Выдумки чистой воды
(Сборник фантастики, т. 1) - Страница 75

— Стой здесь, — бросил через плечо Льош и зашагал прямо к смержу.

Кирилл остановился. Смерж увидел их — тьфу ты! видят они нас или просто чувствует чье-то приближение, как слепые?! — радужные переливы в студнеобразном теле исчезли, смерж резко дернулся, словно медуза от прикосновения, и собрался в полусферу. С земли прямо сквозь тело на глянцевую поверхность смержа медленно всплыл василиск.

Льош не дошел до смержа шага три — натолкнулся на его психоэкран и застыл. Затем поднял руки в стороны, словно ощупывая невидимую преграду, и стал медленно топтаться на месте.

«Умник! — зло фыркнул Кирилл. — Это мы уже видели! Тоже мне, укротитель смержей нашелся! Потопчись, потопчись, пройдоха, на потеху смержу… Они это любят!»

Смерж булькнул огромным пузырем и заурчал на все лады. Жерло василиска дернулось, поплыло в сторону и начало погружаться в тело смержа.

Кирилл злорадно хмыкнул, сплюнул на землю и хотел уже было отвернуться и уйти, да так и застыл на месте. Прыжка Льоша он так и не увидел. Он даже не понял сразу, что произошло. Стоял Льош напротив смержа, топтался, раскинув руки, и вдруг, как-то сразу, он уже очутился лежащим на смерже, обхватив его руками. Смерж глухо ухнул, но спружинить почему-то не смог, а неожиданно стал быстро оседать, расплываясь мелко булькающим газированным киселем.

— Давай! — сдавленно крикнул Льош.

Кирилл зачем-то оглянулся. Из-за бараков выплеснулась толпа людей и пинов и устремилась к драйгеру.

— Чего стоишь? — заорал на бегу Энтони.

Оцепенение наконец отпустило Кирилла. Как пелена с глаз пала. В три прыжка он достиг драйгера и, схватившись за борт, забросил свое тело в блюдце водителя. «Так! — лихорадочно стучало в голове. — Теперь…» Он обхватил руками край блюдца и со всей силы крутнул. Руки обожгло как крапивой, тело свело судорогой, но драйгер сразу же взревел на полных оборотах.

— Мой! — кажется, заорал Кирилл. — Мо-о-ой!!!

Он рванул на себя левый край блюдца, но драйгер дернулся носом в сторону бараков, и он тотчас же рванул правый, развернул драйгер по направлению к лесу и тогда уже всем телом налег на передний край. Драйгер страшно рыкнул, встал на дыбы и, подпрыгнув на развороченной земле, устремился к ограде. Ограда мгновенно ощетинилась усами, и драйгер, влетев в живую сеть, надсадно заревел.

— Ну давай, давай, давай! — умолял Кирилл машину, сцепивши зубы сквозь прокушенную губу, и с остервенением давил на блюдце. — Еще! Еще немного!..

Но тут усы ограды нащупали его, оплели, и тело забилось в конвульсиях.

Вначале появилась боль. Нудная, свербящая, она постепенно нарастала, толчками сгустившейся крови разливаясь по всему телу, разрывая его на части, крепла, ширилась… и вдруг оборвалось где-то на нестерпимой ноте. Он вынырнул из небытия, темень в глазах сменилась густой пеленой тумана, которую прорезали прыгающие, быстро разбегающиеся полосы, и, наконец, зрение окончательно восстановилось. Полосы оказались тонкими стволами деревьев, расталкиваемых и подминаемых драйгером, затем лавиной прорвался звук, и сквозь рев машины и грохотание платформы Льош услышал противный сырой скрип упругой древесины.

«Лес, — умиротворенно подумал он и прикрыл глаза. — Лес… Вот и свершилось». — Он приподнялся на локтях и прислонился спиной к борту. И тотчас все мышцы отозвались ноющей болью отпустившей судороги.

«Да, — подумал он, — силен лагерь. Не ожидал, что рецепторы ограды обладают такой мощью болевого шока. Недооценил. Можно сказать, на авось пошел. Какие мы самоуверенные — Голос нам нипочем, а на психозащиту смержев так нам вообще наплевать — мы ее просто так, голыми руками, да в бараний рог, ну а уж усатая ограда, так это совсем чепуха, фикция, туман, дым. Дым… Скрутило, как котенка, да щупальцами-усами по самоуверенной физиономии. Просто счастье, что прорвались».

Драйгер заваливался то на один бок, то на другой, вздрагивал, натужно ревел, если на его пути вставало большое дерево, и от этого груда тел людей и пинов раскачивалась и подпрыгивала на платформе, как куча гигантских резиновых игрушек. Через некоторое время из этой груды послышались стоны, то одно, то другое тело начинало биться в судорогах, люди и пины приходили в себя и отползали к бортам платформы. Посередине обнажились закрепленные в штатив василиски. Прямо под бок Льошу приполз Пыхчик, он жалобно смотрел на него собачьими глазами и визгливо всхлипывал. («А этот как еще сюда попал? — недоуменно подумал Льош. — С перепугу, что ли?») Далее лежала Лара. Судороги еще не отпустили ее, она билась, стонала, но тем не менее машинально поправляла у себя на коленях старенькую, до самых пят, гимназическую юбку. Еще дальше, сцепившись между собой, словно в борьбе не на жизнь, а на смерть, катались по платформе, рыча друг на друга, Портиш и Микчу; за ними совершенно неподвижно распластался Энтони; и, наконец, в самом углу платформы, судорожно, до побеления пальцев вцепившись в ее борта, сидел посеревший от боли Испанец из шестнадцатого барака и, выпучив глаза, не отрываясь смотрел, как его собственные ноги в грубых сапогах явно армейского образца непроизвольно подергивались. Из пяти пинов, сидящих у противоположного борта, Льош узнал только двоих — Василька и Фьютика, — остальные, очевидно, были из других бараков.

Он перегнулся через борт и увидел в блюдце седла скрюченного, зацепеневшего Кирилла. Изо всех сил он вцепился в край блюдца и только мотал головой, увертываясь от веток. Льош хотел пододвинуться к нему поближе, схватился за борт, но тут же отдернул руки, словно обжегшись крапивой. Кисти рук были красные, опухшие, в прозрачных пластиковых перчатках, стянувших руки по запястьям. Льош на мгновение оторопел: откуда перчатки? — но тут же понял, что это просто высохшая слизь смержа. Он попытался ее содрать, но слизь намертво приклеилась к коже и отрывалась с трудом и только маленькими кусочками. Тогда он на время оставил свое занятие, не обращая внимания на жжение, пододвинулся к Кириллу поближе и положил ему руку на плечо. Кирилл обернулся.

— Как ты тут? — озабоченно слросил Льош.

Из-за рева драйгера Кирилл его не расслышал, но расплылся в улыбке и поднял кверху большой палец. Льош нагнулся пониже:

— Как себя чувствуешь?!

— Отлично! — прокричал ему в ухо Кирилл. — Теперь бы закурить — и полный порядок!

Льош хмыкнул, похлопал его по плечу и, отвернувшись, принялся сдирать с рук засохшую слизь смержа. Интересно, сколько же мы провалялись без памяти на платформе? Или это слизь быстро засохла?

Болевой шок, вызванный усатой оградой, наконец отпустил всех. Лара пододвинулась ближе к борту платформы, прислонилась к нему и вымученно улыбнулась.

— Вырвались… — тихо сказала она и обвела всех взглядом. — Господи, неужели мы вырвались?

Она тихонько засмеялась, а затем резко, словно ее прорвало, рассмеялась во весь голос.

— Эй, — встревоженно спросил Микчу и с опаской тронул ее за плечо. — Ты чего?

— Да вырвались мы! Вырвались из лагеря! — счастливо закричала она. — Понимаешь ты это, монах мой немытенький?!

Она схватила его руками за голову, притянула к себе и поцеловала в заросшую щеку.

— Ты эт чо? — буквально отпрыгнул от нее Микчу.

Лара рассмеялась, но тут же ее лицо исказилось, она уронила руки и заплакала.

— И… и теперь я смогу иметь ребенка, — всхлипнула она.

— Тьфу, ты баба! — сплюнул Портиш. — Опять о своем за-талдычила.

Льош улыбнулся и подсел к ней.

— Что же ты теперь плачешь? — Он потрепал ее по щеке. — Все уже позади.

Лара всхлипнула, подняла на него глаза.

— Ведь правда же, что я теперь смогу иметь ребенка?

«Вероятно», — подумал Льош, но вслух сказал:

— Правда.

Лара несмело улыбнулась.

Льош подбадривающе погладил ее по волосам и повернулся лицом к пинам. Они сгрудились в кружок и, подпрыгивая вместе с платформой на ухабах, отчаянно размахивая коротенькими лапками и непомерно длинными ушами, оживленно пересвистывались.