Выбор Пути (СИ) - Страница 9

Эскалатор вынес нас на поверхность. Неспешно пошли мы в Дом Железнодорожника. Уже от метро спрашивали лишний билетик. Популярность шахмат в Москве невероятная. В Туле билетиков не спрашивали, в Омске тоже. С другой стороны, проводись Чемпионат СССР в Туле, с экс и вицечемпионами, туляки выкроили бы время посмотреть на Таля и Смыслова, уверен.

Час пятнадцать до начала тура. Буфет, бутерброд с икрой «четыре в один», стакан чаю — и в читальный зал библиотеки. Взял несколько номеров «Крокодила» и развлекался самым простецким образом. Читал юморески, разглядывал карикатуры, дышал и даже подрёмывал. Приводил себя в полную боевую готовность. Освежился. Причесался. И пошёл на сцену.

Мое место опять было в первом ряду. Благодаря вчерашней победе. Из девяти партий шесть завершились вничью, а три — результативные. Вот победителей и поощрили. И публике, считается, интереснее смотреть на победителей.

Мой соперник — Александр Белявский. Мы с ним почти ровесники, он только на год старше меня, а уже успел поиграть и в нашей стране, и за рубежом, и даже стать чемпионом мира, пока среди юношей. Талант.

И руку первым подал.

Я играл, неспешно двигая пешки на позицию соперника. Так лава, извергнутая вулканом, наползает на город, стоящий на пути. Да, неспешно. Но неуклонно. Соперник играл умно, отражая натиск и даже пытаясь переходить в контратаку, но подобная игра пожирает время, и к двадцать пятому ходу он попал в цейтнот: на оставшиеся пятнадцать ходов у него осталось пять минут. В такой партии и в такой позиции этого мало. Он сражался, как Кутузов, но просрочил время.

Мы обменялись впечатлениями об игре. Позиция черных была чуть хуже, но ресурсы для защиты оставались. Другое дело, что у меня оставались ресурсы для атаки, и, на мой взгляд, я бы победил и при избытке времени соперника. Но табло не знает сослагательного наклонения. Два из двух — неплохо для старта.

Я не спешил совершенно. Вечер был свободен до одиночества. А тут какое-никакое, а дело. И я при деле.

Вернулся в читальный зал, тут крокодилы и полезли. То есть корреспонденты. Иных читателей, кроме меня, не было, и они, корреспонденты, вроде бы никому не мешали. Кроме меня, но я не в счет. Вежливо я отвечал на вопросы, вежливо оценил игру соперника — «было трудно», вежливо отказался делать прогнозы на завтра, я не гадалка. Тут удачно подошел Антон, и я скормил его корреспондентам — «вот мой тренер Антон Кудряшов, ему со стороны виднее, уверен, он найдет недостатки в моей игре», а сам — в буфет. За сладким. Восстанавливать энергетический баланс. Митохондрии требуют пропитания, им, митохондриям, без пропитания нельзя.

Спустя четверть часа ко мне присоединился и Антон. Судя по нему, общение с корреспондентами его радовало. Теперь вся страна узнает Антона. Для тренера это особенно важно — чтобы знали. И звали тренировать. В принципе. Сейчас-то нет, но потом… Каждый тренер мечтает стать Заслуженным Тренером СССР. В каждом солдатском ранце лежит маршальский жезл, ага. Тогда поля сражений должны быть усеяны этими жезлами. Что Бородино, что Ватерлоо, Верден, что Курская дуга или Сталинград. Миллионы жезлов валяются вперемешку с солдатскими костями.

Тут пришел гонец из Оргкомитета. Фотографироваться для прессы. Победители тура должны выйти на сцену и, радостно улыбаясь, но сохраняя полную серьезность, попозировать.

Победителями были я, Карпов и Спасский. Я и Спасский по краям, Карпов в середине. Во избежание недоразумений.

От себя недоразумений я не ждал, но пусть.

А, тут не только фотокорреспонденты, тут и телевидение. Что ж, очень приятно. Телевизор в стране смотрят все. Телевизионщики сняли нас и бегом-бегом убежали, чтобы пленка попала в сегодняшнюю программу «Время».

А я поспешил домой. В «Минск». Нет, не телевизор посмотреть, хотя почему бы и не посмотреть. В сон клонит, и сильно клонит.

По пути раздавал автографы. Нет, не «паркером», газетная бумага, на которой издается турнирный бюллетень, для «паркера» грубовата. Специально купил шариковую ручку о четырёх цветах, ею и расписывался. Шесть раз, я считал.

Антон поймал такси, и мы поехали.

По дороге успел вздремнуть. Разрядились-таки аккумуляторы.

Глава 5

6 октября 1973 года, суббота

НОЧНЫЕ МАНЁВРЫ

Я не врач, и стану им ещё не скоро. Но один совет Михаилу Нехемьевичу я могу дать прямо сейчас, а именно — обратиться к врачу. Могу, но не дам: непрошенные советы воспринимаются нехорошо, и часто поступают от противного. Да Таль, думаю, лучше меня знает, что нездоров.

Ему бы сейчас в Железноводск. Седьмой стол и водичку «славяновскую», по полстакана за сорок минут до еды три раза в день. Ничего крепче. Водку, коньяк, виски — забыть. Подарить кому-нибудь.

А ещё он курит. Много. Сигарету за сигаретой. Я нарочно справлялся у главного судьи соревнования: запрета на курение во время турнира нет. Курите, кто хотите и сколько хотите. Пепельницы на столах для того и поставлены.

И курили многие. Вот в Туле почти не курили. И в Омске тоже. А здесь — хоть портянки вешай сушиться. Нет, и в самом деле приходила мысль прийти в сапогах, разуться и повесить портянки. Или противогаз прихватить. Как демонстрацию против курения. Ведь странно до изумления: разрешается курить во время спортивного состязания, да ещё в помещёнии, обкуривая некурящего соперника. Ботвинник, тот специально тренировался с курильщиками, чтобы привыкнуть к дыму. При всём уважении к Михаилу Моисеевичу, подобные тренировки испытывать на себе я решительно не хотел.

И потому, сделав ход, иду туда, где сигаретного дыма поменьше. Кружу по сцене, выискивая просветы в табачных облаках. И возвращаюсь назад. Смотреть на Таля и жутко, и интересно. Больной леопард всё леопард, зазеваешься — разорвёт моментально.

Я стараюсь не зевать. Играю предельно собранно, хотя собранности мешает сигаретный дым. Но что я, с дымом не справлюсь?

Справляюсь помаленьку.

Если Таль больной так играет, то как играет здоровый Таль?

Соперник пожертвовал пешку за инициативу. Я жертву принял. Пешка — это пешка, а инициатива сейчас есть, а через три хода её уже и нет.

Так и вышло. Я нашёл путь к разменам, и вскоре партия перешла в эндшпиль, а в эндшпиле моя лишняя пешка неизбежно превращалась в ферзя.

Дожидаться превращения Таль не стал. Остановил часы, пожал мне руку и закурил новую сигарету. Иностранные курит, «Мальборо».

Я спустился в зал. Лиса и Пантера уже ждали, подхватили под руки и повели к выходу, всем видом показывая — наш Чижик, наш. Смотреть — смотрите, а руки не протягивайте.

И — смотрели. Я неожиданно стал популярен. Хотя — почему неожиданно? После того, как Фишер с особым цинизмом разнес в пух и прах цвет советских шахмат, гордость болельщиков была уязвлена, и даже далекие от шахмат люди вздыхали: Фишер — сила, а эти так, пенсионеры на прогулке. Нужны молодые. Старикам Фишер не по зубам.

И новые герои ждать не заставили. Сначала появился Анатолий Карпов, а теперь ещё и я. Сегодняшняя победа — пятая подряд. Журналисты тут же вспомнили Омск, где на чемпионате России я сыграл со стопроцентным результатом. Тулу упоминали вскользь, всё же уровень зонального турнира первенства России несопоставим с турниром сегодняшним. Но тоже звучало: не знает поражений!

Девушки, Надежда и Ольга, тоже притягивали взгляды. Москва встречает по одёжке, а одёжка вышла выдающаяся: они пошили костюмы в военном стиле. Лиса — много красного, сразу вспоминаются красные мундиры Её Величества королевы Англии. А у Пантеры доминировал чёрный цвет, и, в сочетании с чёрным беретом, на ум шла морская пехота. Но не только одежда, конечно. То ли повлияли занятия в милицейской группе, то ли успехи в учебе и общественной работе, то ли иные причины, но выглядели они абсолютно уверенными в себе. Ну, и молодость, конечно, и внешность. В восемнадцать лет все принцессы. А Лиса и Пантера особенно.