Взгляд с обочины 2. Хисиломэ (СИ) - Страница 66

Домой он вернулся через пару часов после заката, с двумя свёртками, побольше и поменьше. Молча кивнул, когда Куруфинвэ поднял на него взгляд от тетради, чтобы сразу же уткнуться обратно. Повесив плащ, Тьелпэ подошёл убедиться, что прямо сейчас отцу помощь не требуется, положил на стол рядом с ним кусок пирога в платке и понёс второй свёрток в жилую комнату, оставив дверь открытой.

Куруфинвэ автоматически подобрал угощение и спросил без особого интереса, прожевав первый кусок:

- Это откуда?

Что сын был не на стройке и не в мастерской, Куруфинвэ знал и так, а больше он никуда и не ходил, кроме как к Тинтаэле.

- Я у Тинтаэле был, - сквозь дверь подтвердил очевидное Тьелпэ. – Вот, Хисайлин угощала. Они меня с днём рождения поздравили. И подарок ещё дали.

Куруфинвэ резко обернулся, мигом передумав кусать второй раз:

- Ты сказал, Хисайлин?

Второй свёрток при ближайшем рассмотрении оказался рубашкой, Тьелпэ её как раз разворачивал.

- Да. – Он немного удивлённо посмотрел на замершую руку с надкушенным пирогом. - Вы же знакомы. Это мама Тинтаэле, я у них был в гостях несколько раз. А в чём дело?

Обычно отец не возражал против таких походов в гости, даже если Тьелпэ там задерживался дольше, чем просто на ужин. Но в этот раз что-то явно было не так. Куруфинвэ свёл брови к переносице и переспросил зло:

- Мать Тинтаэле, значит?

- Да.

Тьелпэ смотрел непонимающе и немного настороженно, но дурацких вопросов не задавал. Куруфинвэ отложил пирог с таким видом, как будто опасался, что пирог цапнет его в ответ. Мотнул головой:

- Тем более! У неё есть свой сын! Ты тут при чём? Она что, думает, тебе носить нечего?

Тьелпэ посмотрел совсем уж растерянно, не понимая, как отвечать ни на один из этих вопросов, и признался на всякий случай ещё и вслух:

- Я не понимаю.

- Да нечего тут понимать! Что они знают вообще?! Я не виноват, что твоя мать… - Осёкся. Вскочил: – Дай сюда!

Он выхватил рубашку из рук у опешившего Тьелпэ и выскочил за дверь, прежде чем тот успел что-то сообразить.

***

С холма Куруфинвэ спустился почти бегом. Промчался мимо кухни, где составляли на полки вымытую после ужина посуду, и, чуть не дойдя до озера, свернул правее, петляя между жилыми шатрами. За последнее время их стало меньше: часть нолдор уже переселилась в полуготовые каменные постройки, и на земле всё чаще попадались вытоптанные пустые круги. Зато не пришлось спрашивать дорогу: теперь в этой стороне, над заросшим ежевикой оврагом, только один шатёр и оставался. Колокольчик Куруфинвэ проигнорировал, несмотря на поздний час. Резко откинул полог и, чуть пригнувшись, шагнул внутрь.

После ухода Тьелперинкваро они ещё допили чай, говоря о пустяках, потом Тинто убрал со стола, а Хисайлин достала швейные принадлежности. Она так делала почти каждый вечер, так что Тинто не обращал внимания, пока не заметил у неё в руках длинный плащ из тёплой свалянной шерсти. Последний раз этот плащ он видел в сундуке, а до того — на плечах отца.

Тинто моргнул немного удивлённо и вопросительно посмотрел на мать. Хисайлин вздохнула и тихо сказала, расправляя плащ на коленях:

- Сколько можно лежать без дела? Зима скоро, а его только в плечах немного сузить, и тебе подойдёт. А если что – второй такой ещё есть.

Тинто молча кивнул, не зная, что сказать. Опустил голову и наткнулся взглядом на восьмиконечную звезду, вышитую на спине плаща.

- Что? - Хисайлин чуть улыбнулась. - Оставить?

Ответить Тинто не успел: полог резко распахнулся, пропуская Куруфинвэ. На него удивлённо уставились две пары глаз, но сказать никто ничего не успел, потому что Куруфинвэ поудобнее перехватил в руке скомканную рубашку и швырнул на освещённый подвесной лампой стол. Огонёк заплясал от порыва воздуха, и тени в шатре заколыхались в такт.

- Это что ещё такое?! – рявкнул Куруфинвэ, адресуясь преимущественно Хисайлин.

Та ответила скептическим взглядом, но отложила плащ, подобрала рубашку и уложила на столе. Расправила складки и снова повернулась к гостю:

- Это рубашка. – Начала аккуратно складывать. - Зачем ты так обращаешься с чужими вещами?

- Я ещё и не так буду обращаться, если ещё раз что-то подобное увижу! - Куруфинвэ тяжело опёрся на стол руками. - Я не знаю, что ты там придумала, и знать не хочу. Но чтобы я тебя возле Тьелпэ больше не видел!

- Ты не имеешь права с нами так говорить! – вскочил до сих пор растерянно моргавший Тинто. - Мы ничего не сделали!

- А ты вообще рта не раскрывай, пока не попросят! – прикрикнул Куруфинвэ, едва повернув голову в его сторону.

- Не ори на него. – Хисайлин положила рубашку сверху на плащ и медленно встала. Хотя смотрела всё ещё спокойно и голос пока не повышала. Куруфинвэ резко двинул рукой, сбивая со стола катушки ниток, со стуком покатившиеся по прикрытым ковром доскам, выпрямился, снова став выше Хисайлин и уже собирался ответить, как опять влез Тинто:

- Это мой дом! И я буду говорить, когда захочу!

Он вскочил тоже, кажется, даже кулаки сжал. Сам не понял, не то от злости, не то от страха. Куруфин посмотрел на него даже удивлённо, но ответом не удостоил, сразу обернувшись к Хисайлин. Сказал, правда, немного спокойнее:

- В общем, ты меня услышала. Отстань от моего сына!

Хисайлин пожала плечами:

- Это просто подарок. - И добавила заботливо: - В дни рождения они случаются, не переживай так.

- День рождения у него не сегодня, - мрачно бросил Куруфинвэ и вышел, бросив полог так, что закачалась вся стенка.

Хисайлин удивлённо покачала головой, задумчиво постукивая пальцами по столу, и села. Взяла плащ обратно на колени, поискала воткнутую в ткань иголку. Тинто постоял ещё немного, сам в шоке от своей наглости, быстро поднял укатившиеся нитки, вернулся к столу, смотал и положил их на место. Потом взял ножницы, покрутил в руках, положил к ниткам. Переставил катушки по цвету. Поднял взгляд:

- Мам?

Хисайлин покачала головой.

- Ты уверен, что он бывает вменяемым? А то по моему опыту…

- Иногда бывает. – Тинто нервно передёрнул плечами. - Правда, не знаю, как теперь… Я завтра Тьелперинкваро спрошу.

Хисайлин задумчиво расправила плащ, провела пальцами по звезде. Улыбнулась немного печально:

- Так что, оставлять звезду?

Тинто посмотрел в ответ тоскливо, отмахнулся: “Спарывай”, - взял чан с грязной посудой и пошёл к озеру мыть. Ему без шуток было страшно идти на работу после того, как накричал на лорда. Завтра он его убьёт.

***

Ближе к полуночи, когда Тьелпэ уже начал сомневаться, ждать ли его ночевать, Куруфинвэ всё-таки вернулся – мрачный, пропахший палой листвой и мокрым осенним лесом. Тьелпэ уже забрался в постель с очередным отчётом, и только слышал в приоткрытую дверь, как он рывком сдёрнул с себя плащ и пнул сапоги в сторону, прежде чем зайти в комнату и хмуро пройти к умывальнику, не глядя на сына. Тьелпэ, наоборот, заложив тетрадь пальцем, смотрел, как он плещет в лицо водой. Пока Куруфинвэ не было, он успел несколько раз прокрутить в голове последние события и даже найти в них какую-то логику. Против подарков Тинтаэле отец ничего не имел. Но когда Тьелпэ задумался, на какие ещё он реагировал так резко, то вспомнил подаренную ещё в конце весны сумку – а заодно и кулон, с которым застал тогда отца. Что это за кулон, Тьелпэ по-прежнему не знал, но в памяти он был прочно связан с мамой и тем недолгим временем, когда они жили ещё не в Форменосе, а в Тирионе – и втроём, отдельно от остальных. Очевидно, не только в его памяти.

До конца мысль так и не оформилась, но, по крайней мере, ясно было, какие подарки отца задевают.

- Я завтра верну ей сумку, - сказал Тьелпэ, когда он закончил плескаться и потянулся к полотенцу.

- Зачем? – Куруфинвэ обернулся, отняв полотенце от лица.

Тьелпэ пожал плечами.

- Раз тебе это настолько неприятно.

- Оставь. – Он гордо отвернулся. – Мне всё равно.