Выбор сталкера - Страница 13

– Приплыли… походу-пароходу… – Игорь с трудом выдавил из себя слабую улыбку. – Спета моя песенка, старик…

– Не каркай, – строго произнес Семен.

– Там инфекция, наверное… – вяло пробормотал раненый. – Иначе бы так не долбило.

Гусь промолчал. Он явно разделял мнение друга, но совершенно не хотел говорить об этом вслух, понимая, что Игорю от этого признания едва ли станет легче.

– Помнишь, когда я еще работал, мы брали притон? – ухмыльнулся Логвинов. – Ну, когда тебе эту… штанину порвало… а пуля прошла, ногу не задела… даже…

Он закашлялся, сплюнул мокроту в сторону и утер рот тыльной стороной ладони. Гусь взирал на его медленные, заторможенные движения со смесью сожаления и неподдельной горечи.

– У тебя рожа тогда была, конечно… – Игорь глупо ухмыльнулся, заерзал, устраиваясь поудобней, и скривился от боли в раненой руке. – Свинство, блин… в общем, такая рожа была, будто ты в штаны наложил, ей-богу, такая… Ах! – Он стиснул зубы и на миг зажмурился. – Извини… Чо-то я вообще… не алё…

Гусь закусил губу, а потом принялся остервенело расстегивать пуговицы на левой манжете рубашки.

– Что случилось? – недоуменно поинтересовался Логвинов.

Гусь покончил с пуговицами и, закатав рукав, продемонстрировал другу металлический браслет у себя на запястье.

– Это еще… что такое? – спросил Игорь. – «Браслет»?

Гусь кивнул. Опережая новые вопросы Игоря, Семен с трудом стянул артефакт с запястья и вложил в ладонь друга.

– Надень, – велел Гусь. – Если это не поможет, уже ничего не поможет. В больницу мы все равно не поспеем – инфекция убьет раньше, чем доберемся.

– Спа… спасибо, – неуверенно поблагодарил Игорь.

Некоторое время он с любопытством рассматривал дар Семена у себя на ладони, потом, решившись, все-таки надел на запястье правой руки.

– Я знаю, что ты хочешь спросить, – мрачно произнес Гусь.

Игорь удивленно посмотрел на него – он, похоже, и сам не знал, чего хочет.

Семен отвернулся, посмотрел на мертвый клен, который тянул корявые ветви к путникам, будто в последней, отчаянной надежде на спасение из ада Зоны.

– Почему я не отдал его сразу, – прочистив горло, хрипло продолжил Гусь. – Почему дождался, когда тебе станет хуже, и только тогда решился… ты ведь наверняка подумал об этом, правда?

– Да я вовсе… – начал было Игорь, но Семен вскинул руку, призывая друга к молчанию.

– Просто я… струсил, Игореш, – добавил Гусь тихо. – Я ведь его нашел еще тогда, когда мы с тобой вдоль южной границы «черные брызги» для Яши собирали. С тех пор и таскал на себе и здесь, и за Периметром – везде. Думал, заряд у него давно закончился, ну и носил, как этакий талисман. А потом меня в «Радианте» один ошалевший «черный ангел» ножом полоснул…

– Когда? – опешил Логвинов.

– Было дело. Ты вроде к отцу уехал тогда… или еще куда-то… словом, не было тебя в городе, да и неважно это, в общем-то, ты бы все равно ничем не помог. Только мы с ним спорили за рюмкой, а тут он мне уже нож в бочину…

– Вот тварь… – процедил Игорь сквозь зубы.

– Тварь и есть, – не стал спорить Гусь. – Так вот его тогда ребята вышвырнули, а меня в подсобку уволокли. Парфюмер «скорую» вызывать не стал, какого-то знакомого врача вызвонил по-быстрому, чтобы шумиху не подымать. А когда врач тот приехал – минут через пятнадцать буквально – у меня рана уже затягиваться начала. А теперь и вовсе – гляди!

Гусь задрал рубаху и продемонстрировал шокированному другу живот.

– А… куда он вообще тебя пырнул? – неуверенно спросил Игорь.

– Вот видишь! – хмыкнул Семен. – Ни следа не осталось. А ткнул – сюда! – Он упер палец в правый бок.

– Так там же печенка, – недоверчиво произнес Логвинов.

– Вот об этом и речь, – закивал Гусь. – Тогда-то я и понял, до чего мне полезная вещица перепала.

– Не верится прям, – покачал головой раненый. – Такой заряд, опять же, как будто неисчерпаемый! Но… почему ты о нем раньше даже не заикался? Мы же… Мы вместе там… Это ж общая добыча, Сем, – понизил он голос.

– Я знаю, знаю, Игореш… – виновато потупился Гусь. – Я хотел рассказать, но, понимаешь… Как-то сразу не стал, а потом уже глупо выглядело бы.

Он с большим трудом подбирал слова, будто школьник на первом свидании. Мялся с ноги на ногу и буравил взглядом покрытую трещинами землю. Таким его Игорь видел нечасто. «Стыдливый Гусь» – так про себя шутливо именовал он это редкое состояние друга.

– Ладно, пустое, – сказал Игорь. Не время и не место было для разбора полетов. – Прошлого все равно уже не воротишь. Тем более, если бы ты сразу о нем рассказал, неизвестно, был бы он на тебе сегодня. А так – хоть какая-то надежда…

Удивительно, но каждое новое слово давалось ему все легче. Боль в пораженном выстрелом плече действительно шла на убыль, самочувствие улучшалось, и жар, сжигавший его изнутри, тоже потихоньку отступал.

Однако переживания дня минувшего не могли пройти даром. Каким бы чудесным ни был семеновский браслет, лечить и одновременно поддерживать в теле Офицера завидную бодрость он не мог.

В итоге Логвинов сам не заметил, как провалился в сон.

Гусь улыбнулся самыми уголками рта и, опустившись на лежак, уставился на достопамятный мертвый клен.

Этой ночью поспать Семену было не суждено.

О существовании плантации Снежка, двоюродного племянника Хазара, Смычок узнал совсем недавно. Впрочем, она и появилась-то буквально месяца три назад – после того как Снежок уговорил-таки щедрого дядюшку выделить ему участок под делянку и два десятка рядовых быков для его охраны. В итоге Хазар согласился – пусть юноша зарабатывает! – однако обязал родственничка отдавать ему добрую половину вырученного на продаже конопли бабла.

Обо всем этом Смычок, по иронии судьбы, узнал из первых уст – от самого Бори Снегова, с которым ему однажды волей случая довелось оказаться за одним столом в «Радианте». Пьяный и вмазанный, Снежок не стеснялся откровенничать со сталкером, который ему «сразу показался нормальным мужиком». Костя из вежливости помалкивал: никакой взаимной приязни – просто связываться с родственниками Хазара себе дороже. Продырявит тебе подобный отморозок голову, а потом побежит к дяде – выручай, беда! И тот выручит, да так, что твою овдовевшую жену и осиротевшую дочку без гроша оставят.

Смычок опасливо оглянулся через плечо. После того как он покинул «заманушное» поле, странный силуэт попался ему на глаза еще дважды. В том, что его преследуют, сталкер уже не сомневался, а вот кто и зачем – не понимал.

И вот, лихорадочно размышляя как же изловить преследователя, Костя в итоге не придумал ничего лучше, кроме как свернуть на плантацию Снежка. В конце концов, одна голова хорошо, а два десятка стволов – вообще предел мечтаний. Были, разумеется, небольшие сомнения насчет такого крюка – мало ли как на его визит отреагируют бандюки, денно и нощно сторожащие плантацию? – но иного выхода Костя не видел. Тащить за собой хвост до самого бердского кладбища ему совсем не улыбалось.

Отморозки приметили его издали, да он, впрочем, и не особо прятался – шел не спеша, подняв руки, дабы видели, что вновь прибывший безоружен и, соответственно, неопасен.

– Стоямба! – скомандовал кто-то со стороны плантации.

Смычок послушно остановился.

– Як Снежку! – проорал он, предупреждая очевидный вопрос.

Пауза. Переменчивый ветер доносил до ушей Смычка обрывки бандитских фраз, но сложить их в единое целое, увы, не представлялось возможным.

Наконец, все тот же голос, что приветствовал его «стоямбой», поинтересовался:

– Как тебя звать, мужик?

– Костя. Смычок. Он поймет.

Еще одна заминка. И наконец, неохотное обещание:

– Ладно, сейчас к боссу гонец метнется, а ты пока замри там, и чтоб без шуток, понял?

– Понял! – воскликнул Костя.

Ждать пришлось минут пять, не больше, однако под прицелами десятка стволов, готовых в любой момент разрядиться очередями, даже эта ничтожная проволочка показалась настоящей вечностью.