Выстрел - Страница 30

ю войну, гражданскую, потерял родителей, меня швыряло, как щепку, я устал. Но, – он развел руками, – в этой семье несколько поколений носили форменные инженерные фуражки. А я? Я простой агентик. У меня даже нет родословной. У лошадей есть родословная, а у меня нет. Какая родословная может быть у агентика? Он возникает из ничего, снабжает! Разве порядочные родители отдадут свою дочь человеку, возникшему из ничего?

Юра пожал плечами:

– Родители? Кто с этим считается?

– Я считаюсь! – воскликнул Валентин Валентинович. – Я в этом смысле консерватор. Я хочу не семейных раздоров, а семейного согласия.

– Ольга Дмитриевна к вам благосклонна, мне кажется, благодарна за тот случай во дворе, – сказал Юра, – она добрая и делит людей только на хороших и плохих. Середины нет. Вас она наверняка относит к хорошим.

– Она – возможно. А Николай Львович?

– Да, перед ним как-то робеешь, и все равно Ольга Дмитриевна главная. А Люда еще главнее.

– Да, все сложно, очень сложно, – задумчиво проговорил Валентин Валентинович, – и все же… И все же… И все же ты меня обнадежил. Да, да, представь себе: ты меня обнадежил.

– Что ж, – сказал Юра, – мне это очень приятно слышать.

– И я тебе скажу, чем ты меня обнадежил, – продолжал Валентин Валентинович, – но прежде всего извини меня, не обижайся, я решительно не разделяю твоей иронии.

– Иронии?

– Ты пренебрежительно отозвался о елке у Зиминых, а я, например, на этом вырос, мой друг. Елка – это мое детство. У меня сердце защемило, когда ты заговорил об этом.

– Вы меня не так поняли, – попытался оправдаться Юра. – Когда-то ж у нас устраивалась елка, но Люда выросла из этого, а ее родители тем более.

– Нет, мой дорогой, – покачал головой Валентин Валентинович, – не надо кривить душой; в данном случае ты поддался нашему прозаическому времени: елки нынче не в моде. Ты не устоял перед этим, а Зимины устояли… И это вызывает еще большую симпатию к ним и уважение, если хочешь.

– И мне они нравятся… Я просто хотел…

– Украшают елку, – перебил его Валентин Валентинович. – Это так прекрасно, так человечно. Играют – это чудесно! Ты ходишь со мной на бега – неужели только ради выигрыша?

– Ну что вы! – Возмущение Юры прозвучало не слишком натурально.

– Меня на бегах привлекает прежде всего зрелище. Люблю лошадей, их бег!.. – продолжал Валентин Валентинович. – Тотализатор для меня не деньги, а именно игра, азарт, риск, рад выигрышу, самому пустяковому… И подарки под елкой: грошовые – а сколько радости! Сюрприз, неожиданность, знак внимания…

Завывающего про Африку поэта сменил другой, в рубахе навыпуск, в лаптях, онучах; читал что-то про деревню, тихо, задумчиво. Что именно читал, слышно не было.

Валентин Валентинович пристально посмотрел на Юру:

– Можешь оказать мне услугу?

– Какую?

– Так друзьям не отвечают. Если друг просит оказать услугу, ему отвечают: пожалуйста, любую!

– Пожалуйста, любую, – улыбаясь, повторил Юра.

Валентин Валентинович вынул из внутреннего кармана пиджакаОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com