Взгляд с обочины 2. Хисиломэ (СИ) - Страница 94

***

У костра снова пели. На этот раз основную линию вёл Луиннаро, а Макалаурэ вступал только вместе со всеми, почти не повышая голоса, так что его было едва слышно. Но Куруфинвэ знал, что это ненадолго. Брат слишком любит петь и слишком давно у него не было повода об этом вспомнить. К тому же все собравшиеся на поляне нолдор тоже этого ждут. Будет неправильно лишать их праздника.

Снова полились звуки арфы. Куруфинвэ с лёгким интересом посмотрел на музыкантов: и откуда только вдруг взялось столько инструментов? Привезли с собой или успели сделать новые уже здесь? Конечно, успели, - поправил сам себя мастер. В конце концов, они тут уже больше половины аманского года. Крепость достраивают. Чего уж про арфы говорить?

Песня тоже была новой. По крайней мере, в Амане он таких не слышал. Там всё больше пели о звёздах и о валар, сейчас же певец рассказывал о красоте утра над озером и туманах, из которых сплетаются таинственные манящие за собой фигуры. Куруфинвэ, правда, никогда никаких фигур в тумане не замечал. Может, это просто слишком богатая фантазия у кого-то? Но образ и правда красивый.

Пока Куруфинвэ думал о туманах и о лежавшем на полке в мастерской кусочке агата с как раз похожим рисунком, у костра появилось свободное пространство, и несколько фигур уже закружились в танце. Остальные потихоньку расступались, освобождая место танцующим, и Куруфинвэ тоже огляделся, прикидывая, не отойти ли подальше. Но вроде бы тут, у самой опушки, куда едва достигал свет костра, он никому не мешал. И, что тоже хорошо, никто не мешал ему.

Вообще-то на праздник его притащил Турко, но почти сразу умчался к кострам, и теперь его светлая шевелюра мелькала среди танцующих.

Заметив Турко, Куруфинвэ вспомнил и про остальных братьев и потянулся осанвэ к младшим. Те не ответили, всё ещё обиженные за то, что праздник вынуждены справлять в дозоре на Эред-Ветрин. Но с ними всё было в порядке, и это уже неплохо.

Опустив аванирэ, Куруфинвэ поискал глазами сына. Тот маячил такой же неподвижной фигурой чуть в стороне и ближе к костру. Правда, не один: кроме Тинтаэле, мастер заметил рядом с ним ещё нескольких молодых эльдар. Кажется, друзья Тинтаэле. По крайней мере, попадаются на глаза обычно вместе с ним. Странно, Куруфинвэ ожидал, что они присоединятся к танцующим, но молодежь топталась на месте, тихо переговариваясь и поглядывая в его сторону. Мастер тоже невольно оглянулся и зацепился взглядом за фигуру Вельвелоссэ. Тот шёл через поляну в его сторону, и Куруфинвэ уже начал было вспоминать, что такого важного и срочного они не успели обговорить днём, раз Вельвелоссэ решил продолжить во время праздника. Правда, додумать не успел: Вельвелоссэ остановился возле украшенной лентами и светильниками рябины, с поклоном протянул руку одной из стоявших там девушек и повёл за собой в круг танцующих. Куруфинвэ пригляделся внимательнее и усмехнулся. Надо же, Линталле. Интересно, они на карьере познакомились или знали друг друга и раньше?

Музыка доиграла и стихла, танцующие пары распались, и всё вокруг как будто замерло. Обернувшись к костру, Куруфинвэ увидел, как Макалаурэ устраивает арфу на коленях. На мгновение повисла тишина, а потом над поляной пронёсся ветерок, потрогал листву, припугнул пламя в костре и зацепился за струны. По крайней мере, показалось, что звук родился сам собой, а пальцы Макалаурэ оказались рядом со струнами совсем случайно. Куруфинвэ прикрыл глаза, слушая, как музыка продолжает играть с ветром, то догоняет его и бежит рядом, то отступает, почти смолкая, и тогда шелест листьев сам становится музыкой. Его всегда удивляло, как Макалаурэ удаётся превращать в часть песни всё вокруг: стук капель дождя, треск крыльев летучей мыши, крик ночной птицы. В Амане многие музыканты, пытаясь перещеголять друг друга, придумывали какие-то усовершенствования для своих инструментов: второй ряд струн на арфе, клапаны на флейте… Но Макалаурэ никогда не использовал все эти хитрости. Ему это было не нужно. Вместе с ним пела вся Арда. Поэтому Макалаурэ никогда не повторял уже однажды сыгранное. И поэтому же он никогда не ошибался с выбором нужного настроения для своей музыки. Куруфинвэ закрыл глаза, вспоминая, как в Тирионе - на последнем празднике в Тирионе, на котором они были, - под одну из таких песен плакала Лериэль. Она так и не объяснила, что ей привиделось, а Куруфинвэ особенно не расспрашивал, просто обняв жену и нашёптывая ей на ухо какие-то глупости. Тогда он решил, что это просто от избытка чувств. Макалаурэ был невероятно хорош в тот вечер, а беременность всегда делала женщин особенно чувствительными к музыке Арды. Может быть, стоило тогда настоять, заставить её рассказать? Вдруг это было предвидение? Вдруг она уже тогда знала?..

Сейчас мысль о жене почему-то не вызывала привычного уже чувства горечи, и Куруфинвэ чуть улыбался всплывающим в памяти слишком хорошо знакомым деталям. Тонкая рука с гладким кольцом на пальце тонет в его ладони, ноздри щекочет запах ландышей из маленького фиала на шее, тёмные кудри рассыпались по его груди, и сквозь них звёздами мерцают хрустальные лепестки цветов на заколках. Он сам сделал их для неё - в новой кузнице, рядом с их маленьким домом в Тирионе.

В какой-то момент видение стало до того реальным, что Куруфинвэ почти почувствовал биение сердца прижавшейся к его груди женщины, показалось, что ещё чуть-чуть, и она поднимает голову, увидит его, откликнется…

- Ой!

Куруфинвэ вздрогнул и протянул руку - как раз вовремя, чтобы поймать споткнувшуюся о корень девушку. Что б этому Кано, умеет же! Куруфинвэ тряхнул головой, разгоняя остатки тумана в мыслях. Наваждение прошло, он снова был в Эндорэ, снова вспомнил всё, что успело случиться. Только где-то на краю сознания осталось тепло той ночи в Тирионе и музыка… Впрочем, музыка звучала и здесь.

Девушка улыбнулась открыто и радостно.

- Спасибо! Прощу прощения, лорд. Заслушалась.

Куруфинвэ слегка кивнул, отпуская её руку.

- Да, он давно не пел.

- Жалко, - задумчиво протянула девушка и осталась стоять рядом, глядя на музыкантов.

Стояла молча, слушать не мешала, так что Куруфинвэ не стал уходить. А вскоре песня закончилась и Макалаурэ, поклонившись, снова отступил в тень.

- Ну вот. - Девушка вздохнула. - Интересно, он ещё будет сегодня петь?

Куруфинвэ повёл тем плечом, которым не опирался на ствол дерева, и озвучил недавние мысли:

- Думаю, будет.

- Это хорошо. - Она снова заулыбалась. - Я музыку люблю, правда, сама пою не очень хорошо, хотя пробовала научиться. А лорда Макалаурэ кто-то учил или он сразу так умел?

- Я не присутствовал. Но, думаю, он брал у кого-то уроки поначалу.

- Жалко, что так редко праздники бывают. Тут год такой короткий, а мы даже смену сезонов не отмечаем…

На этот раз Куруфинвэ покосился в её сторону удивлённо. С ним вообще редко заговаривали незнакомые эльдар. Хотя, присмотревшись внимательнее, он понял, что совсем незнакомой девушка не была. Но выбор собеседника всё равно был странным. Тем более, что она продолжила, как будто не заметив его взгляда:

- А лорда Макалаурэ я вообще всего пару раз слышала, и давно совсем, ещё в Тирионе… Может, нужно его почаще просить петь? Тем более, что синдар его ещё не слышали ведь. Интересно, поймут ли они то, что он поёт об Амане? Они ведь не были там. Или они услышат Эндорэ в…

- Калайнис, верно? - вклинился в поток слов Куруфинвэ.

Она тут же осеклась, обернулась удивлённо.

- Верно.

- Что тебе нужно? Почему ты решила поговорить о музыке со мной?

- Ну… - Калайнис опустила взгляд, щёки слегка порозовели. Но через несколько секунд она уже достаточно справилась со смущением, чтобы ответить: - Я поспорила. С друзьями.

Куруфинвэ ожидал услышать просьбу что-то починить или сделать и уже приготовился отчитать девчонку за то, что она думает о всяких глупостях в то время как ещё не готовы укрепления, но её ответ выбил все мысли из головы. Мастер растерянно моргнул.