Взгляд с обочины 2. Хисиломэ (СИ) - Страница 48
Отвозить зерно в северный лагерь Куруфинвэ тоже отправился сам, веря в подозрительность дяди и не доверяя другим её усыплять.
Официальная версия звучала просто: Кирдан узнал о появлении в Митриме нолдор и об их затруднениях и прислал посольство с предложением дружбы, подкреплённым подарком. Посольство передало предложение и подарок, но задержаться из-за штормов не смогло.
Официальная версия Нолофинвэ не удовлетворила. Выслушав и покивав, он, конечно, первым же вопросом оправдал ожидания Куруфинвэ, поинтересовавшись, точно ли Кирдан сам решил завязать отношения или же первый дом уже с ним общался. Куруфинвэ искренне удивился: первый дом здесь уже давно, конечно же, им уже случалось встречаться с синдар. Они и в Митриме живут, совсем близко. А о сгоревших кораблях Кирдан и вовсе узнал почти сразу.
Вряд ли Нолофинвэ до конца ему поверил, но опасных вопросов больше не задавал, хотя и щурился скептически, и Куруфинвэ поспешил откланяться, не смея больше отнимать время любезного дядюшки.
Остаток осени и почти вся зима прошли спокойно. Строительство с наступлением холодов замедлилось, но не остановилось, и на этот раз в чудесной способности нового раствора скреплять камень даже в мороз никто уже не сомневался и не бесил лорда лишний раз, замешивая слишком много раствора и давая ему остыть. Рабочие, может, не все, но мастера правила работы усвоили.
Макалаурэ, вооружившись картами и докладами близнецов и Тьелкормо, съездил ещё несколько раз к дяде и договорился с ним в общих чертах, какие участки будут объезжать дозоры первого дома, а какие - младших.
Серкенаро продолжал обучать новичков, как правильно махать мечами и колоть копьями, а его лордам уже через пару занятий надоело дразнить неумех, и дело пошло на лад быстрей. Тинтаэле, правда, немного огорчался тому, что на пятнадцатом занятии у него не всё получается с такой же лёгкостью, как на первом, но не терял надежды в ближайшее время стать великим воином и насовершать подвигов, начиная со штурма Ангамандо и освобождения всех тамошних пленников, отца в первую очередь.
Помогать Тьелперинкваро с документами, изучать механику и свойства разных материалов и высчитывать допустимую нагрузку на свод было на этом фоне не то чтобы совсем скучно, но как-то мелко. А ничем интересным лорд заниматься, похоже, и не собирался, вовсе не выезжая из лагеря. Он и в лагере-то никуда особенно от документов не отходил, только по работе или в мастерскую, да изредка (и без всякого азарта) на уроки к Серкенаро, хотя Тинто честно пробовал его вытащить то к озеру, то покататься, то просто в гости – особенно зимой, когда у Хисайлин вдруг снова оказалось много свободного времени, позволяющего собирать бестолковую молодёжь в гости и откармливать сладостями впрок. Тьелперинкваро на такие сборища ходил – в тех редких случаях, если вдруг не оказывалось срочной работы, и обычно сидел где-нибудь в углу, наблюдая за остальными вроде бы с интересом, но молча. Один на один он общался живей – и даже не только с Тинто, но и с Хисайлин, Ондо и Калайнис понемногу.
К середине зимы, когда дни перестали убывать и начали снова расти, подтверждая, что прошлой зимой это была не случайная ошибка нового светила, а обычный теперь цикл, последние отряды младших домов окончательно устроились на северном берегу Митрима и начали понемногу выезжать оттуда всё дальше, то ли не доверяя чужим картам, то ли полагая, что лучше один раз увидеть собственными глазами. Отряды из разных домов время от времени сталкивались, но ограничивались обменом парой фраз.
Разведку и охоту по-прежнему делили между собой верные и подчинённые Амбаруссар и Тьелкормо, но сами они, что бы ни полагали скучающие в лагере математики, своё занятие интересным не считали. Вначале изучать новые земли было увлекательно, но в последнее время ничего неожиданного больше не попадалось, а во второй половине зимы и вовсе стало уныло. Синдар в это время сюда не заглядывали, зверьё привыкло к квенди и на рожон не лезло, орки тоже усвоили, куда лучше не соваться, и рыжие с нетерпением ждали весны, надеясь хоть на какое-то оживление.
Но весна задерживалась. Вроде бы, в прошлом году в это время всё уже стаяло, и выезжая в очередную разведку Амбаруссар вовсю обсуждали, что возвращаться придётся вплавь. Но к пятому дню в предгорьях стало ясно, что оттепель обманула.
Снег, валивший без перерыва почти сутки, укрыл всё пуховым одеялом, лёгким и пышным, не успевшим ещё осесть и слежаться, и следы в нём были видны отлично – но непонятно, чьи. Какие бы лесные жители ни пересекали тропу, за ними оставались только разной ширины канавы с осыпистыми краями. Одна такая как раз протянулась справа от тропы, по которой ехали Амбаруссар. Питьо первым заметил след и не поленился пролезть по сугробам ближе, оставив коня на тропе. Отряд за ним остановился, оглядываясь и не понимая пока, что его заинтересовало. След тянулся от одних кустов к другим через прогалину, проложенный каким-то небольшим животным, и терялся обоими концами в зарослях.
- Кто-то тут недавно прошёл, - объявил Питьо, обернувшись и заметив недоумённые взгляды.
- Кто-то? – неуверенно переспросил Хельянвэ. – Я подумал, заяц. Кусты низкие, не на корточках же под них идти.
- Да нет, на зверя непохоже, - откликнулся Тэльво, спрыгивая с коня следом за братом, который уже присел на корточки, заглядывая в получившуюся нору под ветками. Шагов через пять нора заворачивала влево и терялась в сугробах. Пролезть туда действительно можно было только на четвереньках, но лезть близнецы пока и не собирались, слушая вместо этого музыку. В музыке след оставался отчётливей, и отчётливо указывал на квенди. На ребёнка. Который успел уже куда-то деться, но был здесь ещё недавно.
Да и без музыки ясно было, что нора свежая – раз не успела осыпаться.
Тэльво нагнулся заглянуть ему через плечо и спросил с сомнением, налюбовавшись и выпрямляясь:
- Полезешь? По-моему, нора тебе не по размеру.
Оба коня тоже подошли тем временем и остановились позади него, любопытно вытягивая шеи: что там нашли такое интересное?
- А незачем. Хозяина дома нет. – Питьо встал, оглядываясь. Всего в десятке шагов заросли стекали в обрыв, где нора наверняка обрывалась.
- Это синдар так сурово детей воспитывают? – фыркнул Тэльво. – Или ребёнок одичал и сам тут живёт? На охоту отсюда ходит…
Покосился ещё в сторону обрыва и направился обходить кусты слева. Судя по видневшемуся в просветах между деревьями небу, там к обрыву подойти было проще. Атья двинулся следом, высоко поднимая ноги по сугробам.
Питьо отпихнул морду Миньи, загородившую дорогу, и направился наоборот обходить справа.
Верные с шутками и прибаутками тоже поделились примерно пополам, но потом притихли, а через несколько минут слева опять послышались голоса: дорога с той стороны оказалась неудобная. С этой зато оказалось немного дальше обходить, так что к относительно крутому обрыву обе группы вышли с двух сторон кустов почти одновременно. И снега в сапоги набрали примерно поровну.
Почти на самом краю, в зарослях над глубоко врезавшейся в склон промоиной Питьо остановился, разглядывая кусты по левую руку и второй выход из той же, видимо, норы. С этой стороны гораздо менее аккуратный, чем со входа. Мелкие веточки по краям обломаны, снег с них обсыпался, и нора плавно переходила в канаву – пошире и поглубже. Как будто там кто-то то ли съехал, то ли скатился кубарем в извилистый овраг, по дну которого под сугробами угадывался ручеёк.
Питьо удивлённо посмотрел на брата, тоже пешего, остановившегося примерно на таком же расстоянии от выхода, но с другой стороны, и Тэльво движением головы указал ему дальше, за поворот оврага: след глубокой канавой уходил куда-то вдоль ручья. Питьо кивнул и начал спускаться, оставив коня и верных наверху. Ступать он старался ровно и медленно, но из-за снега, с хрустом ползущего под ногами, получалось не очень. С краями ручья он тоже не угадал, с разбегу пробив неожиданно тонкий лёд и влетев сапогом в воду. Выругался от счастья и сделал ещё пару шагов, теперь уже на звук: за поворотом слышно стало, как впереди плачут.