Выход на бис - Страница 15

Мы двинулись к источнику света. Свет исходил от приземистого бетонного сооружения, располагавшегося ярдах в пятидесяти от берега озера и напоминавшего небольшой авиационный ангар полукруглого сечения. В торце его, обращенном к озеру, виднелись ворота, над которыми горели два небольших прожектора, освещавших небольшую ровную площадку, кажется, даже заасфальтированную.

Нечего и говорить, что мы с мисс Уильяме поспешили, собрав все оставшиеся силы. Выбрались на берег, потащились к ангару.

Неожиданно распахнулась дверца, проделанная в одной из створок ворот ангара, и на площадку, где мы находились, выскочил человек. Грохот фонтана заглушил скрип дверцы, и этого человека мы увидели только тогда, когда он стремглав помчался к озеру. Окликнуть его мы не успели, а он нас попросту не заметил. Думаю, что он не остановился бы, даже если бы увидел нас. Слишком озабоченный у него был вид. Огромными прыжками он скакал с камня на камень к берегу, к самому краешку «миски».

— Господи! Куда же он?! — испуганно пробормотала Тина.

Незнакомец добежал до берега, ухватился за какую-то веревку и принялся вытягивать из озера что-то к ней привязанное. Он стоял на коленях нагнувшись и упрямо выбирал веревку, хотя рядом с ним то и дело плюхались камни, вышвыриваемые буйным фонтаном.

В общем, он своего добился. То есть вытащил на берег какую-то небольшую продолговатую коробку черного цвета. Но в тот момент, когда он уже собирался взять коробку в руки, камень размером с пивную банку долбанул его по каске. Каска выдержала, но парня здорово оглушило. Он явно потерял ориентировку, пошатнулся и сделал шаг назад, к озеру. А тут из чрева пещеры вылетела новая порция камней. Острый, плоский кусок породы размером со сковороду с силой треснулся о валун, разлетелся на части, и один из осколков крепко ударил

человека в лицо. Он взмахнул руками, кажется, крикнул, но за шумом воды мы не услышали этого вопля. Не удержавшись, бедняга спиной вперед полетел в озеро, бушевавшее не хуже, чем «Колодец Вельзевула». Вода там поднялась уже до краев «миски», и теперь в гул фонтана вплелся еще и рев воды, низвергавшейся в трещину на противоположной стороне грота. Именно так должно быть, и поддерживался постоянный уровень воды в озере.

Мне сразу стало ясно, что человек, упавший в этот водоворот, уцелеть не сумеет. К тому же я так обессилел, что не мог сдвинуться с места. Но мисс Уильяме, завизжав от ужаса, тем не менее бросилась к озеру. Оказывается, у нее был еще порох в пороховницах. А я даже визжать не смог. Мог только смотреть за тем, как физичка прыгает по камням и добегает до берега. Вокруг нее сыпались здоровенные камни, гораздо больше тех, что сшибли в озеро того человека. Но сумасбродка — как ее еще назовешь? — скакала то вправо, то влево, словно бы заранее зная, в каком месте упадет следующий булыжник. Побегав так с минуту и убедившись, что несчастный исчез в водовороте. Тина нагнулась и подняла то, что пропавший человек достал из воды. Пригибаясь, как солдат под обстрелом — это только увеличивало шанс получить камнем по спине, — Тина кое-как добежала со своим тяжелым грузом на площадку. Сюда камни не долетали.

— Ужас! — простонала она. — Он погиб на наших глазах! И я ничем не могла помочь, ничем!

Впрочем, на истерику она, как видно, была неспособна. Мисс Уильямс опустила свою ношу на асфальт. Коробка, похоже, была сделана из какой-то твердой и очень прочной пластмассы, похожей на эбонит по цвету, но не такой хрупкой. На торце у коробки (ее и ящиком назвать можно) имелось металлическое кольцо, к которому был привязан обрывок капроновой веревки. Должно быть, погибший парень, вытащив ящик на берег, обрезал веревку, чтоб не запутаться при возвращении…

Ясно, что ящик был кому-то очень нужен, раз этот человек не побоялся погибнуть, лишь бы его достать.

— Надо идти туда! — я указал на ворота ангара. — Надо позвать других…

Вдруг, как мне показалось, послышались человеческие голоса…

Голоса, как оказалось, доносились до меня уже из яви. На этот раз сон заканчивался постепенно, не спеша. Еще вертелись в мозгу картинки пережитого Майком Атвудом, а перед глазами уже маячили белые халаты профессоров Кеведо и Мендосы, доктора Энрикеса да передник пожилой медсестры, имени которой я то ли не помнил, то ли забыл. Кроме того, из-за их спин то и дело высовывалась озабоченная и даже испуганная мордашка Марселы. Явно у всей публики были серьезные страхи за мое здоровье.

Мне, конечно, было немного холодно, особенно ногам. Но чем больше я осознавал, что купался в холодной воде и бродил по сырым пещерам лишь в дурацком сне, к тому же доставшемся мне в наследство от Майкла Атвуда в качестве бесплатного приложения к Марселе и ее шестерым детям, тем быстрее согревался.

— Фантастика, — пробормотал сам профессор Кеведо, смотря, очевидно, на экран прибора, отмечавшего биение моего сердца, но при этом дедовским способом подсчитывая пульс. — У него опять восстановился пульс.

— Профессор! — воскликнул я. — Вы мне ничего не вкололи?

— Ничего, — ответил Айболит, — мы просто не знали, что с вами делать. У вас в течение вчерашнего вечера и ночи наблюдались совершенно сумасшедшие скачки пульса, давления, температуры тела, причем совершенно вне всякой медицинской логики. И энцефалограмма невероятная. Правда, слава Богу, это убедило вашу жену в том, что забирать вас отсюда рановато. Она наконец-то соизволила убедиться в том, что вы нетранспортабельны. Представляете, что будет, если очередной приступ застанет вас в самолете?

— Течение вашей болезни, сеньор Браун — это научная сенсация, — пробасил Мендоса. — Мы дали об этом случае сообщение в Интернет и пригласили всех специалистов провести компьютерный консилиум. Возможно, что кто-либо из них приедет сюда и проконсультирует нас.

Я только крякнул. Ну и подсуропили мне гран-кальмарские эскулапы! В Интернет, видишь ли, полезли, международные консилиумы устраивать собрались. Это было очень неприятным осложнением. Сообщение по Интернету могло угодить и к «джикеям», и к Сарториусу, и еще к кому-нибудь, незапланированному, но от этого не менее опасному. Правда, по этому же каналу информация могла добраться и до Чудо-юда. Хотя, прямо скажем, я еще не был уверен в том, что он меня примет с распростертыми объятиями. Потому что уже вспомнил, как пару лет назад я взялся играть в Павлика Морозова. Я ведь нажимал ту кнопку, которая должна была взорвать самолет…

Все, что произошло в последние дни — или в последний день? — второго пребывания на Хайди, представлялось самым путаным и непонятным. Я прекрасно помнил события, происходившие в 1983 году, но то, что было в августе 1994 года, никак не могло выстроиться в систему. То, как Таня-Кармела-Вик и ее, так сказать, «биомать» Бетти Мэллори кинули меня и премьер-субофисиаля Убеду со товарищи, кое-как восстановилось. Вспомнил и то, как перепиливал наручники в ванной, и то, как расстрелял недоделанного сенатора Дэрка, и то, как зарезал его приятеля. Потом было смутное воспоминание о том, что вроде бы заколол Тане и себе препарат «Зомби-7». Дальше был провал. Воспоминания начинались с падения в воду, из которой вместо Тани вылезала Ленка. И вроде бы мы с ней ничего такого на Хайди не делали, никуда не лазали, честно отдыхали, загорали и купались. Потом вдруг появлялся Чудо-юдо, который сажал нас в замызганный «Судзуки-самурай» и вез в аэропорт Сан-Исидро, причем по дороге к нам привязался «Ларедо». Этого «Ларедо» Чудо-юдо изрешетил из «бизона-2» и спровадил под откос. Потом мы нахалом улетели из Сан-Исидро на «Гольфстриме». И точно помню, что с нами был компьютер типа «ноутбук», в котором хранились секреты «фонда О'Брайенов».

Но вот дальше повеяло мистикой. То, что пришло ко мне от Сарториуса и Брауна-Атвуда, по идее было фантастикой. Во всяком случае, картинка с плазменным тороидом, вылетающим из взорванной шахты и перехваченным Сорокиным с помощью генератора вихревых электромагнитных полей (ГВЭПа), превращением тороида в «морковки», оплетенные голубоватой «сетью», была явно позаимствована из фантастического фильма или компьютерной игры с виртуальной реальностью. Но никаких иных объяснений тому, как нам с Таней удалось выбраться наверх из 500-метровой шахты, в которой к тому же был запущен часовой механизм или таймер для подрыва ядерного заряда, не было. Неясно было и то, как окончил свой путь Браун-Атвуд. Во всяком случае, сведений об этом я в своей башке не нашел.