Взлет Андромеды (СИ) - Страница 75

Ну отчего же? Известно ведь во всех столичных (и не только) кабинетах про «Орден Рассвета». Не про главную его тайну – а про то, что есть такие люди, чей голос для самого Вождя особый вес имеет. И что все они в своем пути как-то связаны были или пересекались хотя бы эпизодом, с Севером, с флотом. «Севмашевские», «флотские» – окончательно утвердилось же «северяне». Опознавательный знак – вы правильно поняли, бедные белые мишки! Хотя лично мне их мне не жалко совсем – поскольку достоверно знаю, это не милые умки, а очень опасные звери: в отличие от бурого медведя, который всеяден, белый это активный хищник, нападает и кушает все что шевелится, включая человека, если вам не повезет. Когда в будущем медвежье поголовье в Арктике убавится, внесем животное в Красную Книгу, чтоб совсем не исчез – а пока же полярники, зимовщики и прочие геологи с метеорологами считают белого медведя своим злейшим врагом. Тем более, что даже мясо его есть нельзя: белые медведи часто болеют трихинеллезом. Бесполезный зверь – лишь шкура роскошная!

Итого – «северные» мы. Со слабостью ко всему, связанному с морем и флотом – и правильно, если в текущей обстановке Флот больше, чем армия, инструмент для экспорта коммунизма по земному шару, а еще исследования Антарктиды намечаются, и вообще, Международный Географический год – с широкими исследованиями Мирового Океана. Также, любим здоровый образ жизни, военно-прикладные виды спорта (для тех, кто помоложе), или славную военную историю (для старшего поколения). Хотя твой благоверный, Люся, в свободное от службы время тоже ударился в коллекционирование убийственных колюще-режущих предметов. Еще любим хорошо протопленную баню (и прорубь рядом, но это не обязательно), красную рыбу и соленые грибочки (мои личные вкусы – но имею право?), к спиртному относимся без энтузизма (а для девчат, так вообще нежелательно). Охотно посещаем культурные мероприятия. В одежде – для мужчин, полуспортивный стиль без галстука (то, что Валя Кунцевич называет «малый мотокостюм»), ну а женщины, как ты любишь говорить, Люся, «для любого синьора лучшее украшение, это красивая и нарядная синьорина рядом». Ну и никакого низкопоклонства перед Западом – «вертели мы недавно на штыке, эту Европу». А главное, друг за друга горой – правда, если своих подведешь, перед своими же и ответишь! Вот как-то примерно так и выходит!

Не забронзовеем ли? Хочется верить, что нет. По крайней мере, первый состав Ордена – те, кто знают. Кто как я – всерьез настроены, никакой «перестройки» здесь не допустить. Ну а после – надеюсь, что успеем уже запустить Сеть и перейти от «выше стоящих» к «впереди идущим». Создадим и развернем ОГАС – дело на контроле у самого Сталина! – не дав командно-бюрократической системе развиться в мертвящего монстра. А пока, побудем временным костылем – ой, а что станет, если лет через тридцать он превратится в колонну? Вот Инночка Бакланова рассказывала, у ее благоверного (который пока зам министра, причем даже не первый) есть ковер-медведь, а у прочих замов, и даже шефа (министра) нет – что обстановку создает не самую здоровую. Придется все ж разбираться! Тем более что Инна считается вроде как моя «дочка».

И ладно, ковер на полу не более чем символ, не возник бы этот, придумали другой. Но неужели и тут в застой скатимся, а после и в «перестройку» – я ведь читала биографии всяких там… и что характерно, у многих деды и отцы честно воевали и трудились, наград были удостоены! Но вспомнила я записанные слова одного хорошего и умного человека – сказанные в окопах под Ржевом в сорок втором.

«Все наши идеи, три источника и три составные части марксизма, подвиги парижских коммунаров и решения наших съездов – это конечно, правильно и важно. Но большинству наших бойцов, которые завтра будут отражать немецкую атаку, глубоко плевать, за что повесили Перовскую и что написал Карл Маркс про восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта. Люди в большинстве живут другими вещами – например, заботой как одеть и накормить детей, дадут ли на зиму дров, чтоб дотянуть до весны. Просто хотят жить – и по возможности, хорошо. И советская власть и все к ней прилагающееся – нужны для них лишь в той мере, в которой она это обеспечивает. Потому, правильная политработа сейчас – это не цитаты из Маркса, а чтобы каждый понял: если мы не победим в этой войне, то немцы придут в ваши дома, и ваши дети будут рабами».

Это было правильно тогда – народ понял, и пошел за нами, и потому мы победили. Но уже мы, Партия, не поняли тогда, что партбилет – не награда! И если человек уничтожил фашистский танк, или в тылу выполнил две нормы – это заслуживает ордена или медали, но не означает автоматически, понимания коммунистической идеи. Чтобы сделать выбор, «я за это», и даже сражаться за это геройски, не жалея себя – вовсе не обязательно понимать суть, вполне пройдет «мне это подходит – а в высокой теории разберутся те, кому положено». Вот только когда и наверху, среди «тех, кому положено», большинством окажутся не идейные, а такие вот «попутчики» – и выйдет застой! Насколько же прав оказался товарищ Сталин – «без теории, без Идеи, нам смерть!».

Вот и пытаемся – создать Теорию, указать Цель – сделать то, что не было сделано в том времени. На коленке правим – и пытаемся до масс довести. Ефремов с его «Андромедой» и уже решенной экранизацией, это будет архиважно и полезно – но надо дополнить чем-то более близким. И есть уже мысль, как это сделать!

Фильм – даже не сценарий, а пока лишь наброски к нему. Рабочее название – «Партизанка Таня». Не история той Зои – поскольку цель, показать более общую картину. Было у нас в войну такое поганое место, Локотская «республика» – и я хочу, чтобы наши люди сейчас поняли разницу между теми, кто истинно за Идею, и кто лишь «попутчики»: как вышло, что те, кто до того ни в чем порочащем не был замечен, вдруг пошли на службу к немцам – а затем так же массово рванули к партизанам Сабурова. Ну и тех немцев показать не карикатурными злодеями, а обычными обывателями, страшными именно своей обыденностью, «ничего, завтра получу землю с русскими рабами, и заживу хорошо»[44]. Пономаренко, ознакомившись, лишь хмыкнул – слишком уж различается с прежними нашими фильмами про войну! – но добро дал. Теперь бы еще режиссера найти – тут кто-то вроде Германа нужен, кто там «Проверку на дорогах» снял. Но Алексею Герману еще семнадцать, он даже в ЛГИТМиК еще не поступил! Ну, придется найти кандидатуру…

В плане долгосрочном – так выходит, Партия, это как монашеский орден? Ну не совсем монашеский, семей запрещать мы не намерены – но Орден, это точно, так должно быть! Тех, кто Идеи не понял, а лишь принял «потому что устраивает» – максимум, в «послушники», то есть кандидаты. И туда – лишь за реальные заслуги, а не «по анкете», а вот в действительные члены, не по истечении срока, и даже не после теоретического экзамена, вызубрил-сдал – а только после какого-то деяния, доказавшего, что человек саму Идею правильно понимает. Разделение властей «духовных» (то есть, партийных) и «светских» (государства) – тут еще продумать надо детали, но идея ясна.

Сижу, на бумажке черточки рисую. Этому методу я еще на Севмаше обучилась – отмечать важные моменты, и связи между ними, что от чего зависит, по научному, «теория графов». Никто кроме меня эти каракули не поймет – но уходя из кабинета, уберу я их со стола, нет, не в сейф, а… Стол у меня, это предмет искусства, «бюро», первой половины девятнадцатого века – массивная столешница, тумбы ящики – и еще один секрет.

– Вам, как женщине, должно быть это понятно. В те времена, когда не было телефонов, и личное переписке доверялось очень многое – однако и замужняя дама, и благовоспитанная барышня должна была опасаться, что муж, или родители, потребуют ключи от ее шкатулки. Потому, в ходу были такие бюро с тайным ящиком, известным лишь мастеру, и той особе, что заказала его сделать.

Сомневаюсь, что мое бюро принадлежало даме – разве у мужчин не могло быть секретов? Убираю в секретный ящик свои заметки. С усмешкой – представив, вот если мы все и здесь станем экспонатами истории, и лет через сто эта мебель попадет в музей, и какой-нибудь любитель сенсаций сочинит, как я прятала сюда послания от ужасного кремлевского маньяка Берии – даже мысли не допуская, что мы были просто друзьями. Что я несу – не будет ведь здесь никаких «детей Арбата» и прочей гнуси! Ой, ну что у меня за характер – снова «завожу» себя, расслабиться не могу.