Взгляд изнутри (СИ) - Страница 23

Когда мы с Климентием вошли в особняк меня никто не встречал. Разве что старая немецкая овчарка Бэтти с лаем и вилянием хвоста подбежала ко мне и, встав на задние лапы, уперлась передними в грудь. Я склонился и позволил ей вылизать моё лицо:

– И я рад тебя видеть, старушка!

Эту собаку я упросил деда взять, когда она была ещё маленьким щеночком, умещающимся в моих двух ладонях, – больно милой и беспомощной она была. С тех пор Бэтти признаёт только два авторитета – моего дедушку и меня. Но в остальном холл был пуст. Я разулся, встал на пол и с удовольствием улыбнулся – пол с подогревом в этом особняке меня всегда радовал, хотя я с ужасом представлял, сколько денег мой дед вбабахал в то, чтобы сохранить величество прошлых веков особняка внешне, но внутри сделать такую конфетку. Снаружи особняк можно было бы отнести к периоду Возрождения. Светлый дом в четыре этажа с башенками, пристройками, черепичной чёрной крышей. Чердачные окошки за фигурными решётками, скрывающие огромную библиотеку, что занимала весь четвёртый этаж. Маленький чердак, на котором вечно было темно, хранились какие-то старые вещи, в будущем сгодившиеся бы за антиквариат, с вечными шорохами. Если я сидел поздно ночью с братом в библиотеке мы не раз и не два слышали наверху тихие, шаркающие шаги. Мы смеялись и пугали друг друга смешными кошмариками этого особняка, но сами наверх никогда не ходили в одиночку. И никогда – ночью.

Так же был огромный холодный подвал, в котором было полно вин, виски, ликёров – у меня там глаза разбегались во все стороны. Настоящий натуральный холодильник. Порой, там хранили не только алкоголь, но и какие-нибудь продукты – фрукты, овощи, собранные в огромные коробки – никому не хотелось каждую неделю ездить в Дублин за продуктами. В общем и целом в этом доме обитало не больше двух дюжин людей: мой дед, дворецкий (о да, придерживаясь старины, мой дед держал при себе дворецкого), человек шесть-семь уборщиков, которые ежедневно порхали по дому и всегда радовали мои глаза – мы частенько общались. А если дело касалось мой комнаты, то я там помогал убирать – кроме меня туда никого не пускали. Иногда заезжал мой братишка, прописываясь здесь на несколько недель. Бывало, что притаскивал и своего сына. Хорошо, что без жены – я бы этого не выдержал. Четыре повара, которые готовили на всю эту ватагу, пятеро охранников, один из которых отвечал за окрестности, один следивший за происходящим в доме, их сменщики и один личный охранник моего деда, если тот соблаговолил куда-нибудь выезжать. Ребята эти, как правило, жили там же в особняке и семей не имели, но лично по своей прихоти – дед мой никого не заставлял. Ах да, как же я мог забыть – ещё очаровательная чета садовников, которые ухаживали за огромным садом. Но, слышал я, что дед мой иногда и сам занимался своими любимцами-растениями. И выращивал даже несколько хищных растений, и два своих вида орхидей.

Я выпрямился, поправил сумку, взял чемодан и направился к лестнице. В доме с моего последнего пребывания здесь совершенно ничего не изменилось: высокий потолок с лепниной по краям, просторные комнаты, уставленные антикварной мебелью, а так же прочими современными удобствами, широкая лестница, ведущая на второй этаж, где были спальни живущих здесь людей и гостевые комнаты, а дальше, на третьем этаже, кабинеты и личным комнаты моего деда, из дюжины которых я видел лишь две-три, а после этого – обетованный рай на земле. Огромная библиотека, которую мне всегда хотелось прочитать от корки до корки, но дедушка вечно закупал новые книги, как будто специально дразня меня. На первом этаже располагались столовая, гостиная, кухня, штук пять туалетов, четыре ванные (ещё по столько же на втором этаже) и лестница в подал, а так же выход на летнюю застеклённую террасу. Но поскольку сейчас погода была не лучшей – снег так и валил со всех сторон – там сейчас никто ничем не занимался, разве только дед мой иногда выходил покурить трубку в полном одиночестве. Стоило мне поставить ногу на первую ступеньку, как я услышал быстрые, уверенные шаги по лестнице. Я вскинул взгляд и довольно усмехнулся. Вы думали, что я увижу дряхлого старика, который едва передвигает ноги и ест кашку с ложечки? Как бы ни так! Ко мне спускался мужчина – именно что мужчина, а не старик – с благородными чертами лица, такой же высокий, как и я. Старость почти не тронула его лицо – лишь редкие морщинки были на его лбу, но, думаю, лишь потому, что он часто хмурился. Его льдисто-серые глаза смотрели уверенно и совершенно трезвым, ясным взглядом. Густые седые волосы, стриженные наверняка дня три назад, были зачёсаны назад, что ему невероятно шло. На лице, как и всегда во время моих приездов играла ухмылка. Тёмно-серый жилет, белая рубашка и брюки делали атмосферу не такой домашней, но и на официальный стиль это ещё не тянуло.

– Ты прибыл позже на полчаса, Арти. Мои повара наверняка отравили твою порцию Бейлиса, – вместо приветствия произнёс мой дед, пожав мне руку, а после приобняв одной рукой за плечи.

– А ты всё так же не стареешь, вампир треклятый, – ухмыльнулся я в ответ, позволяя своему родственнику увести меня на второй этаж к моей комнате.

– Я тебя ещё переживу, – доверительно сообщил мне мужчина, отдавая мне ключ от моей комнаты.

Она находилась в самом конце коридора и занимала часть восточного крыла. Я с неким трепетом и нетерпением открыл двери в комнату и вошёл в приятный полумрак. Шторы были задёрнуты, а потому, поставив чемодан у кровати с балдахином, я поспешил распахнуть шторы. Да, здесь накопилось достаточно пыли за год моего отсутствия! Однако, всё те же картины с видами на улицы Парижа, старого Дублина и Стокгольма на стенах цвета сливок. Пушистый тёмный ковёр, огромный шкаф, рабочий стол, уместившиеся в достаточно небольшой, но уютной комнате – всё, что нужно для моего счастья. Я вдохнул было воздух полной грудью, но тут же чихнул – ну и пыль!

– Сейчас сюда нагрянет мисс Тоули. Если ты не хочешь попасться под её метёлку, то давай спустимся на завтрак, – хохотнул мой дед, хлопнув меня по плечу крепкой рукой. Я понял – останется синяк.

Однако не успели мы спуститься на первый этаж, как входная дверь снова открылась. Я с любопытством пригнулся и обнаружил, что на пороге стоит мой младший братец, весь в снеге, но невероятно довольный.

– Вижу чьи-то пидорские сапоги! – крикнул от входа с усмешкой в голосе. – Уж не брат ли мой приехал?

– Чья бы задница мычала, – крикнул я в ответ, спускаясь по лестнице к Сэто.

Он был на пол головы выше меня, шире в плечах, да и вид имел более «мужественный». Всё же, он больше был похож на отца, чем на нас с матерью и дедом, несмотря на абсолютно белые волосы и сероватые глаза. Он крепко обнял меня, едва не придавив мою руку, но всё же был осторожнее.

– Поцелуйтесь, – фыркнул мой дед, замерев позади меня и скрестив на груди руки. – Чего встал, снеговик? Разувайся, и идём завтракать.

– Даже с братом нельзя обняться! – наигранно возмутился Сэто, стягивая с себя ботинки, а затем и зимнее пальто, после вешая его рядом с моим. – Специально сорвался!

– Можно подумать, что ты не на меня работаешь, – ядовито отметил мой дед, и мы направились в кухню.

Я наконец-то почувствовал себя в семье. Пусть здесь отовсюду летели шпильки, но они радовали слух и даже доставляли какое-то удовольствие, я мог на них ответить. После завтрака мы разбирались с теми документами, которые Гилберт передал моему деду. Это заняло у нас не больше двух часов, а после этого я провёл время в приятных хлопотах – разбирал вещи, перебинтовывал руку, бегал в ванную, а затем решил сделать незапланированную поездку в Дублин. Сэто составил мне компанию, и мы приятнейшим образом провели время – сходило в кино на «Девушку с татуировкой дракона», затем посидели в кафе, а после долго гуляли по Дублину. Я промок насквозь, равно как и мой брат, но мы были счастливы, как слоны на купании. Я узнал, что его мелкий пошёл в школу, жена ждёт второго ребёнка, а он между тем хочет мужика. Я лишь посмеялся над ним и пожелал удачи. Судя по разочарованному вздоху, под мужиком он подразумевал меня. Мне же рассказывать было нечего – разве что о своих скромных любовных похождениях, несчастье с рукой и сволочи-отце. Мы приехали домой глубоко за полночь. Пожалуй, время даже подходило к двум часам, и за это время я почти и не вспоминал про своего любовника.