Вторжение (СИ) - Страница 9

Первые проблемы возникли когда мы этого паренька ещё даже из кабины не вытащили, на связь вышел Петрович, сообщив что у них не открывается ни одна дверь. На улице мороз, народ мёрзнет, поэтому не откладывая, оставил Виталика с раненым курсантом и рванул туда.

Может заклинило? — думал, пока бежал. Или не туда пошли? Но дверей там всего две, в любом случае в обе бы потыкались.

И вроде недалеко, но добравшись до места, ног и ушей я почти не чувствовал.

— Уже и через окно пытались, разбить не смогли, бронированное! — шевеля покрытыми инеем бровями и прикрывая перчаткой лицо, эмоционально объяснил Петрович.

На ходу кивая что понял, и пытаясь сообразить что же теперь делать, я взялся за ручку, потянул, и дверь неожиданно открылась.

— Какого хрена? — возмутились сзади.

Мне тоже было интересно какого хрена, но холод заставлял шевелиться.

Махнув рукой,

— За мной! — я дождался когда все зайдут внутрь, и широко зашагал туда где должна была быть теплая комната.

— Дай попробую! — обогнал меня заиндевевший «садовник», потянулся рукой к ручке, надавил, потом дёрнул, толкнул — но и эта дверь открываться не желала.

— Вот же гадство! — уже не сдерживаясь, заорал тот.

Отвечать я не стал, вместо этого просто протянул руку, толкнул, и всё повторилось.

Зашёл — тепло. Странности этого места напрягали аж до зубовного скрежета, но искать причину столь необычного поведения дверей было некогда.

— Располагайтесь пока, я сейчас ещё одного притащу.

Врача среди нас не было, но перевязать, поставить обезболивающее, или наложить шину могли практически все. Самых тяжелых — таких как Говорухин старший, придётся подпитывать энергетически, но с этим тоже проблем особых нет. Вылечить таким образом не выйдет, для этого целитель нужен, или больница нормальная, но хотя бы поддержать какое-то время получится.

Знать бы ещё какое, было бы вообще хорошо.

Поправив на голове Лерину куртку, вышел на мороз и рысцой побежал обратно. Когда в эту сторону бежал, ветра не было, а сейчас в лицо дует. Не сильный, но морозит так, что вдохнуть толком не дает, от холода сразу дыхание перехватывает.

Быстро поднявшись по лесенке, кое-как втиснулся в кабину. Робот легкий, места мало, а тут еще парнишка которого мы для переноски «приготовили» завернув в одеяло. Их двое было, но один не выжил, тело его мы сразу вынесли, вон, возле ног робота на снегу лежит. А этому, можно сказать, повезло. Перебитые ноги ранение серьёзное, но не смертельное. Если, конечно, до больницы в ближайшее время доберёмся.

Чуть отогревшись, задумался как спускать его будем, но Виталий уже всё предусмотрел, и вскоре мы уже тащили раненого в сторону «госпиталя».

Дотащив до двери, остановились, и я специально попросил Виталика открыть дверь. Тот дёрнул за ручку, не поддаётся. Дёрнул сильнее — эффект тот же.

Мне же стоило только прикоснуться, как она открылась, и практически без усилий.

Присмотрелся к замку — точнее к месту где он должен был быть, и так же ничего не увидел. Ни на двери, ни даже паза на косяке. Совершенно ничего.

Хмуро наблюдающий за моими действиями Виталий только хмыкнул, и пожаловался на голод. Симптомы странной двери его не заинтересовали.

А мне опять стало не по себе. Выходит что мне тут вместо швейцара бегать? По какому принципу это работает? Может из-за того что я первый сюда зашел, и меня как главного ключника «записали»?

Протащив парня по лестнице, развернулись и головой вперед занесли его в коридор. Потом так же в теплую комнату.

— Изнутри тоже не открывается. — «обрадовал» Петрович.

— Ломать не стали, тепло чтобы не выпускать, но сдаётся мне что бестолково это. Вон, смотри, минут десять уже ковыряю, а на ней ни царапины! — показал он на угол стены. Внешне самая обычная, выглядела она как крашенная простой масляной краской, на деле же всё было совершенно не так. Как Петрович ни ковырял ножом, как ни старался, не получилось оставить даже неглубокой царапины. Проведя ладонью по гладкой поверхности я попытался «прощупать» стену энергетически, но она совершенно не отзывалась на мои посылы. Обычно дерево теплотой отдаёт, камень сыростью, пластик холодом, а тут вообще ничем.

Оставив Виталика греться, и получив отчёт от выставленных патрулей, я решил проверить соседние помещения, которых на этом этаже ещё два.

Закрывая рукой нос, быстрым шагом дошёл до первой по ходу движения комнаты, дёрнул за ручку двери, но та не поддалась. Не сработало? Или что?

Прошёл дальше, и убедившись что и следующая закрыта, вернулся в тепло.

— А если вообще не закрывать? — спросил кто-то.

— Так холодно ведь? — возразили ему.

— А мы щель оставим, просто захлопывать не будем.

Судя по наличию колющих и режущих предметов в руках ребят, они уже убедились в прочности здешних строений, поэтому перспектива остаться тут навечно, перевешивала неудобства от притока морозного воздуха. Да и дышать чем? В комнате ничего похожего на вентиляцию, дверь настолько плотная, что даже звуки никакие не пропускает, не то что воздух. В общем, сунули край рюкзака чтобы не закрывалась под эту дверь, и пустой железный термос в уличную.

Я же, закончив с переноской раненых, вернулся в кабину «Пересвета» и был приятно удивлен произошедшими здесь изменениями. Нет, робот был все так же побит и вряд ли сможет полноценно воевать, но вернувшийся лисёнок смог восстановить связь и запустил питание в обход поврежденной силовой линии. Работало так же не всё, но основное функционировало, давая шанс на запуск реактора.

Пока ходил, Лера уснула, да так крепко, что даже бряцание люка её не разбудило. Нервный срыв налицо, и по-хорошему, её бы вообще к раненым отправить. Что ни говори, а девчонки есть девчонки, ведь парни, даже самые «мирные», изначально лучше к войне приспособлены, как физически, так и морально. Вот даже сейчас когда пилота подбитого «Скаута» тащили в «госпиталь», он и с переломанными ногами шутить пытался. Да, вкололи ему хорошо обезболивающего, но всё равно психологическое поведение весьма показательно. И ладно бы один такой случай, так ведь нет, вдоволь я на подобное насмотрелся. Среди женщин много хороших водителей, это бесспорно, но статистика всё равно получается не в пользу дам.

Закончив проверку приборов в ручном режиме, я уже знал практически всё о состоянии машины. Реактор в порядке, питание на сервомоторы левой ноги подается по резервному каналу, одна рука не работает, как и встроенный в неё лазер. Система ведения автоматического огня не эффективна из-за потери большей части датчиков, броня на груди отсутствует почти полностью, левая нога так же не прикрыта, разбита противоракетная установка, и нет ни одной антенны. Это то плохое о чём я подозревал, а сейчас получил подтверждение. Хорошее тоже есть, как минимум робот может самостоятельно передвигаться, и даже стрелять иногда из оставшегося лазера. Ну а если появится возможность показаться механикам, то при наличии запускающегося реактора, вышеперечисленные проблемы будут решены всего за несколько дней.

Пока ковырялся с приборами, доложили что ящеров в пределах видимости не наблюдается. Лёгких машин осталось всего две, поэтому далеко отходить не рисковали, но километров на двадцать сообщили что всё чисто.

А мне всё так же было над чем поразмыслить. В то что ящеры перепугались загадочного исчезновения своих истребителей, не верилось. Скорее просто паузу взяли, на осмысление. Сейчас подумают, прикинут все за и против, и вернутся. Состав наш знают, потери наверняка посчитали, пустят пару другую штурмовиков тараном, и всё, нам в таком случае противопоставить им будет нечего. Кто у нас остался? — «Пересвет» не боец, один точный выстрел, и хана машине. Курсантов почти всех перебили, из тяжелых остались «Леопард», «Бешеный Кот», китайский «Аякс» «Снайпер», «Удар», да Беркут начальника академии. Ну Паук еще, он хоть и нетрансфортабелен, какую-то пользу принести сумеет. Но даже если все будут стрелять очень точно и действовать сообща, шансов всё равно никаких.