Вторжение - Страница 40

– С одной стороны, это хорошо, зонды вставим без проблем, – сказал Андрей. – Плохо, что там естественная вентиляция: концентрации газа может не хватить.

– И что будет? – насторожился Воронов.

Андрей пожал плечами.

– Все очень индивидуально, заранее не угадаешь. Если они там спят, думаю, будут спать еще крепче. Если проснутся – вероятна стадия возбуждения. Скорее всего, дезориентация, активного сопротивления оказать не смогут. Но возможны непредсказуемые реакции.

– Вот не люблю я непредсказуемые реакции. – Олег вздохнул. – Ладно, будем действовать по обстановке.

Охранника связали, засунули в рот кляп, усадили под дерево, посоветовав сидеть тихо и не дергаться. Олег для пущей убедительности сунул ему под нос ствол пистолета, пропахший порохом. Вдвоем с Андреем они принесли из машины шесть баллонов с газом и два противогаза. Договорились, что в дом пойдут в противогазах Олег и Марина. Андрей и Оксана останутся снаружи, будут контролировать обстановку и следить за подачей закиси азота.

– Противогазы-то хоть рабочие? – недоверчиво спросил Олег. – Фильтры давно меняли?

– Хорошо, не слышит тебя наш хозяйственник, обиделся бы насмерть. У Александра Борисовича всегда все рабочее.

Тихо пройдя во двор через неохраняемые ворота, друзья разложили баллоны по периметру дома, просунули в щели резиновые зонды. В сенях скрипнула дверь, что-то упало, послышались шаркающие шаги, хриплый кашель. Наружная дверь распахнулась, и на пороге показался встрепанный мужичонка в ватнике – сторож. Олег выругался и ударил мужичонку ребром ладони по шее, тот закатил глаза, повалился. Воронов подхватил бесчувственное тело, мягко опустил на крыльцо, прошипел: «Быстрее». Оксана вставила последний зонд, поочередно открутила вентили. Андрей сделал то же на своих баллонах. Выждав две минуты, Олег и Марина натянули маски противогазов и бросились в дом.

Несколько секунд стояла тишина, затем внутри раздался грохот и дикий смех. Рядом с Андреем со звоном разлетелось окно, через него наружу вывалился мужчина в военной форме. В руках у мужчины был автомат.

Погреб оказался неглубоким, и при падении Коля отделался, что называется, легким испугом. Когда по команде бородатого стоявшие у окна номерные его связали, подняли, без видимых усилий донесли до открытого лаза и бросили вниз, он сгруппировался, напряг мышцы, и хоть пересчитал все до единой ступеньки короткой деревянной лестницы, но без повреждений приземлился на холодный земляной пол. Вверху опустилась тяжелая крышка, и наступила темнота. Воздух в погребе был спертый и влажный, воняло кислой капустой. Коля сел, прислонился к чему-то округлому. В связанные за спиной руки уперлась острая железка. Коля ощупал пальцами железные грани, дотронулся до неровной склизкой поверхности за ней и понял, что сидит, опираясь спиной о старую бочку, судя по аромату – из-под квашеной капусты, на которой разошелся один из стягивающих железных обручей. Металл был шершавый, с неровными краями.

«Как удачно меня сбросили», – подумал Коля, крутясь и пристраиваясь. Найдя нужное положение, он начал ожесточенно тереть стянувшие запястья веревки об острые края обруча. Руки соскальзывали, железяка безжалостно обдирала кожу, но Коля терпеливо продолжал работу. «Терпение и труд все перетрут». Веревки сдались раньше, чем Колино терпение. Освободить ноги уже не составило труда. Глаза привыкли к темноте, сквозь щели в крышке проникал слабый свет, и Коле удалось осмотреться. Погреб был крохотный, два на полтора метра, не больше. Стоя Коля мог дотянуться до крышки люка. Одну стену занимали полки – когда-то на них хранили заготовленные на зиму консервы. Сейчас полки были пустыми. У другой стены на земле стоял полуразвалившийся деревянный ларь с остатками сгнившей картошки. Коля поискал что-нибудь, что можно использовать в качестве оружия. Пошарил на пустых полках, порылся в картофельном ларе и был вознагражден проржавевшим штыком лопаты без черенка. Негусто, но лучше, чем ничего. Коля встал на нижнюю ступеньку лестницы с намерением подробно исследовать крышку. Ступенька предательски скрипнула, Николай замер, прислушиваясь. Но показавшийся оглушительным в замкнутом помещении звук снаружи никого не насторожил. Николай попробовал приподнять крышку. Та не сдвинулась с места. Сколоченная из толстых половых досок, она сама по себе была тяжелой, к тому же удерживалась металлическим засовом, который Коле удалось разглядеть через щель в стыке. Можно попробовать сдвинуть засов штыком лопаты, но тихо это сделать не получится. Коля спустился вниз, снова сел, прислонившись к бочке. Надо подождать. Наверху рано или поздно заснут. Судя по доносившимся отдаленным звукам – разговорам, шагам, – около люка никого нет. Часового не выставили, надеясь на крепость веревок и надежность запора. И это давало шанс.

Время тянулось медленно, постепенно звуки в доме стихли.

«Еще немного, – подумал Николай, – только бы самому не уснуть».

Очнулся Коля словно от толчка. Две бессонные ночи не прошли даром, как ни крепился, его все-таки сморил сон. Коля прислушался. Кто-то стоял над крышкой. Затем медленно пополз, выходя из паза, засов. Неодинокий вжался в стену между лестницей и бочкой, сжимая в руке штык лопаты. Кто бы ни сунулся в погреб, ему не поздоровится. Крышка лаза откинулась, вниз просунулась морда в противогазе. Николай замахнулся для удара.

В первой комнате четверо в черных куртках бродили, сталкиваясь, расходясь, снова сталкиваясь, не издавая при этом ни звука. Передвижения их были похожи на бессмысленную беготню муравьев в разоренном муравейнике. Посредине комнаты стоял стол, за которым спал охранник, уронив голову на лежащий на столе автомат. Неровный мерцающий свет подвешенной под потолком керосиновой лампы придавал картине совершенно фантастический вид. Появление двух вооруженных людей в противогазах не произвело на бродящих никакого впечатления. Воронов показал Марине на крышку, закрывающую лаз в погреб. Марина кивнула и подбежала к лазу, уворачиваясь от пленников, продолжающих свои хаотичные перемещения. Олег осторожно вытащил из-под головы охранника автомат, закинул себе на плечо и шагнул к завешенному простыней дверному проему, ведущему во вторую комнату. В это мгновение один из пленников дико захохотал и с грохотом повалился на пол.

– Коля, это я, – сказала морда в противогазе глухим, но знакомым голосом. Самым дорогим голосом на свете.

Отбросив штык, Николай одним прыжком вылетел из погреба и попытался сжать Марину в объятиях. Гражданский фильтрующий противогаз – не самая подходящая экипировка для телячьих нежностей. Марина ловко вывернулась, пресекла Колины попытки поцеловать ее через маску, развернула и слегка толкнула в сторону обалдело хлопающего глазами охранника, по-прежнему сидящего за столом и явно не понимающего, что происходит. Коля подскочил к столу и внес ясность, от души приложив охранника правой в челюсть. Тот отлетел вместе с рассыпавшимся стулом в угол комнаты и остался лежать, не делая попыток подняться.

Номерные по-прежнему не обращали внимания на происходящее. Один из них катался по полу и громко хохотал, трое других стояли вокруг и смотрели, не делая попыток успокоить товарища.

В занавешенной простыней комнате двое охранников сидели на полу и недоуменно смотрели друг на друга. Шум в соседнем помещении их разбудил, но затуманенное веселящим газом сознание команды к активным действиям не отдавало. Появление Воронова в противогазе у одного вызвало приступ бурного смеха, второй сделал вялую попытку поднять автомат, но после удара ногой в голову обмяк и вернулся в лежачее положение. Горняк лежал на кровати, отвернувшись лицом к стене, и не двигался. Воронов на долю секунды расслабился, за что немедленно был наказан: Горняк, невероятным образом извернувшись, ударил приблизившегося старшего лейтенанта ногами в грудь и рыбкой вылетел в окно, выломав оконную раму. Беззвучно ругаясь, старший лейтенант бросился к окну.