Выбор судьбы (СИ) - Страница 35

— Леди, — со слезами на глазах проговорила Санса, — но это не может быть она, просто не может. Леди умерла много лет назад, ее кости обрели покой в Винтерфелле. Немерия! — пришел ответ из глубины сознания. — Она нашла меня.

На дрожащих ногах дойдя до кухни, девушка в очередной раз застыла на месте.

— «Да что же это такое?! Что за день?! Ведь все, чего я хочу – это немного покоя», — пронеслось у нее в голове.

Отступать было уже поздно, поэтому она решилась сделать шаг вперед. Впервые за долгое время хозяин замка был пьян настолько, что не смог, а может, просто не захотел подниматься в свои покои. Склонившись над стальной кружкой, мужчина, казалось, не замечал присутствия Сансы, погрузившись в свои мысли. Невидящим взором он смотрел на плещущуюся в чаше кровавую жидкость, будто пытаясь утопить в ней свои невзгоды. Девушка боязливо попятилась назад, но его повелительный голос, заставивший содрогнуться камни, едва не оглушил ее:

— Я знаю, зачем ты пришла! И всегда знаю, сколько у меня осталось! Если уж так приперло, могла бы просто попросить. Садись! — ставя рядом с собой вторую кружку, невозмутимо проговорил он.

В этот момент чувство стыда захлестнуло Сансу с головой. Мало того, что она позволила себе достаточно вольное отношение к алкоголю, так еще и была уличена в том, что под покровом ночи позволяла себе умыкнуть чашу-другую. Казалось, что каждый ее поступок все глубже опускает ее в бездну позора. Ее септа перевернулась бы в гробу, если бы увидела, в кого превратилась девочка, гордо носившая титул «леди».

— Я не хотела Вас побеспокоить, — опускаясь подле него, пролепетала девушка.

— Чушь собачья, — прорычал Клиган, под завязку наполняя поставленную чашу.

Запах кислого вина заполнил все помещение. Оглянувшись вокруг, Санса заметила, что это был уже не первый бочонок, который позволил себе сегодня выпить Пес. Липкие винные лужицы заливали не только дубовый стол, но и пол едва ли не всего помещения.

— За девочку и ее Пса, — с ядовитой ухмылкой произнес он, — за двух отверженных, которых судьба забросила в самую задницу этого мира! До дна! — произнеся это, Клиган так сильно ударил кружкой о ее чашу, что половина содержимого кровавым пятном расплылась по ее халату. Санса сделала глоток и посмотрела на мужчину.

— Что молчишь? Противно тебе со мной, я же вижу! Небось, жалеешь о том, что уехала следом за безродным пьяницей? И правильно, я бы тоже жалел! Поделом мне! Что воспитанной леди делать с таким уродом, как я?

— Вы не правы, — потупив взгляд, сказала она, но, вспомнив, что воин всегда заставлял ее смотреть на себя, подняла глаза на собеседника.

— Ага, как же… и по ночам вино лакаешь, видать, от большого счастья, — не унимался он. — Ты же у нас Старк, потомок королей Севера, Первых людей, а я кто? Внук псаря и живу хуже собаки.

— А почему пьете Вы?

Такой простой вопрос, заданный с таким наивным непониманием, заставил Пса на миг задуматься об истинной причине своего пьянства. Раньше он напивался, чтобы не видеть презрения в глазах окружающих, чтобы уйти от осознания собственной никчемности, от разочарования, от ненависти, не дававшей дышать, от собственной памяти, в конце концов. Но почему он пил сейчас? Его брат был мертв — единственная в жизни цель достигнута, хотя и не собственными руками. Он обрел дом, хотя и не считал его таковым. С ним рядом была женщина, пусть и не принадлежавшая ему, но все же смотревшая на него без презрения. Это было в десятки раз больше, чем он мог надеяться получить. Но все же он напивался, напивался от того, что все в его жизни было лишь наполовину, и пустующее место Клиган заливал вином. Радость от смерти брата — половина, не он же вонзил меч в его поганое сердце, не он отомстил за отца и сестру. Счастье от того, что у бездомной собаки появился собственный угол — половина, ведь глубоко в душе Сандор ненавидел это место, точно знал, что никогда не приведет в этот дом жену, не воспитает здесь сына. Даже удовольствие от того, что рядом с ним была женщина, которую он желал каждой клеточкой своего естества, было отравлено осознанием того, что она никогда не достанется ему. В природе человека заложено желание обладать большим, и, как любой мужчина, он не хотел довольствоваться частью.

Санса Старк стала для него одновременно и наваждением, и проклятием; водой, которая утоляла его жажду, и огнем, сжигавшим душу. Ее постоянная близость, ее запах, пропитавший каждый уголок этого проклятого замка, сводили с ума. Одно лишь прикосновение к ее губам обещало открыть для него врата рая, но он уже срывал этот плод и теперь хотел больше, осознавая то, что, если начнет, уже не сможет остановиться. После ночи, проведенной в лесу, когда их тела были в манящий близости друг от друга, мужчина решил ограничить свои контакты с девушкой до минимума. Решил не испытывать соблазны, которые превышали его силы, но глупая Пташка, будто не желая ничего понимать, сама летела в огонь, не осознавая, чем может обернуться простой разговор или мимолетное прикосновение. В его власти было взять ее в любой момент, но каждый раз какая-то невидимая рука удерживала его от безумия, каждый раз осознание собственного ничтожества и уверенность в том, что девушка просто не способна испытывать к нему романтические чувства, будто кандалами сковывали его руки. Он не мог, да и не хотел представлять себя поднимающим платок из пыли у ее ног или читающим ей очередную балладу, желая пленить ее сердце. Нет, не таков был Сандор Клиган. Он не был окруженным ореолом благоухающих масел, летним рыцарем — он был воином, побывавшим в самой преисподней и восставшим из огня. Он видел много такого, отчего у прочих волосы могли поседеть одним днем.

Клиган привык жить, доверяя своей интуиции и инстинктам, ведь только так можно выжить в бою: не задумываясь наносить и отражать удары, повергая противников на поле брани. Но долго ли может мужчина, привыкший жить таким образом, сопротивляться своим инстинктам? Он не был рыцарем, не давал обеты, не связывал себя и прочими клятвами. Шла война. Разве Санса Старк не была его трофеем? Разве он не мог заявить на нее свои права?

Это ежедневное противоборство полностью уничтожило его защиту, возобладав над разумом, который уже не мог сдерживать желания, ибо они захлестнули мужчину с головой.

— Зря ты не осталась в своей комнате этой ночью, Пташка, — прорычал он с таким зловещим свечением в глазах, что у Сансы кровь застыла в жилах.

В этот момент на нее смотрел не угрюмый и язвительный Пес, с обращением которого она сумела свыкнуться, на нее смотрел незнакомый мужчина, внушавший ей истинный страх. Она хотела встать из-за стола и убежать, укрыться в своей комнате, но, рванувшись вперед, была схвачена. Клиган успел перехватить ее руки с такой быстротой, которой нельзя было ожидать от пьяного вдрызг человека. Санса попятилась назад, но стол, преградивший путь, отрезал ей дорогу к спасению, а мужчина все надвигался на нее, как гора, закрывая своей тенью.

— Что Вы делаете? Мне больно… — пропищала она, но Сандор уже не слышал ее.

Обхватив Сансу за талию, он лишь сильнее прижал ее к себе, сливаясь с ней властным поцелуем. Сердце девушки бешено стучало, но она то и дело повторяла себе, что нужно сохранять самообладание. Любой ценой. Ей казалось, что за тот миг, что длился поцелуй, она прожила целую жизнь. Впервые она оказалась так близко к мужчине и близость эта не была похожа на то, что происходило в рыцарских балладах. Клиган не спрашивал разрешения, чтобы забрать ее невинность, он пользовался своей властью и ничуть не стеснялся этого.

Сопротивление было бесполезно. Осознание того, что все ее попытки вырваться лишь распаляют желание мужчины, ударило ее словно пощечина, но и покориться злой воле она тоже не могла. А что пристало делать леди в подобной ситуации? Кричать? Но кто услышит ее крики, а если и услышит, кто осмелится заступиться за нее, зная, каков был Пес в гневе? Молить богов о милосердии? Но высшие силы давным-давно покинули ее. Во время бунта в Королевской Гавани на ее защиту встал Клиган, по иронии судьбы вставший на место насильников. Сейчас ей не на кого рассчитывать и не к кому взывать о помощи.