у нее и она готова с ней расстаться за хорошую цену.

Эта женщина, конечно, была Маделейн Порлок. Откуда-то она узнала, что магараджа находится в городе. Знала она, очевидно, и об его интересе к Редьярду Киплингу и его произведениям. У нее был экземпляр «Освобождения форта Баклоу», послуживший вознаграждением за то, что другой экземпляр удалось всучить Аркрайту. И тут Порлок подвернулся великолепный случай распорядиться своим экземпляром. Она предложила книгу магарадже за... сколько?

– Десять тысяч, – сказал магараджа.

– Цена неплохая, но она имела дело с человеком во всех отношениях изобретательным и находчивым. Он разгадал ее и установил за ней слежку. Когда она приходила в мой магазин с целью посмотреть на меня вблизи, то надела парик, чтобы изменить свою внешность. Может быть, она сделала это для того, чтобы я не узнал ее в момент, когда она подсунет мне отравленный кофе. А может быть, она знала, что за ней самой следят. Какова бы ни была ее цель, она не была достигнута. Человек магараджи следовал за ней по пятам до моего магазина, а небольшое исследование, проведенное после этого, легко обнаружило, что новый владелец «Барнегатских книг» оказался магистром по части взлома.

Я усмехнулся:

– Вы, ребята, следите за нитью повествования? Тут ведь одно скрыто в другом и все довольно запутано. Магараджа не собирался выкладывать десять кусков за «Форт Баклоу» не потому, что ему было жаль денег, но по другой, очень серьезной причине. Он точно знал, что книга – фальшивка. Во-первых, он слышал об экземпляре Наджда. А кроме того, у вас была и другая причина, не правда ли?

– Да.

– Вы нам о ней расскажете?

– Я владею настоящим оригиналом! – Он весь так и просиял от той самой гордости обладания, о которой часто идет речь во время рекламы «кадиллаков». – Подлинным экземпляром «Освобождения форта Баклоу», действительно надписанным для мистера Г. Райдера Хаггарда и взятым из его библиотеки после смерти. Это тот экземпляр, который побывал в руках мисс Юнити Митфорд и действительно мог одно время принадлежать герцогу Виндзорскому. Экземпляр, который – я должен подчеркнуть это! – попал в мои руки шесть лет назад, задолго до того, как вот этот джентльмен, – короткий кивок в сторону Велкина, – обнаружил чулан с завалявшимися книгами или как там еще можно назвать книжный тайник в типографии в Танбридж-Уэлс.

– И вам понадобился фальшивый экземпляр?

– Для разоблачения. Я знал, что это подделка, но не мог с точностью сказать, каким образом она осуществлена. Был ли это чистый подлог? Или кто-то случайно напал на рукопись и незаконно издал книгу? Или это – как и на самом деле оказалось – теперь мне это ясно, – подлинная книга с поддельной дарственной надписью? Я просто хотел выяснить, что это такое, и убедиться, что у Наджд ал-Квахаддара был именно такой поддельный экземпляр, но я не хотел платить десять тысяч долларов за осуществление своего замысла, – в этом случае я и сам стал бы жертвой обмана.

– Поэтому вы пытались действовать без посредников. Вы прислали сюда своего друга, – я приветливо улыбнулся Атману Синху, который не пожелал ответить тем же, – чтобы он забрал книгу, как только она окажется у меня. И вы дали ему указание оставить мне пятьсот долларов. Почему?

– Чтобы компенсировать ваш труд. Мне показалось, что это будет справедливое вознаграждение, учитывая, что книга сама по себе не имеет никакой ценности.

– Если вы считаете это справедливым вознаграждением за все, что мне пришлось пережить, то сами вы, очевидно, никогда не были взломщиком. Как вы узнали, что книга уже у меня?

– Мисс Порлок сказала мне, что она будет у нее вечером. Отсюда следовало, что вы уже забрали книгу у владельца.

Редьярд Велкин покачал головой.

– Бедная Мадди!.. – сказал он с грустью. – Я ведь просил ее попридержать эту книгу. Она мне испортила колоссальную сделку своими непродуманными действиями, но, что поделаешь, она была неугомонна. Ей непременно нужно было сорвать большой куш и уехать из города, – он нахмурился. – Кто же ее убил?

– Человек, у которого были причины так поступить, – сказал я. – Человек, которого она сильно надула.

– Ради Бога, – сказал Велкин. – Я бы никогда никого не убил. И уж конечно, никогда не убил бы Маделейн.

– Может быть, и нет. Но вы не единственный, кого она обманула. Она ведь, если хорошенько подумать, на всех старалась заработать. Меня она напоила наркотиками и украла у меня книгу, но я, безусловно, ее не убивал. Она планировала обмануть магараджу, и он мог испытать своего рода негодование, когда его агент или доверенное лицо вернулся из моего магазина с ничего не стоящим экземпляром «Трех солдат». Но из-за этого он не мог почувствовать себя преданным, так как иного он от этой женщины и не ожидал. Не ожидал иного и я. У нас никогда не было оснований доверять ей, с какой же стати мы бы почувствовали, что нас предали? Есть только один человек, которого она на самом деле предала.