Вторжение с Ганимеда - Страница 1

В три часа утра на тумбочке Рудольфа Балкани, главы Бюро психоделических исследований, зазвонил видофон. Прибору пришлось потрудиться, прежде чем трубку сняли, хотя — как частенько случалось в последнее время — хозяин дома мучался бессонницей.

— Да, Балкани слушает!

— Мне нужна кое-какая информация, — сообщил встревоженный голос на другом конце линии. Балкани узнал голос председателя Совета безопасности Организации Объединенных Наций. — Думаю, мы могли бы это обсудить…

— Короче, — отозвался Балкани. — Я старый больной человек.

— Вы слышали передачу?

— Какую передачу? — он почесал бороду.

— Насчет ультиматума пришельцев. И по телевизору, и по радио только об этом и говорят…

— Вот еще не хватало тратить время на всякие глупости, — возмутился Балкани. — И что же они предлагают?

— «Мы несем вам мир. Мы несем вам единство», — заявляют они.

— Вот только пропаганды не надо! Насколько я понимаю, они требуют от Земли безоговорочной капитуляции.

— Верно. Но, насколько я помню, в последнее время вы, доктор, разрабатывали какую-то новую штукенцию, не так ли? Может, хоть она их остановит?

— Не исключено, — с ноткой иронии в голосе отозвался Балкани. — Огорчает только, что она заодно остановит и нас самих. Более того, она остановит на этой планете и вокруг нее все, что обладает хоть мало-мальски разумом.

— Насколько я понял, вы упоминали, будто некоторые люди не подвержены воздействию этой штуки. В том числе и крупные политические лидеры.

— Не совсем так. Единственной защитой может являться только радикальная психотерапия. Я как раз сейчас над этим работаю. Дайте мне еще немного времени и достаточное количество… как бы поточнее выразиться?.. «Добровольцев» для опытов!

— Она необходима нам немедленно! — рявкнул председатель Совета безопасности. Он с заметным усилием взял себя в руки, и его лицо на экране приняло нарочито безмятежный вид. — И что же вы посоветуете?

— Ничего не посоветую, — ответил Балкани. — В этом нашем племени я всего-навсего шаман, а отнюдь не вождь. Само собой, я умею делать куколок из воска, но втыкать в них булавки или нет, решать только вам. Однако хотелось бы попросить вас кое о чем.

— Интересно, о чем же?

— Если вы все же решитесь воспользоваться моим изобретением, пожалуйста, не извещайте меня об этом. — Сказав это, Балкани повесил трубку, повернулся на бок и попытался уснуть.

— Слишком неспециализированное, — пробормотал Меккис, с отвращением разглядывая захваченное человеческое существо. — Впрочем, небольшая селекция и…

Хранитель Времени прошелестел мимо уха Меккиса, негромко заметив:

— Лучше бы начать подготовку к встрече с Большим Советом.

— Да-да, конечно, — отозвался Меккис. Его длинный гибкий язык метнулся вперед и коснулся кнопки рядом с койкой. Тотчас же вокруг засуетились его сущики-камердинеры, возбужденно переговариваясь между собой. Чтобы облегчить им задачу, Меккис сел прямо.

Он, как и остальные представители господствующего на Ганимеде вида, не имел ни ног, ни рук и напоминал большого розового червяка. Эти конечности ему попросту не были нужны. Руками и ногами ему служили сущики, только это и оправдывало их существование. Только ради этого они и появились на свет, исключительно для таких целей их и готовили.

Сейчас сущики поспешно облачали его в лучший парадный красно-оранжевый чехол. В этот день, который вполне мог оказаться самым знаменательным днем в его карьере правительственного чиновника, уместно только самое лучшее. Чесальщики уже суетились вокруг его головы, приводя в порядок длинные ресницы, а умывальщики длинными языками наводили лоск на его щеки. Он же тем временем еще раз бросил взгляд на пленника-землянина. «Бедняги, — подумал он. — Лучше бы вам никогда не привлекать нашего внимания к себе».

Меккис всегда высказался против войны. Но… теперь это вопрос решенный.

— Поздно проливать слезы, — пробормотал он вслух. — К тому же, сущиком быть совсем неплохо. Не так ли, друзья мои?

— Да, да, это просто замечательно, — зачирикала разношерстная толпа окружающих его узкоспециализированных существ, готовивших чиновника к выходу.

— Сначала победи, потом захвати, потом поглоти. Вот как это делается. Мы уже без особых усилий осуществили две первые фазы… И, если я не ошибаюсь коренным образом, сегодня мы переходим к третьей.

«И, — подумал он, — именно в этот момент на сцене появляюсь я».

Для пущей уверенности, он вызвал своего Оракула.

Вскоре появился змееподобный Оракул.

— Что скажешь по поводу будущего? — спросил Меккис.

— На сегодня? — спросил тот. Меккис с неудовольствием отметил, что сущик явно не в настроении пророчествовать.

— Да, и не тяни!

— Вокруг вас сбираются силы тьмы. Сегодня день ваших недругов!

Меккис облизнул губы и осведомился:

— Ладно, а что потом?

— Еще больше тьмы, и, наконец, о, мой добрый повелитель, тьма для всех нас!

Меккис спокойно обдумывал услышанное. Оракул не советовал вторгаться на Землю, что и заставило Меккиса влиться в ряды оппозиции. Однако вторжение оказалось успешным. Кое-кто вообще сомневался в возможностях Оракулов. «Возможно, — предположил он, — будущее неизвестно никому. Ведь нет ничего проще, чем бормотать невнятные и пугающие слова, которых на самом деле никто не понимает, и только для того, чтобы потом заявить: вот видите, я же говорил!»

— Слушай, ты говоришь о силах тьмы, — спросил Меккис, — я могу сделать что-нибудь, чтобы избежать их?

— Сегодня? Ничего. Но позже… небольшой шанс имеется. Если ты сумеешь раскрыть загадку Девушки Ниоткуда.

— Какой еще девушки ниоткуда? — Меккису с большим трудом удалось сохранить спокойствие.

— Мои возможности ограниченны, а видение слабеет. Но я вижу нечто, приближающееся из будущего, и для его описания мне не хватает слов. Оно напоминает воронку, готовую засосать всех нас! Оно уже и сейчас настолько могущественно, что влияет на ход времени. И чем ближе оказываешься к нему, тем труднее избежать встречи. О, хозяин, мне страшно! Я, который доселе никогда и ничего не боялся, буквально охвачен ужасом.

Меккис подумал: «Я вряд ли хоть как-то смогу избежать сегодняшних неприятностей. Поэтому, наверное, самым разумным будет встретить их лицом к лицу, а не уклоняться или трястись от страха. Я не могу управлять своими противниками, зато могу контролировать собственные реакции».

Взмахом языка он подозвал носильщиков и отправился в зал заседаний Большого Совета.

На стене зала заседаний висели огромные часы. Все, кто принадлежал к так называемой Прогрессивной фракции, сидели по ту сторону зала, где находился механизм отсчета времени. Именно эта «часовая» фракция и настояла на войне против Земли. Тех же, кто сидел по другую сторону, вдалеке от часов, можно было бы назвать Консерваторами. Они безуспешно пытались предотвратить нападение. Меккис принадлежал именно ко второй фракции.

Когда он с приличествующей помпой появился на заседании, то не заметил никого, кто расположился бы в секторе противников войны. Все, кто присутствовал, сгрудились возле лидеров «часовиков». Когда носильщики опустили хозяина на толстый ковер, Меккис признался себе, что буквально ошеломлен увиденным.

Но он уже дал себе моральную клятву. С трудом, но решительно он прополз к своей обычной нише в форме зуба на противоположной от часов стороне зала. Оказавшись там, он принял официальную изогнутую позу и принялся разглядывать престарелых идиотов в президиуме. А тем временем вспомнил, что подкарауливающая его тьма находится буквально на расстоянии вытянутого языка.

«Они выиграли войну, — подумал он, — и это дает им право ожидать от слабоумных Выборщиков поддержки любых будущих авантюр. Однако я ни за что не сдамся. Но… мне уже никогда не суждено отдавать приказы. Только выполнять приказы других».