Выбор судьбы (СИ) - Страница 41

Санса с ужасом озиралась по сторонам, видя, как на каждом углу от голода и холода со стонами умирали люди, превратившиеся в живые скелеты, обтянутые кожей. Про себя девушка отметила, что даже если бы они сейчас хотели напасть на ее небольшую свиту, как во время бунта, у них просто не хватило бы сил встать на ноги.

— Это город мертвецов, Пташка. Если уже начали ужимать в еде войска, то дело намного хуже, чем я рассчитывал.

Сопровождаемые сотней голодных глаз, они сумели добраться до пристани, где им удалось найти небольшую барку, готовую за мешок золотых и несколько мешков крупы проследовать даже в саму преисподнюю. Ее капитан, уроженец Железных островов, прибыл в город несколько месяцев, но так и не смог покинуть бухту, ожидая груз, который так и не был доставлен. Промотав остатки средств в публичных домах, он совсем отчаялся покинуть проклятый город, поэтому был согласен на все, лишь бы убраться отсюда побыстрее.

Загрузив все необходимое на борт, охрана расположилась на палубе, ожидая последнюю пассажирку, которая, будто не видя поднятых парусов, продолжала молчаливо стоять со своим спутником, не зная стоит ли произносить слова, которые, вырываясь из сердца, вставали поперек горла, не давая дышать.

— Пора отправляться, — проговорил капитан, подойдя к ним.

Санса кивнула в знак согласия, но осталась стоять на месте. Моряк немного потоптался в нерешительности, ощущая повисшее в воздухе напряжение всеми фибрами своего тела, но, почувствовав себя лишним, удалился.

— Ему можно доверять? — спросила Санса, бросив на Клигана взволнованный взгляд.

— Сейчас нельзя никому доверять, но я заплатил ему достаточно, чтобы у него не возникло соблазна продать тебя первому встречному, а, учитывая, что никто из команды не отлучался и ни с кем не говорил, предупредить они никого не могли.

— Хорошо, — потупив взгляд, произнесла девушка.

Санса и представить себе не могла, что ей будет так тяжело проститься со своим защитником. По дороге сюда она была полна решимости, черпая силы от своего спутника, но сейчас, когда она понимала, что эта встреча может быть последней, ее сердце сжималось от невысказанной боли, а решимость медленно тонула в океане чувств, захлестнувших ее с головой. Сколько она себя помнила, всегда самые тяжелые моменты в жизни с ней делил этот угрюмый воин, и сейчас, когда осознание того, что возможно в самый судьбоносный миг его не будет рядом, окончательно поселилось в ее душе, она не могла найти в себе силы отпустить его. Хотя разум твердил о том, что надо быть верной своим решениям.

— Я должна идти, — сглатывая слезы, проговорила она.

Клиган лишь молчаливо кивнул, сквозь маску молчаливой покорности, за которой бушевал такой же океан. Видя ледяное спокойствие воина, Санса начинала потихоньку ненавидеть его за то, что в час прощания он не может позволить себе даже намека на сентиментальность. Как она хотела сейчас услышать от него слова о том, что он будет скучать, что они обязательно встретятся, что она нужна ему, но воин лишь молчал. В тот момент, когда она уже собиралась подняться на борт, его режущий, словно пила, голос остановил ее:

— Как я смогу узнать, что твой план удался?

— Я приду к тебе в Богорощу за день до сражения в образе Нимерии. Береги ее и… себя, — проговорила Санса, найдя в себе силы перейти на «ты».

— А если ты не придешь?

— Значит, меня уже не будет в живых, — со смирением проговорила она, наградив его таким усталым взглядом, будто рядом с ним стояла ветхая старуха, уставшая от своего бренного существования.

При виде этого взгляда, по спине у Клигана забегали мурашки, будто у неопытного юнца, впервые вышедшего на турнирное поле. Санса сделала несколько шагов по трапу, но неожиданно развернулась и бросилась в объятия к своему защитнику.

Этот бушующий океан захватил ее настолько, что она никак не могла успокоиться, уткнувшись носом в могучую грудь воина. Подняв на него заплаканные глаза, она подалась вперед, подарив ему прощальный поцелуй, недолгий, но такой проникновенный, такой чарующий. Вся магия этой ласки крылась в том, что понять ее могли лишь те, кто говорил на языке влюбленных, зная, сколько страсти и отчаяния несло в себе это касание, ибо в этот миг соприкоснулись не губы, не тела, а души, ищущие молчаливого благословения в руках своей половинки.

— Не покидай меня, — проговорила Санса, ухватив его руку.

— Никогда, — ответил он.

Эти слова были красноречивей сотни слов, говорящих о любви, ибо их произнесли не лицемерные уста, а пламенеющие сердца, сумевшие наконец услышать биение друг друга.

========== Сейчас или никогда ==========

Одинокий корабль, бросивший якорь вблизи Драконьего камня, уже третий день раскачивался на волнах, бросив вызов не только могучей морской стихии, но и зиме, медленно, но неизбежно заключившей Вестерос в свои объятия. Ночи становились все длиннее, ветра — холоднее, а уверенность в успехе столь опасного предприятия истончалась с каждым днем, как лед под палящим солнцем.

Каждое утро Санса с надеждой смотрела за горизонт, пытаясь найти там выплывающие из предрассветной мглы паруса, ведомые попутным ветром к родным берегам, но каждый раз видела лишь зеркальную морскую гладь, небольшие рыбацкие суденышки да запоздалых чаек, покидающих насиженные места, надеясь избежать ледяных прикосновений зимы.

Однако даже в этом леденящем душу холоде девушка пыталась разглядеть свои преимущества — немногие капитаны решались покидать теплые воды, а значит, риск нападения пиратов или работорговцев сводился к минимуму. В этих мыслях она находила скрытое успокоение, пытаясь не поддаваться меланхолии, которая постепенно начинала завладевать всеми членами экипажа. Ведь у каждого обитателя корабля были причины для беспокойства: моряки боялись резкой смены погоды, сопровождающие девушку охранники — нехватки провианта, а Санса — встречи с Дейенерис.

Каждую минуту она мысленно повторяла слова, которые хотела сказать королеве, но каждый раз ее мысль от страха или волнения обрывалась на середине, заставляя голос дрожать, а коленки подкашиваться. Она не знала, как Дейенерис восприняла ее бегство; не знала, дадут ли ей право высказаться; не знала, что ждет ее в случае провала ее затеи! Она не знала ничего, но несмотря на это впервые ее решимость позволяла ей без страха принять неизбежное. Если ей суждено покинуть этот мир изменницей, дочь Эддарда Старка сделает это достойно!

В этом нетерпеливом ожидании прошел еще один день, наполненный мрачными мыслями и сомнениями. Однако на утро четвертого дня вместе с первыми солнечными лучами за горизонтом стали вырисовываться десятки белых парусов, издали напоминающих облака, плывущие по небу. В этот момент ее охватило такое беспокойство, что девушка начала нервно перебирать вышитый пояс, наблюдая за тем, как из туманной дымки все явственнее проступают силуэты огромных кораблей. Выпустив из рук черного ворона, Санса стала ждать своего приговора. Волнение достигло своего апогея в тот момент, когда над флагманом непобедимой армады взметнулись два черных крыла, поднимающих в небо истинный ужас минувших эпох — величественного дракона, своей тенью затмившего холодное солнце.

— Ну, вот и все: сейчас или никогда! — прошептала она, когда с огромной галеры на воду спустили небольшую шлюпку, что свидетельствовало о том, что королева решила удостоить ее аудиенцией.

Когда Санса взошла на палубу «Вечного пламени», так назывался флагман королевского флота, ее ноги буквально вросли в деревянный пол. Решимость и воля оставили девушку, а душу наполнил липкий, постыдный страх, в свое время превративший ее из благородной леди в игрушку короля. Сердце замерло в груди, когда вдоль дороги к каюте Дейенерис парадным строем выстроились ряды Безупречных, облаченных в зимние доспехи.

— Миледи, королева ожидает Вас! — раздался спокойный голос Барристана Селми, коснувшегося плеча девушки.

Санса вздрогнула и посмотрела на старика глазами затравленной дичи, желая провалиться под толщу ледяной воды, лишь бы не идти на добровольное заклание, на которое сама себя и приговорила. Каждый шаг вперед требовал от нее все больших усилий, но, дойдя до финишной черты, девушка не смогла найти в себе силы переступить порог. Ее мысли спутались окончательно, пламенная речь, которую она так упорно репетировала, вылетела из головы. Казалось, она утратила дар речи и больше никогда не сможет произнести ни слова.