Выбор судьбы (СИ) - Страница 36

Почувствовав, что девушка оставила попытки сопротивления, мужчина усадил ее на стол, касаясь влажными губами ее шеи и плеч, разрывая в клочья тонкий халат. Опустился к груди, желая запечатлеть горячие поцелуи по всему ее телу.

Санса, молчаливо давясь слезами, никак не могла поверить в то, что мужчина может с таким животным пылом желать прикоснуться к женщине. Она никогда не считала Клигана робким, но ни один из тех поцелуев, которые он дарил ей раньше, не шел ни в какое сравнение с тем огнем, который обжигал ее кожу теперь. И если душой она чувствовала себя поруганной, то тело ее нещадно предавало, заставляя втайне желать и одновременно стыдиться этого. У нее не было слов, чтобы описать ощущения, обрушившиеся на нее в этот момент. По телу расползалось приятное тепло, поднимавшееся от низа живота к груди, заставляя трепетать ее бедное сердечко; руки покрывались мурашками при каждом прикосновении мужчины. Раньше она не знала той постыдной тайны, через которую проходят мужчина и женщина, чтобы достичь единения, теперь же ее пугал не Клиган, а сам факт того, что эта навязанная ей близость не внушала желаемого отвращения, а наоборот — становилась все более желанной.

Она почувствовала, как мужчина, задрав юбки, плавно раздвигает ей ноги, со стыдом смотрела на ночное платье, обвисшее клочьями на ее фигуре, но не могла найти в себе силы даже попытаться сопротивляться этому. Разум продолжал бить тревогу, мысли неустанно роились в ее мозгу, пока наконец одна из них не поразила ее, будто удар молнии:

— «Чёрта с два, я Санса Старк, наследница Винтерфелла, во мне течет кровь первых людей, и я не могу подарить свою невинность пьяному солдафону на столе, залитым вином, как какая-то кухарка!»

Девушка начала отчаянно цепляться за стол, сбрасывая с него посуду и прочую утварь, пока ее рука не натолкнулась на толстую свечу, фитиль которой готов был в любой момент утонуть в расплавленном воске. Ухватившись за нее, Санса, что было сил, ударила Клигана. Пес взвыл и отшатнулся от нее, как от огня, вспомнив, наверное, о единственной вещи, внушавшей ему леденящий ужас. Восковые капли мгновенно застыли на лице, скопившись на нетронутой ожогом щеке.

— Ах ты, маленькая… — взревел он, желая наотмашь ударить свою обидчицу.

— Нет, пожалуйста, — взмолилась Санса, выставляя вперед руки, будто это могло ее защитить, — Вы обещали, Вы поклялись, что никогда не обидите меня, — его рука так и застыла в воздухе, — Вы поступаете ничуть не лучше своего брата Григора, неужели в Вас нет ни капли чести?!

Слезы нескончаемым потоком текли по ее лицу, оставляя влажные следы. Девушка едва не задыхалась от боли, обиды и стыда, в ужасе глядя на него. Сегодня он не просто переступил порог дозволенного, не просто сжёг мост, открывавший путь к ней. Он взорвал огромную плотину, и теперь вместо реки их разделяло бушующее море. Поднятая на нее рука, бессильно упала, да и сам воин, обхватив дрожащую девушку за талию, упал перед ней на колени, не выдержав тяжести собственного поступка. Он, поддавшись первородному греху, возжелал женщину для него не предназначенную. Едва не изнасиловал ту, что любил больше всех на свете. И теперь единственным его желанием была смерть. О, как он мечтал сейчас умереть от ее руки, чтобы завтра не увидеть ненависти и страха в небесных глазах. Он презирал себя сильнее, чем когда либо, впервые в жизни раскаиваясь в содеянном.

— Прости, прости меня, Пташка, — прохрипел он, сильнее сжав ее руками.

Когда его щека коснулась ее обнаженного живота, она почувствовала, как по изодранному халату, растекается небольшое влажное пятно.

— «Он плачет, Пес плачет», — подумала Санса, импульсивно положив руки на его плечи.

Девушка хотела его ненавидеть, хотела бросить ему в лицо обвинения, хотела уйти, но вместо этого стояла на месте, пытаясь, сама не зная почему, успокоить человека, который, поддавшись животной страсти, едва не обесчестил ее. Она испытывала жалость к этой истерзанной душе, но что-то сильнее сочувствия мешало ей покинуть его в такой момент.

Она вспомнила тихие ночи по дороге в Миэрин, когда лежа в походной палатке, представляла себе их последний поцелуй, отказываясь признаться в том, что вопреки всему подарила его добровольно. Иногда в своих фантазиях девушка позволяла ему зайти дальше, воображая, как его руки ласкают ее тело, открывая все новые горизонты наслаждений для них обоих, но тогда Санса была уверена в том, что Пес мертв и эти мечты никогда не исполнятся. Она могла позволить себе подумать о несбыточном. А что теперь? Не то чтобы мысль об этом не посетила ее в ту холодную ночь, когда измотанные дорогой, они нашли покой в объятиях друг друга. Но сама идея близости с мужчиной в тот момент показалась ей абсурдной и недостойной леди, однако, если бы Пес позволил себе нежный поцелуй, она, к своему стыду, его бы не осудила.

Заливаясь краской стыда, она перелистывала свои воспоминания, как страницы романа, одновременно ужасаясь своим мыслям и изучая душу. Природу привязанности к Клигану Санса не понимала, но отрицать, что испытывала к нему чувства, была уже не в состоянии. Стала бы она так отвержено искать обычного телохранителя? Занимал ли бы простой страж столько времени в ее мыслях? В конце концов, являлся бы его образ ей во сне? Стала бы она пытаться защитить от дракона человека, который был ей безразличен? Конечно же нет! Сандор стал для нее особенным, ее Флорианом, хотя он никогда бы и не признал этого.

Сегодня Сандор перешел границу, но разве Санса в своих мыслях не делала то же самое? Так что ее возмущало сейчас: то, что он позволил себе придать ее фантазиям осязаемую форму или то, что реальность оказалась не такой, какой она ее представляла? В своих мечтах девушка неизменно окружала себя роскошью, а Сандор был чуток и нежен. Случившееся сегодня явно не подпадало под это описание, а, выходит, ее злил не сам факт произошедшего, а обстановка. Но разве изменилась бы для нее сама суть действа, если бы это произошло не на грязной кухне, а на шелковых простынях в одной из верхних комнат? Ответ поразил ее сильнее, чем сама мысль о возможности этого.

Взглянув на Клигана, застывшего на коленях перед ней, Санса не смогла добить его, ибо он итак был повержен.

— Я прощаю тебя, — прошептала она, опускаясь рядом с ним, оказавшись в кольце его рук.

Сандор, не поднимая головы, будто не веря в то, что сейчас услышал, лишь сильнее прижал девушку к себе, искренне желая, чтобы все случившееся было плодом его больного воображения, а Пташка спокойно спала в своей комнате, не зная о том, что он пережил этой ночью. Но произошедшее не было сном, не было его пьяной галлюцинацией — это была жестокая реальность, позволившая каждому из них пока лишь себе признаться в тех чувствах, которые они испытывали друг к другу.

========== Нимерия ==========

Холодный воздух обжигал легкие, не давая дышать полной грудью, пронзительный запах гари подступал к горлу, оседая на нёбе мелкими черными крупицами, вызывая приступы дурноты, а глаза застилала непроглядная пелена снега, налипавшего на перепончатые крылья, сковывая движения. Соприкасаясь с обнаженной кожей, он начинал подтаивать, образуя ледяную корку, вынуждающую девушку клониться к земле. Но страх не давал ей опуститься, ибо внизу все пылало огнем. Казалось, что он заключил в кольцо не только Винтерфелл, но и всю округу на многие мили вперед. Глядя на окрестности с высоты птичьего полета, создавалось ощущение, что равнину захватила пламенная лавина, заставляющая воспламениться даже огромные сугробы. Как река полыхала во время битвы на Черноводной, так полыхали снега у стен ее родового замка, выжигая всю скверну с древних земель.

Единственным ее желанием в этот момент было скрыться, улететь так далеко, чтобы память об этих событиях никогда не сумела ее разыскать, чтобы страхи, терзающие ее сердце, сгорели в этом пламени, а разум очистился, даря долгожданный покой. Но каждый раз, когда могучие крылья порывались унести девушку на край земли, какая-то сила, чья-то воля неизменно останавливала этот порыв.