Выбор судьбы (СИ) - Страница 22

— Я лично подобрал для Вас лошадь, спокойную нравом и выносливую, — продолжил он, видя молчание девушки, — однако, чтобы быть уверенным в Вашей безопасности, я хотел бы проехаться вместе верхом. Не соблаговолите ли Вы составить мне компанию?

В данных обстоятельствах отказываться было верхом неприличия, особенно учитывая тот факт, что подобное предложение было сделано прилюдно, а лошадь являлась подарком королевы.

— Как будет угодно, — проговорила Санса, проведя рукой по густой гриве, — только должна Вас предупредить: я не очень хорошая наездница.

— Ну это мы еще посмотрим, — с ехидной улыбкой проговорил воин, подхватив Сансу за талию, чтобы усадить в седло.

Девушка слегка вскрикнула от неожиданности, поражаясь тому, с какой легкостью поднял ее Даарио, будто она весила не больше пушинки, но эти мысли сразу отступили на второй план, когда девушка заметила, что его руки недозволительно долго задержались на ее талии.

— Дальше я сама, мило…

— Даарио, — перебил ее воин, — не по чину мне этот титул.

— Даарио, — едва слышно проговорила она.

— Поехали, доедем до старой фермы по ту сторону равнины, и обратно, — проговорил мужчина, усаживаясь на своего пегого жеребца.

Санса натянула поводья и слегка ударила кобыле в бока, тем самым давая понять, что готова к скачке. Лошадь перешла на мелкую рысь, а как только они покинули лагерь, сорвалась на галоп. Верховая езда всегда была для девушки тяжелым испытанием, и если бы не жуткая жара, Санса никогда бы не покинула свою карету, но делать было нечего, поэтому она максимально сконцентрировалась на процессе, изо всех сил стараясь удержаться в седле.

— Стой! Стой! — прокричал Даарио, поравнявшись с ней. — Так ты покалечишь животное или себя, и чему только учат благородных девиц?! — с укоризной во взгляде протянул он.

Санса, понимая свою оплошность, виновато потупила глаза, из-под длинных ресниц наблюдая за тем, как ее спутник спешился со своего коня. В этот момент сердце по необъяснимым причинам начало бешено колотиться в ее груди. Даарио, не обращая на девушку внимания, подтянул стремена и поправил узду, сбившуюся из-за неумелой езды.

— Ты и лошадь должны стать единым целым. Почувствуй ее тело, повторяй каждое ее движение. Удержаться в седле ты сможешь с помощью бедер, так напряги их, — проговорил он, коснувшись ее ноги.

Санса метнула в его сторону возмущенный взгляд, но все слова будто застыли у нее на губах, столкнувшись с его глазами. Мужчина как будто не замечал, что сделал что-то непозволительное, а может и не хотел этого видеть, наслаждаясь смущением девушки при его прикосновениях.

— Сильнее, напряги ноги, — скомандовал он, — вот… А теперь послушай меня: не думай о том, что ты можешь упасть, доверься лошади, прочувствуй ее. Прочувствуй все, что с тобой происходит в этот момент. Скачка — это свобода. Неужели ты мало томилась в заточении? Неужели стены Красного замка не опостылели тебе? Оглянись вокруг! Ты свободна, так выпусти свою душу из той тюрьмы, в которую ее посадила. Здесь никто не увидит тебя. Ты свободна от этикета, от придворных интриг… чтобы ты сейчас ни сделала, тебя никто не осудит, поэтому наслаждайся своей свободой.

Он говорил это с такой пылкостью, с таким напором, что Сансе непреодолимо захотелось испытать подобные эмоции. Не дожидаясь дальнейших слов своего спутника, она стеганула лошадь и пустилась вскачь. Первые несколько минут оказались тяжелыми, но потом она освободила свой разум, позволив лошади стать частью себя. Обхватив ее бедрами, девушка привставала в такт ее шагам, удивляясь тому, как раньше у нее это не получалось.

Соленый ветер ударил в лицо, разметав ее огненные волосы, глаза слезились на такой скорости, но она лишь сильнее подгоняла свою кобылу, стараясь запечатлеть в памяти каждое мгновение. Даарио был прав — именно сейчас она была по-настоящему свободна и эта свобода была слаще всего на свете. Неожиданно ей захотелось закричать, закричать, как когда-то в детстве; набрав в легкие побольше воздуха, она издала протяжный крик, подобно буре, вырвавшийся из глубин ее несчастного сердца. И крик этот забирал с собой всю боль, все несчастья и переживания, не дававшие ей покоя долгими ночами.

Когда она остановилась, то поразилась тому, насколько опередила Даарио, только показавшегося на горизонте. Санса встретила его лучезарной улыбкой, способной растопить даже самое холодное сердце. И улыбка эта настолько поразила воина, что он сам не поверил той перемене, которая приключилась с девушкой. Ее томный взгляд, вымученная полуулыбка, придававшие ее лицу девственную красоту валирийских статуй, не шли ни в какое сравнение с тем светом и энергией, которые исходили от нее сейчас. В этот миг она была поистине прекрасна, пробуждая в нем все новые и новые желания.

— Это было восхитительно, я уже и не думала, что в моем сердце осталось место для радости, — срывающимся от счастья голосом, проговорила она.

Не отрывая от нее взгляд, Даарио спешился с коня и, подхватив девушку за талию, опустил подле себя.

— Что… что ты делаешь? Зачем? — с негодованием спросила она.

— Я схожу с ума, — наклонившись к ее уху, прошептал воин.

Санса едва успела понять смысл его слов, как почувствовала прикосновение его губ к своим. Девушка сделала попытку высвободиться, упираясь руками в его грудь, но Даарио лишь сильнее прижал ее к себе. Поцелуй, задуманный, как легкое касание с целью подразнить свою спутницу, полностью поглотил мужчину, пробуждая в нем все новые и новые желание. Он кончиками пальцев чувствовал нарастающую панику в ее душе, но в тот момент, когда воин был почти уверен, что девушка готова сдаться, ее тело напряглось, как натянутая струна.

— Нет, я не желаю… — удивляясь своей смелости, проговорила она.

Это был не привычный лепет смущенной красавицы, заливавшейся краской при каждом его взгляде, это был уверенный ответ женщины, заставляющий кровь похолодеть в его жилах. Мужчина отстранился и взглянул на ее лицо: солнечная улыбка сменилась непроницаемой маской, трепетное волнение — ледяным спокойствием, изменившим ее лицо до неузнаваемости.

— Нет?! — переспросил он, будто не веря своим ушам.

— Нет, — уже мягче повторила она.

Даарио отступил на шаг назад, но объятий все же не разжал, наблюдая за реакцией своей спутницы, которая таки сумела его удивить. Между ними воцарилось тяжелое молчание, которое с каждой минутой становилось все более неловким, грозя перерасти в настоящую катастрофу. Однако, не смотря на это, они будто впали в степенное оцепенение, ожидая, что другой задаст вектор дальнейшему развитию событий.

Лошадиное ржание и людские крики вывели их из состояния задумчивости, заставляя обратить все свое внимание на поле, где разворачивалась самая настоящая битва. Спутники, видимо, были слишком поглощены своими переживаниями и не заметили, как невдалеке появились торговцы и пастухи, перегонявшие стадо коней на продажу. Все бы было хорошо, если бы один норовистый жеребец не выбился из табуна, раскидывая в разные стороны пастухов, пытавшихся его усмирить. Подпрыгивая, нанося смертельные удары тяжелыми копытами, он был похож на настоящего демона, вырвавшегося из преисподней. Его огромные глаза налились кровью, спутанная черная грива колосилась на ветру, вены на ногах вздулись от напряжения. Люди кричали и разбегались от него в разные стороны, пока, наконец, один из торговцев не выхватил лук, нацеливая его на животное.

— Уйдите прочь, от этого черного демона одни неприятности, пусть возвращается к себе в преисподнюю, — прокричал он, отирая кровь на виске.

В этот момент у Сансы перехватило дыхание, и отчаянный крик вырвался у нее из груди:

— Нет, не надо, оставьте его, пощадите!

Вырываясь из рук Даарио, она кинулась вперед. Торговец, застигнутый врасплох вмешательством девушки, ослабил тетиву, устремив на незнакомку злобный взгляд.

— Не надо, не убивайте его, — взмолилась она, подходя ближе.

— Какой от него прок?! Дикий, норовистый, никому не дает к себе притронуться. Уже десяток слуг покалечил. Не выйдет с него толка. Красивый товар, да вот только никто за него не заплатит, — вновь натянув тетиву, прорычал мужчина.