Вверх. Шаг за шагом (СИ) - Страница 2

— Так и как же ты его спас, один против целой банды вышел? Силён, нечего сказать.

— Не так уж и силён, — купец усмехнулся в бороду, — У меня стрела есть, наговоренная. Купил на ярмарке. Товарец сами понимаете, не вполне законный, но по вашей глуши без такого не поразъезжаешь. Так что урядники на это смотрят сквозь пальцы. Ну, пальнул я, значит, громовой стрелой, они все и попадали, как говаривают городские барышни: без чуйств. Я подскочил, парнишку этого на плечо забросил и ходу.

— Так как же ты его узнал среди разбойников? — не поверил бородатый крестьянин.

— Ну ты даёшь, братец! — хлопнул его по плечу Игнат, — Он же оборотень. Наследственный дар у наших барьев. Если из них дух вышибаешь, они сразу прежний вид принимают.

Телега подъехала к развилке.

— Ну что, Игнат, и ты, торговый человек, пойду я. Мне налево в деревню, вам направо, в господский особняк. Так что пойду я.

— Бывай, — ответил ему купец, — скажи своим, что сегодня я переночую на господском дворе, а завтра, как покажу товар барину, да стрясу с них награду за вырученного сынка, к вам поеду. Есть у меня что показать. Да и у вас, думаю, найдётся для меня товарец какой.

Они солидно, по-мужски пожали руки, и крестьянин пошёл в сторону деревни.

— Ты полезай ко мне, на козлы, — сказал купец, пододвигаясь, — тут места на двоих хватит.

— Благодарствую, — Игнат сноровисто вскарабкался на телегу и уселся рядом с купцом.

— Хочу предупредить тебя, торговый человек.

— О чём же? У барина денег нету, товар в долг просить будет?

— Нет, барин хоть и прижимист, но средства имеет.

— Потому и имеет, что прижимист, — отметил купец.

— И то верно.

— Так о чём же предупредить хотел?

— Как бы тебе сказать… — Игнат прислушался к сопению лежащего в телеге парня, удостоверился, что тот по-прежнему спит, — Вадим-то не сказать чтобы любимый сын у барина. Много он за него не даст.

— А я-то всё думаю, с чего молодой барчук пешком по лесу от вас уйти собрался. Думал, что он из этих, как их…Романтичный. Приключеньев захотел.

— Это тоже. Словом, на большую награду я бы на твоём месте не рассчитывал.

— Ну что ж. Чего-нибудь всё равно даст. Да и за потраченную мной на разбойников громовую стрелу он мне заплатить обязан. Да и барчук наверняка кое-какими средствами располагает. Надавлю на жалось, на благородство — раскошелится как миленький.

Игнат одобрительно хохотнул.

В это время его брат подходя к деревне остановился, повернулся и посмотрел на светящиеся в темноте окна барской усадьбы.

— Ишь ты, освещение у них. Простые люди спят, умаявшись в работе, а эти не спят. Ну ничего, мы свою меру ещё возьмём.

У ворот, ведущих в гостиницу остановился экипаж, той своеобразной ценовой категории, про которую честно можно сказать только одно — дешёвле некуда. Можно сказать — неподобающе дешевый экипаж. Разумеется, дешевый в том смысле, который понимали в Александровской Слободе. Здесь всё было невероятно, умопомрачительно дорого, а как ещё может быть в относительно небольшом городке, сплошь состоящем из особняков наиболее знатных и могущественных семейств Империи? Хотя, следует признать, запредельная цена номера в этом заведении никак не означала высокого качества обслуживания. Этой захудалой гостинице до блеска роскошнейших отелей вроде «Прудов» или вечно соперничавшего с последним «Сераля» было так же далеко, как и, скажем, одеянию провинциальной горожанки до парадного платья Императрицы.

К экипажу тут же подскочил служка и принялся было выгружать багаж.

— Прошу вас не беспокоиться, я вполне способен управиться самостоятельно, — остановил его тихий, какой-то неуверенный баритон, явно в недавнем прошлом срывавшийся в юношеский фальцет.

Слуга от удивления едва не выронил сумки, но сумел совладать с собой и аккуратно опустил их на мостовую. Он давно работал в Слободе и успел уяснить, что аристократы всегда ведут себя непредсказуемо. Наверняка делают это для того чтобы пускать простолюдинам пыль в глаза. Он встретился взглядом с говорившим. Светлые глаза, но точнее определить из цвет слуга бы не взялся — если бы вообще ему пришла в голову подобная мысль. Он отвернулся, и навсегда исчез из жизни Вадима Тушкова, а именно так звали только что прибывшего в Слободу молодого человека. Несколько недель назад после очередного побега, окончившегося гораздо провальнее обычного — что признавал даже папа — он получил, наконец, благословение родителей на отъезд к императорскому двору. Благословение его обрадовало, а вот сумма, полученная вместе с ним, напротив, огорчила. Денег едва хватило на то чтобы добраться до Слободы и сейчас Вадим дрожал при мысли о том, что случится, если ему не хватит средств оплатить хотя бы один день. В Слободу постоянно пребывали дети провинциальных аристократов, что негласно поощрялось, ведь управление огромной Империей требовало великого множества талантливых молодых людей. Разумеется, большинство вновь прибывших никакими талантами кроме магических не обладало, но среди огромного количества пустой породы попадались алмазы. Коими и прирастало величие Империи. Вадим искренне надеялся, что он не пустая порода. Не алмаз, конечно, на столько его самомнения не хватало. Хотя бы полудрагоценным камнем оказаться, всё лучше, чем тихо загнивать и спиваться в родном имении.

Он подхватил сумки, довольно тяжелые, хоть и не столь неподъёмные, каковыми они и были в начале пути. Матушка расстаралась и выдала ему с собой столько провизии, что большую часть пришлось выкинуть. Войдя в холл отеля Вадим осмотрелся. Оказалось, это был вовсе не благородный холл, а самый что ни на есть кабак. Большой зал, вдоль стен множество столов, занятых едящими, пьющими, галдящими, спорящими до хрипоты и распевающими песни людьми. Многие из них, похоже, были заняты весёлым времяпрепровождением уже не первый день. Никто не обратил на вошедшего ровным счётом никакого внимания, и он проследовал к видневшейся в дальнем углу стойке.

— Прошу номер, — обратился Вадим к опершемуся на стойку мужчине.

Тот смерил его профессионально цепким взглядом и ответил с легким поклоном:

— Номер сорок два. Четвертый этаж. Две монеты в день.

Вадим вытащил из кармана две монеты, выложил их на стойку, забрал ключи от номера и пошёл вверх по лестнице. Он очень надеялся что ему удалось изобразить что он просто выгреб из кармана завалявшуюся там мелочь, а не отдал только что все оставшиеся у него деньги.

Он мог бы поклясться семейным погостом, что с улицы насчитал в здании только три этажа. Получается, ему отвели место на чердаке. Надо признать, мужчина у стойки действительно умел безошибочно определять платежеспособность клиента.

Догадка оказалась верной. Не без труда преодолев шесть пролётов Вадим оказался на чердаке. Именно на чердаке, поскольку сколько не называй помещение между верхним этажом и скатом крыши мансардой, оно от этого чердаком быть не перестанет. Узкий коридор, по бокам дверцы. Вадима неприятно удивило малое расстояние между дверями. Он не без труда рассматривал в полумраке цифры, накорябаные на дверях. Вот и дверь с надписью «42». он отпер её полученным ключом и вошёл. Поставил сумки на пол и с трудом преодолел желание завалиться на кровать. Он заставил себя аккуратно снять одежду, повесить её на плечики и развесить на вбитых в стены крючках. Только после этого позволил себе растянуться на кровати и расслабиться.

Никогда раньше он не забирался так далеко от дома. Собственно, он кроме ближайшего городка не бывал после окончания лицея. Родители не отпускали его в самостоятельные путешествия, а сами по большей части сидели дома, лишь несколько раз в год выбирались к кому-либо из соседей. Вадим вымотался. И вот сейчас, достигнув цели, он наконец мог расслабиться.

Повернувшись набок он уснул.

Разбудил его деликатный стук в дверь:

— Господин, вы ужинать будете?

Желудок среагировал быстрее разума, радостно заурчав в ответ на предложение. Вадим испуганно покосился на дверь. Не услышал ли его слуга? Стоит сейчас, наверное, прикрыл рот рукой и давится от смеха. Он сел на кровати, та отчаянно заскрипела. Слуга за дверью, видимо, по звукам скрипящих досок понял, что был услышан, и удалился, негромко топая по полу.