Вуали Фредегонды - Страница 53

Зигебер смотрел на женщин округлившимися от изумления глазами, чувствуя, как колотится сердце, и даже не протестовал, когда они подошли, чтобы помочь ему подняться. Он лишь попытался удержать на себе меховое покрывало, но их, казалось, нисколько не смущал тот факт, что он был абсолютно голым. Они подвели его к котлу, поддерживая с двух сторон, и сделали знак подняться по лесенке. Котел был до краев наполнен водой. Зигебер, кивнув головой и улыбнувшись, освободил одну руку и осторожно коснулся поверхности воды. Она была горячей, но не обжигающей. Стало быть, гунны не собирались варить его заживо, всего лишь приготовили ванну. Он переступил через край и, застонав от наслаждения, погрузился в воду и закрыл глаза. Он не открыл их даже тогда, когда почувствовал, как руки женщины заскользили по его груди и плечам, намазывая их какой-то приятно пахнущей густой жидкостью. Однако он вздрогнул, ощутив прикосновение к своему бедру. Потом одна из женщин, полностью обнаженная, села в котел напротив него; поверхность воды помутнела от всей той пыли и грязи, которую с него смыли, и он не мог видеть, что делают ее руки под водой, но чувствовал он приятные прикосновения очень хорошо.

День был уже в разгаре, когда Зигебер наконец вышел из палатки в собственной выстиранной одежде и накинув плащ, подбитый волчьим мехом, с вымытыми и расчесанными волосами. Щеки его потемнели от отросшей щетины, которую ему не хотелось сбривать. На лице сияла довольная улыбка, исчезнувшая, однако, в тот момент, когда он заметил в сотне шагов от себя знакомую фигуру. Когда человек повернулся, у Зигебера уже не оставалось сомнений — он узнал черты лица и густую рыжую шевелюру, похожую на осенний лес, а также плащ франкского покроя.

— Зигульф?

В этот момент обе женщины вышли из палатки и удалились семенящими шажками, перешептываясь и хихикая.

— Я вижу, ваше величество, что с вами здесь хорошо обращаются.

Улыбка на лице его стражника таяла, по мере того как Зигебер приближался. Постепенно становилось заметно, что король бледен, под глазами у него залегли глубокие тени, а движется он с явным трудом, неверной походкой. Зигульф подосадовал на себя, что улыбался.

— Что ты здесь делаешь? — прошептал Зигебер, приблизившись.

Все, что произошло после того, как он получил удар копьем, стерлось из его памяти, и из предшествующих эпизодов сражения он тоже помнил не слишком много, несмотря на попытки в подробностях восстановить каждую сцену. Но он помнил, что Зигульф вообще не участвовал в той злополучной битве.

— Меня прислала королева, — отвечал тот. — Дама Брунхильда вступила в переговоры с Байаном, как только узнала о вашем пленении. Она просила меня быть рядом с вами.

— А кто… кто этот Байан?

Зигульф ничем не выказал своего удивления, лишь слегка нахмурился.

— Правитель гуннов, — он кивнул на шатры и палатки, окружавшие их. — Правда, они говорят, что они не гунны, а авары, но по мне так разница невелика.

Зигебер кивнул. Лицо его исказилось от боли, дыхание было прерывистым. Сейчас в лагере не было заметно никаких следов уже ставшего привычным для него варварского беспорядка: примерно на десяток першей вокруг тянулись ровные ряды палаток, а в конце самого широкого прохода между ними, за деревянным ограждением, возвышался самый большой и роскошный шатер ярко-желтого цвета, окруженный высокими шестами, на которых развевались конские гривы и орифламмы.[78] По всему откосу выстроились отряды всадников, ровные и сплоченные, словно для торжественного шествия. Среди разодетой толпы, стоявшей перед ограждением, Зигебер увидел несколько воинов-франков, в таких же плащах, как у Зигульфа, и привязанных франкских лошадей.

— Он вас ждет, монсеньор.

Зигебер опустил глаза, чтобы скрыть смущение: пока он принимал ванну, эта огромная толпа, в том числе его собственные стражники, ждала его, в то время как он…

— Идем.

Зигебер пошел вперед, Зигульф последовал за ним, на шаг позади, как подобало.

— Сколько дней? — в голосе Зигебера, когда он повернулся к своему стражнику, послышалось отчаяние.

Тот, очевидно, не понял, и король снова спросил:

— Сколько дней я здесь?

— Почти месяц, монсеньор.

— Месяц…

Зигебер кивнул и на мгновение остановился, потом двинулся дальше твердым шагом, хотя ему все же не до конца удалось скрыть легкую хромоту.

— Расскажи мне побыстрее все, что мне стоит знать об этом Байане, — прошептал он.

— Те из наших людей, кто выжил в этой схватке, говорили, что гунны используют магию — что они напускают на врагов сотни призраков со всех сторон, чтобы врагов обуял ужас. Другие говорили, что тюрингцы нас предали. Ансовальд был ранен, но выжил. Это от него мы узнали о вашем поражении, а также о том, что вы остались живы и они вас унесли. Королева тут же объявила общий сбор войск. Меньше чем через неделю пять тысяч воинов прибыли в Метц и еще столько же — в Реймс. Когда Байан отправил к ней посольство, она велела выстроить все эта войска перед стенами крепости.

— Она правильно сделала…

— Они сообщили ей, что держат вас в плену, так же как и еще сотню ваших людей, и что не собираются причинять вам зла, если мы позволим им пройти к придунайским равнинам. Дама Брунхильда ответила, что поступит так, как ей велит ее король, и что вы один можете решать от имени всей Остразии. Вот почему мы здесь.

Зигебер на мгновение обернулся к своему спутнику.

— Кажется, я удачно выбрал себе жену!

Зигульф кивнул с улыбкой. Некоторое время они молча шли между плотными рядами аварских всадников. Когда они были уже недалеко от деревянного ограждения, воины в стальных доспехах и шлемах распахнули перед ними ворота, и они увидели королевский шатер Байана, по размерам почти такой же, как франкский донжон. Откуда-то доносились резкие звуки флейт и глухие удары барабана, но самих музыкантов не было видно среди огромного скопления народа, собравшегося вокруг. Сначала Зигеберу и Зигульфу показалось, что здесь одни женщины и старики. На мужчин затявкала собака, но кто-то пнул ее ногой, и она жалобно заскулила. Потом они заметили и детей, совсем без одежды, бегающих под ногами богато разодетых воинов, — очевидно, почетной личной гвардии Байана, — которые держали длинные копья, украшенные развевавшимися на ветру прядями конского волоса, выкрашенными в красный цвет. От самых ворот и до порога шатра земля была устлана коврами.

Король глубоко вздохнул, хлопнул Зигульфа по плечу и уже собирался войти один, но стражник удержал его за руку.

— Есть еще кое-что, что вам нужно знать.

— И что же?

— Королева беременна.

На мгновение Зигебер опустил глаза.

— Спасибо.

Они обменялись улыбками, и Зигебер, откинув полог, медленно вошел. Оставалось сделать всего два десятка шагов, и за это время нужно было умерить стук сердца и укрыть как можно глубже в душе образ Брунхильды. Если он хочет когда-нибудь увидеть ребенка, которого она ему подарит, нужно сосредоточить все помыслы на том, что будет говорить ему повелитель аваров. Несмотря на сильный ветер и закрывшие солнце облака, было жарко, и тяжелый плащ, подбитый волчьим мехом, давил Зигеберу на плечи. Он чувствовал, как на лбу выступает пот, и молился о том, чтобы в шатре никто этого не заметил.

Войдя, он вынужден был на некоторое время остановиться у порога, чтобы глаза привыкли к полусумраку. Какой-то молодой человек, которого он сначала принял за придворного, приблизился к Зигеберу и фамильярно взял под руку. Затем, глядя ему в лицо, начал произносить высоким пронзительным голосом речь, напоминающую литанию,[79] в которой Зигебер ничего не понимал. Пока тот говорил, король незаметно обвел взглядом внутреннее убранство этого матерчатого дворца, скудно освещенного развешанными на деревянных шестах-опорах светильниками. Здесь не было никакой мебели, даже стола — только многочисленные ковры и подушки. И огромное число женщин и детей, рассевшихся повсюду и пристально изучающих незнакомца. Центр шатра, освещенный падавшим сверху сквозь круглое отверстие дневным светом, занимала группа знати, на них были шелковые одежды и драгоценности — они тоже сидели на корточках на ковре, вокруг небольшого возвышения, на котором стояли золотые блюда с мясом и хлебом. Эти люди образовали полукруг, очевидно, освободив для гостя широкое пространство, выстланное подушками. Зигебер быстро осмотрел их, пытаясь угадать, кто из них Байан. В этот момент молодой человек смолк и посмотрел на него с довольной улыбкой, словно ждал ответа. К счастью, переводчик, державшийся позади него, тут же начал повторять его речь на франкском языке.