Взгляд изнутри (СИ) - Страница 18

А теперь я вновь чувствовал себя опустошённым, но теперь не знал, куда податься и стоит ли мне это делать. Собравшись с духом и обувшись, я накинул на плечи пальто, взял сумку и вышел из квартиры, напряжённо думая о том, что я могу подарить своему возлюбленному. Собственно, у него всё уже было, что он хотел, а потому я был в абсолютном тупике. Я знал его, как облупленного, и не знал о нём абсолютно ничего. Я обошёл множество магазинов, но ничего дельного не нашёл, а затем наткнулся на какой-то далёкий магазинчик. Там, на отдалённой витрине я заметил что-то интересное. Продавщица сняла нечто с полки и поставила на прилавок. Это оказалась хрустальная модель сердца (не слишком подробная, но невероятно красивая) на подставке в виде прозрачной руки. Присмотревшись, я заметил, что сердце меняет цвета – плавно, медленно, и очень завораживающе, словно светится изнутри. Кроме прочего, внутри, видимо, лазером была вырезана надпись, которая гласила «Omnia transeunt», что на латыни означает: «Всё пройдёт». Возможно, я бы не обратил на это никакого внимания, но тут я понял, что готов выложить за такую вещь для своего возлюбленного любую сумму денег. Женщина, похоже, была невероятно рада, что хоть кто-то к ней зашёл, а потому тут же принялась любезничать насчёт хорошего вкуса и «повезло кому-то». Я же между тем ещё немного побродил по магазину и взял в добавок к сердцу ещё и медальон для себя. Просто так, порадовать и развеяться.

Подарок женщина упаковала в праздничную бумагу, которая совсем не была пёстрой, наоборот – в мягких, тёмно-зелёных и золотистых тонах, не шуршала на весь торговый центр, и даже понравилась мне самому. Выдав женщине деньги и осторожно взяв коробку с подарком, я вышел на улицу, где уже темнело – зима готовилась вступить в свои права. Дом Гилберта находился в часе ходьбы отсюда, а мне следовало заскочить за ещё парочкой вещей, а потому я поторопился, хотя на душе скреблись кошки. Мне не терпелось увидеть возлюбленного. Просто увидеть. Даже если он с кем-то другим.

В восемь часов вечера я уже стоял перед дверьми в квартиру Найтгеста и всеми силами старался себя успокоить. Нацепив на лицо более-менее подходящее выражение, я нажал на звонок. Там, в квартире, послышался топот ног, совершенно мне незнакомый. Дверь резко распахнулась, и на пороге я увидел очаровательного белокурого мальчика лет восьми. Меня всего перекосило – вот уж кого я точно не хотел здесь увидеть. Зато вот мальчишка пищал от радости:

– Дядя Артемис!

– Да, привет, Максимилиан. – я с трудом выдавил из себя улыбку, чувствуя, как тяжеленная, ледяная глыба наваливается на меня.

Тут же нарисовался и Гилберт. Он глянул на меня как-то холодно. С трудом сдержав слёзы, хотя я был уверен, что глаза у меня покраснели от внезапного порыва, я улыбнулся любовнику:

– Прости, что не вовремя. Вот, держи… С днём рождения.

Я неловко всунул в его руки подарочный пакет.

– Да, ты немного не к месту. – Кивнул Найтгест. – Спасибо, Артемис.

Голос его, полный холодных ноток, ранил в самую душу, едва не заставляя меня разреветься прямо перед ним.

– Я пойду. До встречи на работе. Пока, Макс.

Мальчишка помахал мне, а я нырнул в лифт, двери которого всё ещё не закрылись и нажал на кнопку первого этажа. Меня трясло. В гостях у моего любовника был его собственный сын, и, судя по выражению лица мужчины, у него был кто-то ещё. Кто-то, с кем я не должен был видеться. Дрожащей рукой я достал из кармана телефон и набрал номер.

– Алло? – когда, наконец, гудки прекратились, я вынырнул из подъезда и замер возле дверей. – Ричард? Мы можем сегодня встретиться?

– Конечно, сладенький, – промурлыкал юноша на другом конце трубки. – Я подъеду к тебе?

– Да. С меня алкоголь.

– Отлично. Скоро буду.

Короткие гудки, резкий порыв ветра. Я убрал мобильник в карман и провёл по лицу рукой, стараясь дышать ровно, хотя хотелось орать, кричать, рвать на себе кожу.. Однако через пару мгновений в кармане зазвонил телефон. Внутри всё перевернулось – вдруг он?! Однако, как оказалось, это был всего лишь Ричард.

– Арти, ты не против, если я приведу с собой Мика? – нежно промурлыкал юноша в трубку.

– Приводи. – уже более бесцветным тоном отозвался я, направляясь в сторону дома. – Так даже лучше…

– Через час будем у тебя, – пропел Ричард мне в трубку и прервал звонок.

Ветер беспощадно трепал волосы, забирался под пальто и рубашку, промораживая до костей, приводя в чувства и не давая впасть в истерику, которая мне была так нужна. Медленно, но верно мною овладела апатия. Сунув руку в карман, я достал телефон, а после и наушники, чтобы послушать музыку. Первое, что попалось мне действительно хорошее – «Hotel California», The Eagles. Эта песня у меня всегда ассоциировалась с безысходностью, усталостью и какой-то финальной чертой, которую ты переступить боишься, но это надо сделать, чтобы забыть что-то в прошлом и начать новую страницу своей жизни. Я и сам не знаю, почему именно такие ассоциации всплывали у меня в голове, но с этой мелодией мне стало легче – как будто я уже начал забываться, сбросив с плеч груз внезапно навалившегося одиночества. Сигаретный дым рваными облачками вырывался изо рта, тут же рассеиваясь в снегу под дикими порывами ветра, что невероятно хорошо совмещался с мелодией, которая громом звучала в наушниках, вымещая все лишние мысли.

В магазине была толпа народа, но это меня не смутило, как если бы я вдруг стал призраком и мог проходить сквозь них, не мешая и не получая дискомфорта. Мне было спокойно. Возможно, именно за счёт той самой песни, что звучала уже не только в ушах, но и по всему телу, подарив спокойствие. И я уже заранее знал, что буду говорить своим случайным собутыльникам и, несомненно, любовникам. К тому же, я взял неплохие виски, ликёр и несколько бутылок пива, если утром вдруг придётся протрезвиться. А я не сомневался, что придётся. Стоило мне только зайти в квартиру и начать разуваться, как по квартире пронеслась трель звонка.

Выйдя из красивой позы рака, я открыл двери. Да, Ричард и Мик всегда потрясно смотрелись вместе – миниатюрный, соблазнительный, рыжий чертёнок, а рядом с ним высокий, статный мужчина, со слегка прохладным взглядом синих глаз. При всём при этом Мик был силён, как лев, что меня в нём всегда слегка угнетало, но ничего не попишешь – сильнее, так сильнее. Почему меня это угнетало? Да потому что он в любой удобный момент мог уложить меня на лопатки. Не дожидаясь приглашения, Ричард нырнул в квартиру и тут же повис на мне, заткнув мне рот поцелуем. Коротким, но пробравшим меня до костей. Мик же прошёл в квартиру и даже закрыл за собой дверь. Он же на мне виснуть не стал, но вполне себе по-хозяйски обнял за талию и грубовато поцеловал. Ричард довольно рассмеялся:

– Как вы круто смотритесь, а? Арти, с чего ты вдруг решил нас позвать?

– Что-то я давно Гилберта не видел, – копируя тон Ричарда, отозвался я, вынырнув из объятий Мика и принимаясь разуваться.

Вопросов от брюнета по поводу моей руки не последовало – видимо, рыжик ему уже всё рассказал, что невероятно облегчило мне жизнь. Мы медленно переместились на кухню, где распили ликёр, а затем принялись и за виски. Медленно, но верно скованность уходила, приходила привычная развязность, за ней пришли пошлые шуточки.

«Некоторые танцуют, чтобы не забыться,

Некоторые – чтобы обо всём забыть».

Из кухни мы перекочевали в комнату, где всё вдруг погрузилось в приятную полутьму, где через время стало невыносимо жарко и хорошо. Все лишние мысли вылетели из головы, осталось лишь ощущение чужих рук на собственном теле, прикосновение чужих губ к собственным. Жаркая теснота, дикое удовольствие и пламя страсти, что не собиралось угасать до самого утра, пока губы рыжего мальчишки скользили по телу брюнета, а его задница принадлежала мне.

Когда же Ричард, наконец, успокоился и рухнул, обессиленный, на кровать, тяжело дыша и уже засыпая, мы с Миком остались наедине. Я и сам едва держался после такого сильного трио, но брюнет, похоже, останавливаться не собирался. Он медленно усадил меня на себя, вырвав из моей груди очередной хриплый стон.