Введение в профессию «психолог» - Страница 72

Трагедия этих людей в том, что часто они вынуждены подстраиваться под примитивные вкусы обожающей их публики, хотя могли бы реализовать свой несомненный творческий потенциал более достойно. Как ни удивительно, но благодаря своему интеллекту, образованию и другим способностям они быстро находят варианты самооправдания и часто выглядят «вполне благополучными» и «довольными своей жизнью». Но это все «до поры, до времени». А впоследствии кто–то из них вполне может оказаться пациентом психотерапевта.

Не дай Бог психологам оказаться в положении псевдо–интеллигентов! Самое страшное — не использовать шанс помогать людям находить свое место в обществе и в Культуре, опираясь на имеющиеся знания, опыт и возможности своей профессии (психолог–профконсультант). Человека, который не использует свои возможности, в простонародье называют «дураком». Есть смысл кратко рассмотреть эту ситуацию, которую условно можно обозначить как «психологический феномен дурака».

Вопреки распространенному мнению, «дурак» — это не столько обозначение врожденного или приобретенного слабоумия или интеллектуальной ущербности (что отмечается даже в некоторых толковых словарях). «Дурак» — понятие оценочное и никакой уважающий себя психиатр или психотерапевт не станет называть слабоумного этим словом.

Но если дурак — это человек, не использующий свои возможности для совершения каких–то значимых дел, то следует признать, что наибольшими возможностями как раз и обладают образованные, интеллигентные люди, да еще занимающие определенное положение в обществе. Получается, что именно у них наибольшая опасность (риск) стать дураками. Ведь сами по себе способности и таланты смысла не имеют, они важны именно как средство для совершения благородных дел.

Еще А. Адлер считал, что главное для человека — быть принятым в обществе, найти в нем свое место и «содействовать благополучию других», то есть реализовать то, что А. Адлер называл «Gemeinschaftsgefhl», то есть сопричастность обществу. И наоборот, если человек не удовлетворен своим положением в обществе и не может внести свой вклад в общее дело, в культуру, то он будет преодолевать чувство собственной неполноценности стремлением к превосходству над другими людьми, в том числе, демонстрируя свои (неиспользованные!) возможности. В свое время Ф. Ларошфуко говорил, что «нет глупцов более несносных, чем те, которые не совсем лишены ума». Зато Ф. М. Достоевский отмечал, что «дурак, познавший, что он дурак, это уже не дурак». Но как это осознать человеку, имеющему высшее гуманитарное образование и сдавшему все экзамены по психологии на «отлично» (ведь он уже по определению — «умный»)? Его не очень–то беспокоит то, что происходит в мире, в стране и в культуре (для него культура — это стремление посещать престижные богемные «тусовки»).

Иными словами, самый страшный грех для образованного человека, да еще с высшим гуманитарным образованием — это социальное, моральное равнодушие, а для психолога — это первый признак профессиональной несостоятельности, ведь он, по роду своей профессии, как раз и должен помогать человеку самоопределяться в обществе, в социальном мире и в сложном ценностно–смысловом «пространстве» Культуры.

Поэтому важнейшей проблемой для самих психологов является осознание реальной опасности стать «профессиональными дураками» (близко к тому, что К. Маркс называл «профессиональной идиотией» — узкой специализацией, ограниченностью своего жизненного кругозора), то есть риск превратиться в образованных специалистов, разбирающихся в различных и экзотичных концепциях личностного развития личности, знающих много умных и трудновыговариваемых слов и т. п., но не умеющих (или боящихся) использовать все это для помощи человеку в подлинном личностном и профессиональном самоопределении.

1. АсмоловА. Г., Нырова М. С. Нестандартное образование в изменяющемся мире: культурно–историческая перспектива. — Новгород, 1993.

2. Барбакова К. Г., Мансуров В. А. Интеллигенция и власть. — М.: Институт социологии АН СССР, 1991.

3. Климов Е. А. Введение в психологию труда. — М.: Культура и спорт, ЮНИТИ, 1998.

4. Лосев А. Ф. Дерзание духа. — М.: Политиздат, 1988.

5. Маркова А. К. Психология профессионализма. — М.: Знание, 1996.

6. Селье Г. От мечты к открытию: Как стать ученым. — М.: Прогресс, 1987.

7. Фромм Э. Человек для себя. — Мн.: Коллегиум, 1992.

Мы разделяем для себя (вслед за многими философами) такие понятия, как «право», «мораль» и «нравственность». Право — это фиксированные нормы поведения, за нарушение которых человек несет строго установленную ответственность (при этом хорошее право всегда должно отражать существующие общественные нормы и соответствовать общему уровню развития данного общества). Мораль — это неформальные (неписаные) нормы поведения, отражающие сложившиеся традиции, обычаи. Одним из центральных понятий морали является чувство долга перед окружающими людьми. Нравственность — это скорее совесть конкретного человека, основанная на принятии (или непринятии) существующих норм жизни, позволяющая человеку сохранять свое достоинство в нестандартных ситуациях, когда для принятия решения не помогают ни нормы права, ни нормы морали (понятно, что для всех возможных ситуаций никаких норм и правил поведения не напасешься). Таким образом, нравственность — это этическая импровизация, основанная на индивидуальной совести и чувстве собственного достоинства.

Соответственно, при рассмотрении основных этических регуляторов деятельности практического психолога можно было бы выделить следующие уровни:

1. Правовой уровень, основанный на таких документах, как «Всеобщая декларация прав человека», «Конвенция о правах ребенка», «Конституция (Основной Закон) РФ», «Закон РФ об образовании», «Должностная инструкция педагога–психолога», и других нормативных документах, вплоть до «Уголовного кодекса РФ». К сожалению, многие из этих документов декларативны, и построены скорее по принципу «избегания нежелательного», то есть оставляют открытым вопрос о том, что же есть должное, справедливое и прекрасное…

2. Моральный уровень, отраженный в многочисленных (но, к сожалению, еще менее однозначных и обязательных) этических «Кодексах», «Уставах» и даже «Стандартах», где часто отмечаются такие принципы, как «Не навреди!», «Не навешивай ярлыков», «Принимай клиента таким, каков он есть», «Сохраняй профессиональную тайну (принцип конфиденциальности)», где часто подчеркивается «Неоспоримый приоритет интересов клиента» и т. п. Опыт показывает, что многие из этих принципов все–таки нуждаются в уточнении и комментариях (см. например, Пряжников, 1996), иначе часть психологов воспринимает их буквально, что нередко приводит к недоразумениям и даже к негативным последствиям. Поэтому в последующих разделах данной главы этические принципы психолога будут рассмотрены более подробно (см. ниже).

При всей важности этических принципов вполне возможны, к сожалению, ситуации, когда психолог прекрасно знает основные этические требования, но фактически не выполняет их. Кроме того, возможны неординарные ситуации, под которые сложно подобрать тот или иной «принцип» и когда приходится принимать решение самостоятельно. Как раз для такой этической импровизации и необходим нравственный стержень личности психолога, позволяющий ему брать ответственность на себя и сохранять свою профессиональную честь и совесть. К сожалению, лишь «знание» этических принципов не позволило многим психологам достойно сориентироваться в условиях социально–экономического (но прежде всего — духовного) кризиса, переживаемого современной Россией. И, как следствие, многие из них так и не смогли выступить достойными помощниками для самоопределяющихся в этом мире подростков, ограничиваясь лишь «помощью в адаптации» к такой «замечательной» ситуации.