Взгляд с обочины 1. Митрим (СИ) - Страница 77

- А моё материнское – Арломэ, - сообщил Тинто для поддержания разговора.

Разговор оборвался всё равно. Тьелпэ кивнул только, подумав, что имя странное. Какие сумерки? Неудивительно, что Тинтаэле предпочитает отцовское имя.

Через пару часов, когда золотой круг поднялся совсем высоко, первым, вопреки обыкновению, заговорил Тьелпэ.

- Твои родители в лагере?

- Мама – да.

- Как её зовут?

- Хисайлин. А что? - Тинто подъехал поближе. Неожиданной разговорчивости лорда он удивился, но теперь твёрдо намеревался её не спугнуть. По возможности – до самого лагеря.

- Я подумал, что не знаю про тебя ничего.

- А что ты хочешь знать?

- У тебя ещё кто-то из родственников в лагере есть?

- Нет. - Тинто покачал головой. - Отец пропал ещё в первую битву.

- Мне жаль, - сказал Тьелпэ, помолчав. Но расспросы не прекратил. - Он жив?

Тинто посомневался немного, прежде чем сознаться:

- Не знаю. Я, вообще-то, плохо его чувствую. Иногда вообще не чувствую, а иногда вроде бы кажется, что да. Мама говорит, что да.

- Как его зовут?

- Элесорно.

- Верный Майтимо?

- Ты его знаешь? – опять удивился Тинто.

- Нет. Я его видел, но не общался.

- Понятно… - Кивнул.

- Почему вы в Форменосе не жили?

Тинто нахохлился. Он, конечно, хотел поболтать, но лучше бы о чём-то приятном, а не так. Это не разговор, это допрос какой-то. Ну ничего, зато потом можно будет тоже вопросов позадавать, в ответ.

- Ну я же ещё маленький был. Родители решили, что не стоит нам с мамой на север ехать.

- А сколько тебе лет?

- Пять. Исполнилось ещё в Амане.

Тьелперинкваро глянул странно, но промолчал.

Тропа уткнулась в широкий распадок, почти до краёв засыпанный снегом и валежником. Лошади недовольно фыркали, отказываясь рисковать ногами, и в поисках обхода пришлось сначала сворачивать правей, а затем растягиваться цепочкой на прогалине, сплошь заросшей низенькими разлапистыми ёлочками. Так что допрос прервался сам собой.

Вернувшись на тропу, Тинто сразу же снова нагнал лорда, но у того, видимо, список вопросов закончился, и Тинто спросил сам:

- А тебе сколько?

- Четыре.

- Четыре? - удивился. - И тебя поставили карьером руководить? Я думал, ты старше меня на пару лет, по меньшей мере.

Тьелпэ не стал комментировать чужую привычку бесцельно думать вслух, и Тинто сначала тоже молчал, сомневаясь, стоит ли задавать следующий вопрос. Но всё-таки задал.

- А твоя мама осталась в Амане?

- Да.

- И разговаривать же с ней теперь нельзя… - вздохнул Тинто, жалея, что спрашивать о причинах уже точно невежливо. - Ты соскучился, наверное…

Он уже решил, что тема исчерпана и надо переводить разговор на другое, когда Тьелпэ определился с ответом:

- Я привык.

- Так быстро? - Тинто удивлённо обернулся, и едва не получил веткой в ухо, забыв смотреть вперёд.

- Почему быстро? Я с переезда в Форменос её почти не видел.

- Она осталась в Тирионе? Почему? - Этот вопрос тоже не был вежливым, но Тинто слишком удивился, чтобы вспомнить про приличия. Раньше ему не приходилось слышать, чтобы семьи распадались. Кроме, разве что, короля Финвэ, но там были особые обстоятельства.

- Они поссорились, - спокойно ответил Тьелпэ. С таким же лицом, с каким отвечал на вопрос про возраст.

- А-а… - Тинто погрустнел за обоих. Спрашивать дальше не хотелось.

Да и что спросишь? Вряд ли маленький ребёнок тогда понимал, что произошло между его родителями. И вряд ли лорд Куруфинвэ ему потом рассказал. И это явно не самая любимая его тема для разговоров. Так что Тинто помолчал, переваривая, и вздохнул.

- Жаль, что так вышло.

По представлениям Тьелпэ, особенно жаль было, что так вышло с клятвой, проклятьем и войной. Давние семейные ссоры на этом фоне смотрелись как-то неубедительно.

***

Отдельных шатров на всех в лагере не хватало, так что молодёжь жила в общих, на дюжину, а то и больше эльдар. Но у семей с детьми жильё было, по большей части, своё. После того, как Элесорно пропал, а Тинто стал жить отдельно, Хисайлин уже не была, конечно, семьёй с детьми, но война проредила население не только этого шатра, и переселять кого-то просто не было смысла.

К ней Тинто и пошёл, проводив лорда до шатра Макалаурэ. О своём приезде он не предупреждал, и сюрприз удался.

- Тинто? - Хисайлин, говорившая с кем-то недалеко от шатра, удивлённо обернулась и обняла, улыбаясь. - Ты когда приехал?

- Только что. Мы ненадолго, мам. Завтра уже обратно едем.

- Мы?

- Ну… Да. Я с лордом приехал.

Хисайлин отстранилась, оглядывая сына, и заулыбалась, видимо, удовлетворившись осмотром.

- Так ты и правда везде с ним ездишь теперь?

- Ты так говоришь, как будто это плохо.

- Я так говорю, потому что удивлена, - улыбнулась Хисайлин. - Ну ладно, успеем ещё поговорить. Ты голодный?

- Ага, мы только завтракали.

- Пойдём. - Направилась к кухне. - У меня срочных дел нет, а ты рассказывай. Как там у тебя дела.

Новостей было много. Тинто в подробностях рассказывал, как идёт строительство, забывая при этом есть. Так что похлёбка даже успела остыть в миске. Хисайлин улыбалась, слушая.

- Когда ты говоришь “мы строим”, ты имеешь в виду “я копаю”, да?

- Почему это? – обиделся Тинто. - Я помогаю с чертежами!

- С чертежами? Когда это ты научился крепости проектировать?

- Ну, прямо проектировать я не умею. Но скопировать же могу.

Спорить Хисайлин не стала, и он продолжил рассказ, перейдя с крепости на свои успехи в изучении интрузивных пород камня, и замолчал и серьёзно задумался только под конец обеда, за чаем. Поёрзал в ответ на вопросительный взгляд и выпалил без предисловий:

- А ты знаешь, что лорд Куруфинвэ поссорился с матерью Тьелперинкваро? И забрал его в Форменос.

- Нет. Я знаю, конечно, что они жили в Форменосе, но без подробностей об их семейных отношениях. А что?

- Ну просто… Он с мамой не виделся с тех пор. Как так может быть? – Тинто смотрел растерянно, он всю дорогу об этом думал и по-прежнему не мог уложить в голове.

- Всякое бывает. А почему ты у меня спрашиваешь? Он наверняка больше об этой истории знает.

- Ну, я не буду же с ним о таком говорить. Ему неприятно же…

- А если ты его за глаза обсуждаешь, ему приятно?

- Я не его, - упрямо поджал губы Тинто. – А его родителей.

- Это всё меняет, конечно, – иронично прищурилась Хисайлин. – Ну, я всё равно не знаю, кто там с кем ругался. Элесорно больше общался с лордами, а я их видела не больше твоего.

Тинто кивнул и принялся сосредоточенно гонять горошину перца по пустой тарелке. Он сам не знал, для чего рассказывает и что хочет услышать в ответ. Что так не бывает? Так бывает вот. Что с ним так никогда не поступили бы? Он не знал. Просто это было непонятно, и потому пугающе, а у мамы как-то всегда получалось его успокаивать.

- А что он тебе рассказывал? – спросила Хисайлин. - Что они поругались перед переездом в Форменос?

- Да, но я не спрашивал, почему. Ну, поругались и поругались. Просто он же не виноват. А ему меньше года было…

- Почему – и так понятно, разве нет? В Форменос уходили только те, кто поддерживал Феанаро.

- Ну одно дело не поддерживать Феанаро, а другое… - Тинто мрачно пожал плечами.

- Что?

Он снова пожал плечами, ещё мрачней. Поднял взгляд от тарелки.

- Если бы вы с папой поссорились, ты бы тоже так сделала?

Хисайлин помолчала, вдыхая пар над чаем, и только потом покачала головой.

- Нет. Вряд ли. Я не знаю, что я делала бы. Но у нас была другая ситуация. И мы тоже не поехали в Форменос.

- Ну вот. А он… почти как лорд Феанаро.

- Он тебе жаловался на что-то?

- Он не жаловался. Но я же вижу…

Тинто замолчал, и она спросила, подождав продолжения:

- Что? - раз уж заговорил, пусть выговорится.

- Ну… - Тинто повертел в пальцах ложку. - Куруфинвэ так с ним обращается… Кричит всё время, придирается. И требует, как со старшего мастера. А он младше меня!