Выдумщик (Сочинитель-2) - Страница 12
– Держи, Сергеич, здесь две «штуки»…
Майор замотал было головой, но бывший подполковник почти насильно вложил конверт Аркадию Сергеевичу в руку:
– Бери, бери, я ж тебе не взятку предлагаю… Это – так, просто продержаться до увольнения тебе поможет. По справедливости – ты гораздо больше заработал… Ну кто виноват, что у нас жизнь такая долбаная, когда ты честно заработанную долю получить не можешь? Ничего, Сергеич, дослуживай спокойно, место для тебя у нас всегда найдется… А две «штуки» этих – ты меня не обижай… Я ж тебе как своему говорю: это не взятка, не доля, не процент… Это просто от меня тебе маленькая матпомощь – даже не столько тебе, сколько твоей семье… В конце концов, должны же мы, чекисты, помогать друг другу?
И взял деньги Аркадий Сергеевич, взял, не удержался… Пробил его Бурцев напоминанием о семье – деньги действительно были очень нужны, потому что и жена, и дочка ходили уже просто Бог знает в чем, машина постоянно ломалась, квартира требовала ремонта… Да и в конце-то концов – а что такого он, Назаров, противозаконного сделал? Всего лишь свел одного человека с другим, и всем это оказалось выгодно…
Возможно, совесть и не начала бы терзать Аркадия Сергеевича, если бы не поинтересовался майор чуть подробнее, чем следовало, судьбой этих «пробных» пяти контейнеров с «Абсолютом»… А поинтересовался этим Назаров исходя из старого оперского правила, гласящего, что информация лишней не бывает… Свои источники информации на Балтийской таможне у Аркадия Сергеевича, конечно, были (да еще какие!), дату прибытия контейнеров он знал, так что навести справки не составило особого труда.
И вот что оказалось: ни таможенных пошлин, ни акцизов за «Абсолют» никто не платил, так как по документам шведская водка поставлялась не в Россию, а в Узбекистан, в торговый дом «Абдулаев и К°». Стало быть, Россию «Абсолют» должен был миновать транзитом. Таможенным перевозчиком до последней российской таможни, естественно, выступала фирма «ТКК»…
В Ташкенте до сих пор в местном комитете служил один хороший парень, с которым Назаров когда-то учился вместе – ему-то Аркадий Сергеевич и позвонил с просьбой навести справки о фирме «Абдулаев и К°». Через пять дней бывший однокашник с уверенностью сообщил, что такой фирмы ни в Ташкенте, ни вообще в суверенном Узбекистане просто не существует.
Вот тут Назаров и понял, что беспорочная служба его закончилась… Какая же она беспорочная, если он стал участником контрабандной махинации, в результате которой государству был нанесен значительный ущерб? И кого будет волновать то, что он, Назаров, сводя Олафсона с Бурцевым, не знал, как оно все потом обернется? Деньги-то Дмитрий Максимович ему передавал? Передавал… Может, еще и подстраховался, и отфиксировал на технику факт передачи денег – на всякий случай. Теперь Назаров даже если и раскроет пасть, ему ее помогут быстро закрыть.
А с другой стороны – стоит ли ее вообще открывать, пасть эту? Ну что он, Назаров, мальчик? Что он, не догадывался, какими делишками занимаются порой ребята из «ТКК»? Догадывался… И тем не менее все-таки хотел туда после выхода на пенсию устроиться. Так что – какая уж теперь разница…
Нет, все же есть разница: одно дело догадываться, а другое – знать наверняка… Одно дело пенсионером заслуженным в блудни вписываться, другое дело – должностным лицом, действующим сотрудником, государственным человеком… Но назад-то дороги все равно нет… И деньги уже, те, что Бурцев дал, почти все потрачены… И увольнение не за горами, а других мест, кроме как «ТКК», на примете нет… Так стоит ли кипеж поднимать, целку из себя разыгрывать? Грустно, конечно, хотелось на пенсию-то с чистой совестью уйти…
Муторно было на душе у Аркадия Сергеевича, грызла его тоска изнутри. За три апрельских недели он даже осунулся и постарел от переживаний… Бурцев же, словно понимая, что с майором творится, обхаживал его, как больного, вернее, как выздоравливавшего: все время выпить предлагал, разговоры о будущей совместной работе вел… Вроде как утешал… А Назаров – он умом сделал выбор (однозначный при таком раскладе), да сердце почему-то все никак не могло с этим выбором согласиться…
Заканчивался апрель 1994 года – до майских праздников оставалось всего пять дней. Старший оперуполномоченный майор Назаров прогуливался под теплым весенним солнышком по «поднадзорной территории», хмуро кивал встречным работникам порта и снова, как в молодости, терзался интеллигентским вопросом: «Что делать?»
«А ничего не делать! – решительно ответил сам себе Аркадий Сергеевич. – Все уже сделано… Все, хватит соплей, выбора нет!..»
До прихода в порт основной партии контейнеров с «Абсолютом» остался всего один день.
«Ничего, Бог даст – проскочу как-нибудь, дотяну до пенсии, а там… Все будет нормально».
Назаров пытался как-то успокоить себя, расслабиться, но сердце почему-то сдавливала холодная тоска…
Аркадий Сергеевич резко развернулся и быстрым шагом пошел к зданию, в котором располагался его кабинет.
Как раз в то самое мгновение, когда Аркадий Сергеевич Назаров входил в свой кабинет, молодцеватый сержант-гаишник взмахом полосатого жезла остановил черный «БМВ», мчавшийся по Большому проспекту Васильевского острова в сторону Морвокзала. Автомобиль, взвизгнув покрышками, послушно замер у обочины, и из него выскочил мужичок лет пятидесяти – лысенький, очкастый, в старомодном однобортном костюме. Сержант, привыкший, что в «бээмвухах» ездят люди с совсем другой внешностью, даже головой дернул от удивления: «Ишь ты – интеллигент задроченный… Интересно, откуда у него такая тачка?»
«Интеллигент» между тем торопливо досеменил до сержанта и, искательно заглядывая хозяину дороги в глаза, спросил:
– А что случилось? Я что-нибудь нарушил?
– Ваши документы, – сурово проигнорировал вопрос очкарика гаишник. – Водительские права, техпаспорт…
– Да, да, конечно, – засуетился лысый и полез в карман за бумажником.
Сержант повертел в руках два заламинированных в плотный прозрачный пластик документа:
– Григорий Анатольевич Некрасов… Нарушаете, Григорий Анатольевич… Нехорошо это… Такой солидный человек, и фамилия звучная – а нарушаете…
– Извините, – беспомощно развел руками очкарик. – А что я нарушил?
– Ну как что? – усмехнулся гаишник. – А ремень безопасности почему не пристегнули? Я уж не говорю про скорость – она у вас явно была больше шестидесяти. Ваше счастье, что у меня техники с собой нет… Нарушаете…
– Ой, – вздохнул тяжело «интеллигент». – Действительно, забыл пристегнуться. Все время пристегнутым ехал, а тут остановился у ларька сигарет купить, сел потом, а пристегнуться забыл… Я на Морвокзал опаздываю.
Сержант непередаваемо дернул бровями и протянул безразличным тоном:
– Все опаздывают, которые разбиваются потом… Ремни, между прочим, для вашей же безопасности придуманы.
– Да-да, вы правы, – закивал лысый. – Я виноват… Прямо не знаю, как такое получилось…
Очкарик сунул руку в карман и вытащил оттуда пачку «Мальборо»:
– Угощайтесь, пожалуйста, вы же тут, наверное, целый день стоите…
Гаишник посмотрел на пачку и удовлетворенно хмыкнул – между прозрачной пленкой и картоном была засунута сложенная вчетверо десятидолларовая бумажка. Одним красивым движением кисти сержант умудрился и сигарету из пачки вытащить, и завладеть купюрой.
– Спасибо, – поблагодарил его «интеллигент». – Вы уж меня, пожалуйста, не наказывайте строго…
Гаишник, затягиваясь ароматным дымом, протянул лысому его документы:
– Всего вам доброго, Григорий Анатольевич. Счастливой дороги. Постарайтесь больше не нарушать.
– Спасибо, – очкарик кивнул и засеменил обратно к своей машине…
Миновав четыре перекрестка, черный «БМВ» плавно запарковался на площади перед Морвокзалом. Водитель выключил зажигание, достал из кармана платок и промокнул им вспотевшую лысину. Его пальцы чуть заметно подрагивали, когда он доставал сигарету из пачки.
«Нет, менять надо лошадку, – подумал очкарик, нервно закуривая. – А то как у мусорков рейд какой-нибудь – на каждом перекрестке стопорят, падлы…»