Выбор судьбы (СИ) - Страница 16
На несколько минут на балконе воцарилось тяжелое молчание, сводившее с ума каждого, кто там находился, пока наконец Дейенерис не дала знак Сансе, чтобы та рассказывала дальше.
— Когда лорд Станнис подошел с войском к Королевской Гавани, город превратился в кипящий котел, в котором сгорали людские жизни. Закрывая глаза, я до сих пор вижу те ужасы, которые мы пережили тогда, когда дикий огонь вспыхнул на Черноводной. В этот момент помощь пришла оттуда, откуда я ее не ждала. Один из рыцарей Королевской Гвардии помог мне бежать из осажденного города. Мы пробрались на один из торговых кораблей, но боги и тут обрушивали на нас все большие и большие испытания. Сначала мертвый штиль, а потом и шторм… Так я осталась одна, вновь одна, а Ланнистеры, они непременно захотят отомстить, они будут меня искать и убьют, — пролепетала она, закрывая лицо ладонями.
Дейенерис, видя страдания этой девушки, невольно прониклась к ней глубоким сочувствием, произраставшим из глубин ее души. Из глубин, где она все еще была неуверенной в себе Дени, насильно отданной в жены дотракийскому кхалу, а по прошествии времени, потерявшей любимого супруга. И сейчас, глядя на Сансу Старк, она видела себя, брошенную на произвол судьбы среди пустыни и голода, и все больше проникалась желанием помочь этой несчастной девочке.
— Послушай, — сказала она со всей нежностью, на которую только была способна, — ты сказала, что бежала из столицы с рыцарем из Королевской Гвардии, но где он сейчас?
— Он, он… я думаю, он погиб на корабле. Он пытался спасти меня… но мачта, она рухнула на него и больше я его не видела, — заливаясь слезами, проговорила она.
— А как звали этого рыцаря? — поинтересовалась Дейенерис, положив ладонь на плечо девушки.
— Его звали Сандор Клиган, — пролепетала Санса, не замечая, какое впечатление произвели ее слова на королеву.
— Клиган?! Тот, кто убил малютку Эйгона и его мать? — не веря своим ушам, проговорила Дейнерис.
— Нет, нет! — вскричала Санса, — Это было его брат Григор, а Сандор… он совсем другой, он ненавидит своего брата сильнее кого бы то ни было, ведь брат… он еще в младенчестве изуродовал его… он бежал из дома… — запинаясь пролепетала Санса, пытаясь защитить память о своем спасителе.
Королева несколько раз измерила шагами балкон, обдумывая услышанное, после чего подошла к Сансе и, взяв ее за руку, проговорила:
— Здесь ты в безопасности, я не выдаю своим врагам тех, кто однажды нашел у меня пристанище. А теперь ступай, я прикажу приготовить тебе горячую ванну с травами, она хотя бы немного облегчит твои страдания и позволит ночью спать спокойно. Ступай вместе с Мисандеей.
Когда Санса покинула королевскую опочивальню, Дейенерис подошла к перилам балкона и стала всматриваться вдаль, будто пытаясь заглянуть за горизонт.
— Ты веришь ее словам? Это действительно Санса Старк? — не поворачиваясь к своему охраннику, спросила она.
— Я в этом не сомневаюсь, моя королева. Хоть я и не видел девочку ни разу в своей жизни, я думаю, это она. Внешностью она похожа на свою мать, но в ней так же прослеживаются и черты ее отца, — проговорил Мормонт, ближе подходя к своей собеседнице.
— А то, что она сказала о королеве Серсее и Цареубийце?
— У нее нет причин врать, Ваше Величество. У меня больше, чем у других причин ненавидеть Эддарда Старка, но если он решил поддержать в государственном перевороте лорда Станниса, к которому никогда не питал дружеских чувств, думаю, что он получил доказательства супружеской измены.
— Значит, мой трон сейчас занимает бастард, не имеющий ни малейшего права носить корону, малолетний тиран, избалованный лицемерной матерью… пока я, истинная владычица Семи Королевств, нахожусь в изгнании в сотнях миль от родных земель.
— О чем Вы думаете, моя королева? Неужели Вы хотите отправиться в Вестерос сейчас? Еще утром Вы собирались освободить Миэрин и Юнкай, а теперь хотите пересечь Узкое море, чтобы завоевать Железный трон?
— Оставь меня одну, я должна подумать, — проговорила Дейенерис, так и не удостоив своего собеседника беглым взглядом.
Мормонт, зная характер своей королевы, слегка наклонил торс, приложив к сердцу ладонь, изображая достаточно неуклюжий из-за металлического нагрудника поклон, и удалился, не сказав ни слова.
Какое-то время Дейенерис еще всматривалась в горизонт, пытаясь решиться на шаг, который полностью изменит не только ее судьбу, но и судьбу тех людей, которые доверили ей свои жизни, надеясь на то, что она сумеет изменить их мир к лучшему. Могла ли она разочаровать их? Могла ли она отступить назад в тот момент, когда впереди забрезжил свет? Ответ на этот вопрос казался ей уже не столь ясным, а манящие дали за Узким морем, наоборот, более притягательными.
Тряхнув головой, чтобы отогнать от себя ненужные мысли, она бессильно повалилась на кровать, проваливаясь в сон, убедив себя в том, что утро принесет ей какую-то ясность.
========== Идем на Юнкай ==========
Золотые солнечные лучи пробивались сквозь приоткрытое окно, а теплый летний ветерок раздувал прозрачные шторы в небольших покоях, расположенных на одном из верхних этажей Астапорской пирамиды. Светящиеся блики скользнули по изысканному туалетному столику с десятками стеклянных бутылочек с благовониями и маслами, замерли на шелковом пуфе подле него и продолжили свой путь, все глубже освещая комнату, пока, наконец, не добрались до небольшой кровати из орешника, стоявшей в дальнем углу. Озорные лучики скользнули по огненным волосам спящей девушки, а потом застыли на ее лице, заставляя красавицу покинуть сладкие объятия сна. Невольно улыбнувшись новому дню, она сделала глубокий вдох — и в нос сразу же ударил сладковатый запах ночных цветов и морской свежести, говорящей о том, что утро только вступает в свои права, постепенно отбирая у ночи столь желанную прохладу.
Впервые с того момента, как Санса бежала из Королевской Гавани, ей удалось почувствовать себя настоящей леди; принять ванну с травами, подкрепиться изысканными яствами, уснуть на шелковых простынях. Казалось бы, судьба дает ей заветную передышку, чтобы девушка могла набраться сил перед новыми испытаниями. Однако, как ни старалась, Санса не могла почувствовать радости от этих даров. Ее грядущее по-прежнему было окутано тайной, едва ли Дейенерис решит отпустить свою новую пленницу, а дела минувших дней хранили в себе лишь боль утраты и дворцовые интриги, затмевая счастливые воспоминания, поэтому пробуждение к реальности болезненно укололо сердце девушки, не давая забыть тот ужас, который она пережила за последнее время.
К тому же, ко всем прочим страхам Сансы добавился еще один, пока что не облаченный в слова, но следовавший за ней по пятам, дыша в спину подобно опытному преследователю, играющему со своей жертвой. И страх этот при каждом воспоминании заставлял полыхать ее щеки от стыда и негодования. Последний поцелуй Сандора до сих пор обжигал ее губы, а слова будто колоколом звенели в ушах.
Мысль о том, что она потеряла своего единственного защитника, сжимала ее сердце будто тисками, но было в этих чувствах что-то непонятное, что-то, заставляющее ее душу трепетать от волнения.
Подобных чувств она еще никогда не испытывала и страшилась их более, чем страха перед очередным заключением. К своему стыду, Санса была вынуждена признать, что даже смерть Джори Касселя, командира личной гвардии отца, человека доброго и знающего ее едва ли не с пеленок, ее давнего защитника, не вызвала в ней и половины тех эмоций, который вызвал грубый, вечно пьяный Клиган, пугавший Сансу пуще чумной собаки.
Пытаясь изо всех сил понять противоречивую натуру Пса, девушка даже не заметила, как успела привязаться к этому вечно угрюмому воину, страшившему и одновременно защищавшему ее по мере своих далеко не скромных сил. Научившись без страха и отвращения смотреть ему в глаза, она будто увидела его второе лицо, скрытое от остальных непроницаемой маской насмешливого презрения и злобы. Или же она в силу своей неопытности и романтичности наделила его не свойственными ему чертами в попытках объяснить себе причины поведения этого человека. Дать себе четкий ответ на эту загадку она не могла, но, несмотря на это, возникшая против ее воли симпатия к Клигану одновременно казалась ей противоестественной и манящей, бессонными ночами доводящей ее разум до исступления.