Взломщик, который цитировал Киплинга - Страница 40

Я отрицательно покачал головой:

– Нет, этого он сделать не мог и чертовски хорошо знал об этом, поскольку, когда ему понадобился взломщик, он пришел в этот самый магазин и нанял его. Он узнал, несомненно, от Маделейн Порлок, что Аркрайт собирается предать гласности существование своего экземпляра «Форта Баклоу». Может быть «гласность» в данном случае не совсем верное слово. Аркрайт не собирался звонить в «Таймс» и рассказывать о своем экземпляре. Но Аркрайт был бизнесменом, во всяком случае в той же мере, в какой он был коллекционером, и существовал некто, с кем он собирался совершить сделку. Этот некто был заинтересован в книге в еще большей степени, чем сам Аркрайт, который не очень-то увлекался Киплингом, Индией, антисемитской литературой или чем-либо еще, что, безусловно, было связано с этой книгой.

Велкин спросил, имею ли я в виду какое-то определенное лицо.

– Иностранец, – сказал я. – Ведь Аркрайт был связан с международной торговлей. Человек, по богатству и могуществу не уступающий индийскому принцу.

Нижняя челюсть магараджи окаменела. Атман Синх наклонился на несколько градусов вперед, готовясь к прыжку: он горел желанием защитить своего хозяина.

– Или арабскому нефтяному шейху, – продолжал я. – Есть некто по имени Наджд ал-Квахаддар, он как-то сразу приходит в голову в связи с этим делом. Он живет в одном из государств «третьего мира», я забыл, в каком именно, и, по сути дела, является там владыкой. О нем не так давно была статейка в журнале «Современный библиофил». Предполагают, что в странах, расположенных к востоку от Суэцкого канала, он является обладателем лучшей частной библиотеки.

– Я знаю его, – сказал магараджа. – Возможно, у него лучшая библиотека на Среднем Востоке, хотя в Александрии живет человек, который почти наверняка захочет с этим поспорить. – Он вежливо улыбнулся. – Однако у него, безусловно, не лучшая библиотека к востоку от Суэцкого канала. Есть, по крайней мере, одна библиотека на полуострове Индостан, по сравнению с которой библиотека нефтяного шейха выглядит достаточно жалкой.

Мама всегда говорила мне, что не нужно спорить с магараджами. Поэтому я дипломатично кивнул и сказал:

– Аркрайту пришла в голову великолепная идея. Он пытался надуть шейха и нажиться на нем, заключив с ним торговое соглашение или что-то еще в этом роде. «Освобождение форта Баклоу» как нельзя лучше подошло бы для успешного начала. Наджд ал-Квахаддар был ярым сторонником палестинской террористической организации, что не такая уж редкость в среде нефтяных шейхов, а тут был уникальный образчик антисемитской литературы, приправленный к тому же романтической легендой и доказывающий, что великий английский писатель был врагом евреев всего мира.

Однако существовала серьезная проблема: состояла она в том, что мой клиент уже продал одну такую книгу шейху.

Я взглянул на Велкина. Лицо его было непроницаемо.

– Об этом я прочитал, конечно, не в «Современном библиофиле», – продолжал я. – При покупке книги шейх был предупрежден, что товар краденый, незаконного происхождения и держать его следует при себе. Так что с этим все было в порядке. Есть коллекционеры, особенно страстно жаждущие сделок именно такого типа. Они получают своего рода кайф от всяких там эффектов «плаща и кинжала» и, уж конечно, полагают, что совершили выгодную сделку.

Если бы Аркрайт показал свой экземпляр Наджду, игра была бы проиграна. Тогда не миновать беды. Прежде всего Аркрайт узнал бы, что его обманули. Затем, что несравненно важнее, об этом узнал бы и Наджд, а ведь нефтяные шейхи умеют постоять за себя и без помощи адвокатов. В некоторых из этих стран вору-карманнику все еще в наказание отрубают правую руку. Нетрудно представить себе, что могли бы сделать шейхи с человеком, против которого сами имели бы зуб.

Я остановился, чтобы перевести дух.

– У моего клиента была и другая причина, по которой он не хотел, чтобы Аркрайт пополнял библиотеку шейха: он уже договаривался с Надждом о новой сделке, которая должна была принести ему состояние, и совсем не хотел, чтобы Аркрайт ей помешал.

– Я что-то не понимаю, Берни, – сказала Каролин. – Что же он собирался продать ему?

– "Освобождение форта Баклоу".

– Я думала, что он уже продал ему эту книгу?

– Он продал ему экземпляр, надписанный для Райдера Хаггарда. Теперь он собирался продать ему нечто более интересное, – я похлопал по книге, лежащей на прилавке. – Он собирался предложить ему вот этот экземпляр.

– Одну минуточку, – сказал Прескотт Демарест. – Вы совершенно меня запутали. Разве экземпляр, находящийся перед вами, – не та самая книга, которую вы взяли из библиотеки этого Аркрайта?

– Нет. Тот экземпляр оказался в руках человека, убившего Маделейн Порлок, и он унес его из ее квартиры.

– Тогда книга, лежащая перед вами, – это тот экземпляр, который вы нашли в ее шкафу?

Я отрицательно покачал головой.

– Боюсь, что нет, – печально сказал я. – Видите ли, книга из обувной коробки в шкафу представляла собой второй такой же экземпляр с надписью для Райдера Хаггарда – как же мог бы мой клиент продать ее шейху? Он ведь уже это сделал. Нет, это третий экземпляр, довольно любопытный, и я должен извиниться перед вами за то, что раньше солгал, когда сказал вам, что это экземпляр Порлок. Впрочем, может быть, все станет ясно, когда я прочитаю надпись на форзаце.

Я открыл книгу и откашлялся. Видит Бог, теперь-то они прямо впились в меня глазами.

– "Герру Адольфу Гитлеру, – прочитал я, – чье осознание двойной опасности Моисеева большевизма и иудейской международной финансовой олигархии, нависшей дамокловым мечом над миром, зажгло в Германии новый факел, который, по милости Божьей, однажды сможет осветить весь Земной шар. Пусть сегодняшнее судилище над Вами станет наковальней, на которой будет коваться меч Освобождения. С глубоким уважением и наилучшими пожеланиями, всегда Ваш Редьярд Киплинг. Бейтменс, Беруош, Сассекс, Великобритания. 1 апреля 1924 года".

Я закрыл книгу.

– Дата знаменательна, – сказал я. – До вашего прихода я просмотрел биографический справочник Джона Толанда. Это одно из дополнительных преимуществ, которые дает книжный магазин. В день, когда предположительно Киплинг надписал эту книгу, Гитлер был как раз приговорен к пяти годам заключения в Ландсбергской тюрьме за ту роль, которую он сыграл в «пивном путче» в Мюнхене. И всего лишь через несколько часов после вынесения, приговора он уже сидел в своей камере и писал заглавие своей будущей книги – «Майн кампф». В это время Редьярд Киплинг, который был глубоко тронут судьбой будущего фюрера, надписывал для него книгу. На внутреннюю сторону обложки поставлен штамп чернилами. Там надпись на немецком, и, по-видимому, она говорит о том, что книга была пропущена в Ландсбергскую тюрьму в мае 1924 года. Кроме того, то тут, то там встречаются замечания на полях, предположительно сделанные рукой Гитлера, кое-что подчеркнуто, а в конце на пустых страницах и с внутренней стороны обложки написано несколько немецких фраз.

– Она могла быть в камере у Гитлера, – мечтательно сказал Велкин. – Она вдохновляла его. Помогала сформулировать идеи для «Майн кампф» – вот что могут значить эти записи.

– А что потом произошло с книгой?

– Вот это до сих пор не совсем ясно. Может быть, фюрер подарил ее Юнити Митфорд и вместе с ней книга вернулась в Англию?.. Эта маленькая история не лишена трогательности. Но детали еще предстоит выяснить.

– А цена?

Велкин в изумлении поднял брови:

– За личный экземпляр Адольфа Гитлера? При том, что существует еще только один экземпляр, адресованный Хаггарду? За книгу, которая явилась предтечей «Майн кампф»? Подаренную Гитлеру с дарственной надписью и испещренную его собственными бесценными замечаниями и объяснениями?

– Сколько бы вы за нее запросили?

– О деньги! – сказал Велкин. – Что могут значить деньги для такого человека, как Наджд ал-Квахаддар? Они текут к нему с той же скоростью, с какой нефть вытекает из его скважины, у него больше денег, чем нужно при самой изощренной фантазии. Пятьдесят тысяч долларов? Сто тысяч? Четверть миллиона? Видите ли, я ведь еще только начал разжигать его аппетит. Я ведь только намеками дал ему понять, что именно я собираюсь предложить. Последние переговоры должны были быть по-византийски искусными. Сколько бы я запросил? Сколько бы он заплатил? На каком этапе состоялась бы сделка? – Он простер ко мне руки. – Это невозможно сказать, мой мальчик. Как это там у доктора Джонсона? «Богатство превыше мечтаний скупости». Но скупость сама, знаете ли, уникальная мечтательница, поэтому эти слова, может быть, некоторое преувеличение. Несомненно, книга принесла бы кругленькую сумму. Весьма.