Выбор ведьмы (СИ) - Страница 10

— Эта жаба пыталась нас убить, — настороженно напомнила Ирка.

— Вам же Владычица сказала — это недоразумение! А я просто хотела вас торжественно встретить. Или вы слову самой Владычицы не верите? — тон царевны-лягушки стал таким провокационным, что даже прямолинейный Богдан понял, что не верить Владычице, сидя в одной из змеевых пещер может только самоубийца, желающий помирать долго и мучительно.

— А эта ваша толстуха меня корягой огрела! — тыча в Таньку наманикюренным пальчиком, пожаловалась царевна. Мамки-няньки у нее за спиной осуждающе покачали головами.

— Это недоразумение! — процедила Ирка. — Она просто хотела достойно ответить на твою торжественную встречу. Или ты слову наднепрянской ведьмы не веришь?

— Переодеться-то вам все едино надо, — настороженно глядя то на своих новых подопечных, то на царевну-лягушку, осторожно вмешалась Пан Лун. — Спасибо Владычице, да будет вечно ее крыло над нами, что про наряды вспомнила, а то позор бы земляным драконам вышел, коли гости их в непотребном виде пред очи Владычицы предстанут. Человеков-то у нас не бывает, не любит Великий Земляной человеков, да и лапами в земле возиться легче, чем руками. Вот и нету у нас всяких таких платьев… — змеица повела кончиком крыла, изображая нечто с рюшками. — А жаба эта вечно наряжается — должна разбираться!

— Вы так… любезны, драконица Пан Лун, — кисло скривилась царевна. — Постараюсь оправдать ваше лестное мнение и нарядить наших гостей… в соответствии с их положением и несомненными достоинствами.

— Так, может, Дину позовем? — уцепилась за последнюю возможность Ирка. — Повелительницу Грозы? У нее и наряды из мира людей есть.

— Так это… — морда змеицы стала смущенной. — Не велено никого к вам пускать. Ни Дъну Лун, ни самого Великого Водного. Вроде как мешать они вам будут… Уж не знаю чем, коли вы сами их видеть хотите. — Она смущенно развела крыльями.

— Великий Водный нам безусловно помешает… одеваться, — отчеканила царевна. — А Дъна Лун еще не дала объяснений по поводу его предыдущего побега.

В пещере повисло неприятное молчание. Змеица смущалась, жаба торжествовала, троица ребят украдкой переглядывалась, стараясь ни в коем случае не коситься на скальный карниз под потолком.

— Чего ж это я сижу? — подхватилась Пан Лун. — Схожу ларцы принесу, украшения вам подберем! Богаче, чем у Земли, самоцветов не найдешь! — Толстенькая змеица поспешно сорвалась с места.

— Можете не торопиться обратно — мы тут пока чудно проведем время! — мурлыкнула царевна, будто она кошка, а не жаба. И скользнула к Богдану: — При-ивет, мой дорогой… мальчик! — Ее улыбающееся лицо склонилось над сидящим мальчишкой. Богдан замер с оттопыренной пирожком щекой, завороженно глядя в радостно сияющие глазищи. — Сколько же мы с тобой не виделись! Сто лет, да?

— Год. Почти, — давясь пирожком, пробормотал он.

— Ой, он помнит, помнит! — Она по-девчоночьи запрыгала, хлопая в ладоши. — Еще так точно! Ты считал дни-и-и? — Она кокетливо стрельнула глазками. — Ты по мне скуча-ал?

— Не так чтоб… очень, — сквозь пирожок промямлил Богдан и потихоньку сполз со стула, явно намереваясь убраться подальше. Не тут-то было! Цепкие пальчики ухватили его за подбородок.

— Очень? O-o, как мило! — Из сказанного Богданом она пожелала услышать лишь последнее слово. — Я тоже тебя вспоминала! Ты удивлен? — Она встряхнула головой, позволяя локонам упасть на лицо, и лукаво поглядела на него сквозь завесу волос.

— Все вспомнила, кроме имени, — вмешалась Танька. Ирка поглядела на нее опасливо: гламурная жаба-блондинка хочет одеть их… и пристает к Богдану, и… добром это не кончится! Но Танька была на удивление спокойной — разглядывала царевну-лягушку как экспонат в кунсткамере: неэстетичный, но занятный.

— А я его имени и не знала! — хладнокровно парировала блондинка. — Мы были из совсем разных миров…

— Я тогда не думал, что ты из Ирия. — Богдан попятился от надвигающейся на него высокой, туго обтянутой шелковым корсажем груди.

— Я ведущая гламурной программы, медийная персона, селебрити — и ты прыщавый мальчик из подворотни, со своей толстенькой подружкой, — прижимаясь к нему все теснее, ворковала царевна-лягушка. — Но теперь ты та-ак вырос! Я до тебя не доста-ну-у! — Она прижала наманикюренный пальчик к своим губам, а потом к губам Богдана, точно передавая поцелуй. Глаза Богдана начала медленно заволакивать туманная пелена, а на лице появилась дебильно-блаженная улыбка. Царевна торжествующе улыбнулась и повернулась к теткам в сарафанах: — Ну чего встали? Открывайте сундуки!

— А-ай! — с потолка соскользнул чешуйчатый хвост и стукнул Богдана по голове.

Царевна стремительно повернулась, взвихрив длинную, в пол, юбку на кринолине.

— Что случилось, мой милый? Ударился? Болит? Дай подую! — И она снова придвинулась к Богдану. Тот попятился, глядя на нее совершенно трезвыми глазами:

— Спасибо, не надо, еще того… простудишь!

— Такой сильный парень — и боится простуды? Фу-у-у! — Она вытянула губы трубочкой и, почти касаясь Богдановой щеки, легонько подула ему в лицо. Взгляд Богдана снова заволокло мутью, и он потянулся царевне навстречу. С удовлетворенным вздохом она приникла к его груди.

— Не надо меня румянить! — раздался сзади пронзительный Иркин вопль. Грозная наднепрянская ведьма через всю пещеру удирала от одной из мамок-нянек. — Я вам не борщ, уйдите от меня с этими овощами, женщина! — В руках у няньки были две половинки разрезанной свеклы.

— Не понимаю, что тебя не устраивает! — Царевна повернулась к Ирке, продолжая кончиками пальцев поглаживать Богдана по щеке. — Вы, бедные человечки, краситесь всякой вредной дрянью, а у нас в Ирии все натуральное.

— Печная сажа вместо брасматика, толченый кирпич вместо пудры? — выпалила Ирка.

— Печная сажа… — мечтательно повторила царевна-лягушка и кивнула своим подручным. Те закивали в ответ, как игрушечные собачки на ветровом стекле машины.

— Мы не будем краситься совсем, — решительно объявила Ирка. — Нам по тринадцать лет, нам в школе вообще макияж запрещают!

— Значит, так! — Царевна наконец отцепилась от Богдана и точно базарная торговка уперла руки в боки. За ее спиной тяжело дышащий Богдан привалился к стене… и снова получил по голове чешуйчатым хвостом.

— Тебе мало того, что случилось у Пещер? Между прочим, по вашей вине — из-за ваших нелепых платьев! Вы в них были просто неузнаваемы! — Царевна растянула губы в кисло-сладкой улыбочке. — Ты сейчас не в своей школе. Ты в Змеевых Пещерах, здесь владычествует Табити-Змееногая, Тиамат Предвечная и Изначальная! Я, конечно, понимаю, что ты девочка из низов и в твоем овраге, или где ты там живешь, к коровам пускают без соблюдения этикета, но пред очи Владычицы положено представать по всем правилам. А именно: волосы собраны… — Она изящным движением коснулась искусно выложенных вдоль длинной шеи локонов. — Наряд изысканной роскоши — да-да, с юбкой, а не с этими вашими… джинсами! — Она приподняла расшитый в тон нежно-салатовый подол и выставила ножку в усыпанном жемчугом башмачке. — Ну и туфли! На каблучке. А также подобающие аксессуары, — задорно встряхивая сережками и поглаживая жемчужный воротничок на шее, закончила царевна. — А если тебе что-то не нравится… Иди как есть! — Она демонстративно перевела внимательный взгляд с зеленого листа, в который до подмышек завернулась Ирка, на кучку брошенной в углу грязной форменной одежды. — Если вас сожрут драконы за неуважение к Матери-Владычице, я точно плакать не стану! Твоей подружки им даже на двоих хватит.

— Подавятся! — процедила Ирка, краем глаза наблюдая, как чешуйчатый Айтов хвост мерно постукивает по голове замороченного Богдана, точно рассчитывая достучаться до разума. Мысли ее метались. Значит, вот это и есть те самые мелкие гадости, о которых говорил Айт. Мелкие? Как бы не так! Царевна-лягушка собирается их фактически убить: не смогла физически, так прикончит морально — кто станет уважать послов, явившихся на официальный прием, считай, у королевы, как два чучела? Или кто-то тут наивный и доверчивый и всерьез верит, что гламурная жаба не планирует их с Танькой изуродовать? Ну и что теперь делать — снова ей по голове навернуть? Прибить личную представительницу Табити посреди Змеевых Пещер за пару часов до аудиенции у Владычицы… Ирка, конечно, знала за собой склонность к простым силовым решениям, но даже для нее это было слишком! После такого бежать не имеет смысла, а остается только сразу вешаться! Так что, позволять жабе делать что та захочет? — Значит, так… — Ирка тоже уперла руки в бока жестом, гораздо более говорящим, чем у царевны.