Взгляд с обочины 2. Хисиломэ (СИ) - Страница 79

Амбаруссар мрачно молчали. Даже Тэльво понял бесполезность призывов к состраданию и мрачно кусал губы.

Макалаурэ кивнул:

- Вашими разъездами и снабжением временно займётся Турко, потому что вы будете заняты заточкой стрел. Неделю. Каждому из вас для этого будет выделено по комнате, чтобы никакие искушения не отвлекали.

- За что?! – возмутился Тэльво.

- Мы ничего не сделали! - с жаром поддержал его Питьо.

- Две недели, - покладисто исправился Макалаурэ. - Это из расчёта по сто наконечников в день. Если не успеете – то дольше.

Тэльво глянул на него с ненавистью и гордо отвернулся.

========== 2 ХИСИЛОМЭ (13) Живой уголок, нарушения визового режима и последствия ==========

После установления границ ситуация немного успокоилась. Ресурсов более-менее доставало всем – благо, незанятых земель в Митриме, Хисиломэ и окрестностях хватало, да и гор тоже, так что ни в полях, ни в строительном камне большого недостатка не было. Конечно, разъезды разных домов, встречаясь где-нибудь в холмах или предгорьях, по-прежнему переглядывались с неприязнью, но какое-никакое равновесие установилось. А когда немного набравшиеся сил младшие дома тоже взялись за активную стройку, и времени на ссоры с соседями сразу стало меньше.

Следующий год не ознаменовался ничем примечательным, кроме одного посольства к Кирдану, которое, впрочем, тоже не привезло особых результатов. Кирдан ещё раз подтвердил желание поддерживать дружеские отношения и ещё раз пообещал при случае сообщить Элу Тинголу о желании нолдор с ним встретиться. Но, как поняли послы, его собственные отношения с Дориатом (“ограждённым” Эгладор стали называть после появления вокруг него завесы) были не настолько тесными, чтобы ездить в гости запросто и без предупреждения. Да и завеса прозрачно намекала, как сильно дориатрим жаждут общения с внешним миром.

Стройка на южном берегу Митрима шла быстро, и ещё через год практически завершилась. В шатрах к этому времени жили уже немногие, по большей части не желавшие селиться в самой крепости, предпочитая более уединённые места где-нибудь неподалёку. Вокруг крепости поэтому тоже начали вырастать дома, хотя и не так быстро, как внутри.

Работы у Тинто потому не сильно уменьшилось, но за столько времени он успел к ней привыкнуть, так что свободныго времени определённо стало больше.

Как-то в конце весны они гуляли вдоль озера всей компанией, когда Мириэт, убежавшая с тропинки искать землянику, отказываясь поверить, что для ягод ещё слишком рано, вдруг ойкнула где-то за буреломом и закричала всем скорей идти сюда.

Кричала она взбудоражено, но не испугано, так что остальные на крик хоть и поспешили, но не сломя голову.

Мириэт, устав дожидаться, неловко бежала к ним навстречу, обеими руками держа в горсти что-то слабо пищащее. Остановилась отдышаться, чуть-чуть приоткрыв ладони и заглядывая внутрь, и когда все столпились вокруг неё, то в щель между ладошками высунулась крошечная голова в редком пуху и раззявила жёлтый клюв. Тинто от неожиданности отдёрнул протянутый палец.

- Где ты его взяла? Он же маленький ещё!

- Там валялся! – девочка мотнула головой в сторону видневшейся за соснами прогалины.

- Из гнезда выпал? – предположил Тинто.

- Не знаю. Он там лежал и плакал, под дубом, отсюда не видно.

Арессэ предложил сходить туда, и остальные поддержали: если птенец просто выпал из гнезда, то лучше всего туда его и положить.

- Подожди, дай-ка, - Тинто нагнулся посмотреть ближе, и Мириэт послушно раскрыла ладони. Птенец закопошился, открывая и закрывая жёлтый рот и поднимая бесполезные лысые крылышки, покрытые пеньками будущих перьев.

- У него лапа сломана, - сообщил Тинто, выпрямляясь, почти одновременно с возгласом Мириэт:

- Ой, это что? – она растопырила выпачканные пальцы, брезгливо пошевелила ими. - Фууу! – и сунула свою находку первому попавшемуся. Первым попался Тинто.

- А ты что думала? Это игрушка? – сердито сказал он, бережно забирая птенца. - Дай сюда.

- А зачем он меня обкакал? – обиженно отозвалась Мириэт, сразу кинувшаяся вытирать руки об траву. - Я его спасла, а он вон чего!

Смеющиеся Арессэ и Оролиндо её охотно поддержали: совсем неблагодарный попался, и пугливый, - а Калайнис подошла ещё посмотреть на птенца. Протянула вынутый откуда-то платок.

- И правда сломана, - с сожалением сказала она, пока Тинто устраивал птенца в платке поудобней. – А она сама заживёт, если его обратно в гнездо посадить?

- Не знаю. – Тинто покачал головой. - Может. А может, у него ещё какие-то травмы есть, он же с дерева упал. – Огляделся. - И родителей не видно. Он есть, наверное, хочет.

- И что с ним делать? – спросил Оролиндо. - Целителям отнести?

- Угу, у них других дел нет, - пожал плечами Тинто, подняв птенца к лицу. Совсем крошечный, в пуху ещё… - Сами вылечим.

Мириэт дулась на всех чуть в стороне. Трава не помогла, просто руки теперь были выпачканы ещё и зелёным.

Пару минут все обсуждали, что делать с птенцом. Кто может знать, как его лечить, где его держать, чем кормить, не лучше ли всё-таки положить обратно в гнездо, сможет ли он сам охотиться, когда оперится и вылечится, можно ли вернуть его родителям, вылечив ногу, или они улетят раньше…

- Чего вы там решаете? – подала голос обиженная Мириэт. - Это моя птичка! Пусть только не какает больше!

Пока все смеялись, Тинто опять с сомнением разглядывал птенца.

- Со сломанной лапой он всё равно не выживет, - сказал он. - А так… Ну если не научится охотиться, будем его кормить. Не так уж много они едят.

- Давай, может, я заберу? – предложила Калайнис. - Когда ты с ним возиться будешь?

- А ты когда?

- Ну, я хоть не в две смены работаю, в отличие от некоторых, - хмыкнула она, но настаивать не стала.

Поспорив немного, они пошли всё-таки смотреть гнездо. Тинто по дороге гадал, где держать птенца. Обида Мириэт прошла после первого же ручья, и подходя к тому самому дереву она уже радостно спрашивала у всех сразу, что птички едят, как часто, и нужно ли им еду готовить. Отвечал ей преимущественно Тинто, заодно вспоминая всё, что знает про соек. Вспоминалось не так уж много.

Птичек, как оказалось, и самих с удовольствием едят. Гнездо на дереве было видно ясно, а отправленный наверх с разведкой Арессэ сообщил, что внутри остались только объедки от чьего-то неопрятного завтрака из четырёх менее удачливых птенцов. После этого возвращать найдёныша в гнездо уже никто не предлагал, только переспросили, точно ли Тинто хочет и может с ним возиться. Калайнис предлагала забрать себе, Мириэт её радостно поддержала, напирая на то, что это её птичка, но Тинто упёрся.

- Я хотя бы знаю, как за ним ухаживать. И я же сейчас с документами, в основном, работаю, так что могу присматривать одновременно.

- А тебе разрешат? – с сомнением переспросил Арессэ. – Вить гнездо из документов.

- Почему из документов? Можно шапку старую взять или ещё что-нибудь. И я аккуратно. Всё лучше, чем таскать по всему лагерю.

***

Весь следующий день Тьелпэ был на ногах. Хотя основные строительные работы уже почти все закончились, отделки оставалось ещё много – а возиться с ней приходилось чуть ли не больше, чем со строительством. То на участок принесли витражное стекло вместо обычного, то краска оказалась не того оттенка, то чей-то творческий порыв потребовал расписать мокрую штукатурку картинами во всю стену, и художник ругался теперь с резчиками по дереву, планировавшими закрыть часть этой стены узорными панелями. Координировать строительство было даже проще. Там как-то никто не считал, что творческие порывы не нужно согласовывать с руководством.

Впрочем, кое-где строительство продолжалось, так что и бумажная работа не вся сводилась к пересчёту материалов и площадей с Карнистиро на складах и мастерами на участках.

Когда он впервые за день зашёл в кабинет, там было подозрительно тихо. Так тихо, что сначала Тьелпэ подумал, что там никого нет, - а потом обнаружил Тинтаэле, спящего прямо за столом щекой на стопке документов. Рядом с ним на столе зачем-то лежала старая шапка с чем-то комковатым и непонятным внутри. Тряпки, что ли?