Вторжение. Судьба генерала Павлова - Страница 10

Изменить размер шрифта:

– Дом отдам! – выдохнул он давнюю мысль, которая зрела в нем душными сеновальными ночами. Округлил глаза до боли так, что брызнули слезы. – Все!.. Отдам!..

Цепко схватил Надежду опять, но та вывернулась непонятно какой силой, взлетела на двуколку и, нахлестывая лошадь, помчалась прочь.

Ерофей Фомич, несуразный и одинокий, остался возле березы. Надежда не знала, о чем он думает, не догадывалась, как ему не хватает Пронькиного пистолета. А Фомич с завистью вспоминал, как нагло прохаживался по деревне удачливый Пронька. Правда, потом утоп в дремучем Рогожинском болоте за пять верст за лесом, куда сроду не ходил.

А Надежда, оставшись в одиночестве, бросила вожжи и пустила лошадь медленным шагом, постепенно успокаиваясь. Впереди началось курлыканье, будто приближавшийся лес оказался полон птиц. Курлыканье раздавалось все сильнее, но небо было пустым. Потом на чистую синь из-за леса легко выбросился журавлиный клин и, набирая высоту, стремительно начал уходить поверх солнца. Это была счастливая минута, и Надежда окончательно пришла в себя. Она попыталась подумать о Борисе с нежностью. Но что-то мешало. И она в конце концов оставила эти попытки. Семейная жизнь складывалась труднее, чем рисовалось в девичестве. Пришло разочарование, какого раньше не было. В ранней юности Борис верховодил, казалось, ему любое дело по плечу. И она не могла предположить, что в нем появится замкнутость, неуверенность, слабость духа.

Она же выросла в доме, где мужчина был властным и категоричным, как отец. Надежда предпочитала именно такие качества у главы семьи, а не туманные мечтания о невозможном и, следовательно, недовольство. Раньше Борис хотел стать летчиком, путешественником, плавать на кораблях, опускаться водолазом в глубины моря. И она всякий раз верила его мечтам. А ничего не вышло. Он попал в сельский вуз по ее совету, теперь маялся. Какая уж тут романтика? Для себя она знала, что хочет – лабораторию, белый халат и таинственный мир живого под микроскопом. А ему – что?

«У него нет цели! – кричал, бывало, отец. И то, чем она гордилась, опять оборачивалось против Бориса. – Поплелся за женой в институт… Потому что нету цели! Разве не видишь?» – обращался он к дочери, и она мысленно соглашалась. Раз ему на факультете тяжко, надобно что-то делать. Ладно, аэроклуб перевели! Ведь есть, наверное, другие возможности. Или причина в другом? Может, отец своим авторитетом долго давил на зятя, и тот не выдержал? Эта мысль показалась Надежде очень правдоподобной. Но не прибавила нежности и любви.

* * *

Разные разговоры о жене доходили, конечно, и до Бориса. И он вдруг увидел в семейной жизни новую, незнакомую сторону. Отношения с Надеждой резко ухудшились.

Тетка не посмела устраивать выговор племяннице, хотя тоже была недовольна.

– Вона! Думала на Демьяна, – сказала она со вздохом. – А косой Фомич оказался шустрее.

В один субботний вечер, явившись неизвестно откуда, Людмила Павловна достала бутылку вина и сказала, подняв бокал:

– Выпьем за несчастную любовь!

Потом добавила, расчувствовавшись:

– Примаком в семье жить не сладко. Да… Но здесь! Ты что? Не можешь оттаскать ее за косы?

Борис неторопливо отпил вино и глянул потемневшими синими глазами:

– Она же обрезала косы в прошлую зиму. У нее кос нету.

Они выпили бутылку до конца. Начало темнеть. Даже июньский вечер не выдержал – то ли от позднего часа, то ли от тяжелых туч, сгустившихся за окном. Капли дождя ударили по стеклу.

– Не знаю! Будь моя воля! – не выдержала тетка.

В конце деревни на бугре, где по субботам собиралась молодежь, запела гармонь.

«…От полудня до заката…»

Петька-гармонист всякий раз начинал одну и ту же песню. Услыхав ее, бабы вздыхали: «Знать, сегодня Петька…» Напарник его появлялся на бугре пореже и всегда начинал с вальсов.

Лицо Бориса обострилось. Тетка посмотрела на него с задумчивостью.

– Да… Конечно! Ты знаешь, что генерал вам жить не даст. И, главное, Надежда это чувствует. Ну, твое дело! Упустишь время, потом будет поздно.

Стукнула дверь. Никто, кроме Нади, уже не мог прийти. И все же мысль о ней не принесла Борису облегчения. Надежда действительно возникла в проеме двери, смеющаяся, счастливая. Словно счастье являлось достаточным свидетельством ее правоты и не нуждалось в объяснениях. Привлекательная той особой мучительной красотой, какой природа наделяет изменщиц.

– А по какому случаю праздник?

Ни слова не говоря, Борис рывком поднялся и вышел.

Едва начавшийся дождь прекратился. Сырой темный ветер донес пиликанье гармошки, и Борис отправился туда, где веселилась молодежь. Отыскал в кружке танцующих девушку, которую раньше приметил, – Настю Аникину. Она сама, бросив кавалера, подошла. Знакомство их началось с первого дня работы в бригаде. Настя приносила отцу обед. Была она красивая, рослая в отличие от маленького Аникина, светлые косы уложены венцом на голове. А когда однажды пришла с распущенными волосами, у Бориса дух занялся от объявившейся красоты.

– Редкий го-сть! – пропела она, подходя. – Ай, завтра не подниматься?

В спустившихся сумерках каждую черточку лица ее было видно, и глаза сияли.

– Хватит времени, – отшутился Борис.

Они покружились несколько танцев. Когда говорить было не о чем, похваливали гармониста. Потом начались частушки, и Настя, разбивая пыль каблуками, пропела про милого парнишечку, которого отбила другая, злая зазноба. И получалось так, будто она смотрит на Бориса, обращается к нему.

Пока играла гармонь, они были вместе. Но расстались легко, Настя ничем не выразила сожаления.

– Завтра принесешь отцу обед? – спросил Борис. – Увидимся?

– А как же! – ответила она с таким радостным видом, словно он назначил ей свидание.

– Скажи отцу, чтобы стукнул в окно, когда пойдет. А то просплю.

– Ладно! – отозвалась она.

С ожиданием, что Настя появится завтра и это будет праздник души, Борис вернулся домой и улегся на край широкой постели, чувствуя, что жена не спит и лежит, вытянувшись в струну.

7

Косить поднялись рано.

Аникин стукнул в окно, выполняя наказ дочери. Борис едва проснулся с непривычки. Выпил молока, отыскал косу, догнал уходящих и зашагал, стараясь не отставать. Воспаленным мозгом цеплялся за непривычные картины.

В раскрытое небо врывался холод, и все оно светилось, пронизанное лучами невидимого солнца. Висящий туман скрывал крайние избы. Темная трава вокруг ног была густо усыпана жемчугом.

На место пришли в начале четвертого. Над горизонтом всплыл огромный полудиск солнца. Природа зазеленела, жемчуг пропал, и в тех же местах росинки засверкали глубочайшим бриллиантовым разноцветом.

Сквозь давние разросшиеся лесопосадки блестела река. В великом множестве неподвижно благоухали разнорозовые цветы шиповника. Прошумел первый ветерок. Засеребрились вывернутые листья тополей.

Борис заметил с удивлением, что все разделились и приступили. Маленький веселый Аникин сделал первый проход. Его коса без усилия завидно ровно подрезала валившуюся траву.

«Настя придет», – подумал Борис. Пройдясь следом за Аникиным, выбрал участок с запасом. Медленно приноравливался. На втором проходе пошел бойчее. Когда косил над оврагом, навстречу из травы выглянула черная граненая головка змеи. И тут же отлетела, начисто срезанная.

Подошли двое: длинный худой Егор Палыч с двумя косами на плечах и приземистый, широченный в плечах Жорка Норов.

– Бог в помощь!

Борис кивнул. Он волновался, чувствовал, что за ним наблюдают, и волновался еще больше. Коса несколько раз, задрожав, ковырнула землю.

– Ты на пяточку, на пяточку нажимай, – услышал он ласковый голос Аникина. Оглянулся ответить, но Аникин уже шагал прочь.

Норов не спеша сделал толстую самокрутку, насыпал с ладони крупную махорку и привычно размял ее пальцами.

– Широко захватываешь.

– Плохо?

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com