Второй шанс (СИ) - Страница 64

— А что же?

— День когда он уехал в Сочи.

— Говорите, — нетерпеливо приказал генерал.

— Он уехал в ночь, когда была ограблена сберкасса, убита кассирша и сгорели братья Копыловы.

— Думаете эти события связаны между собой и где он все это время пропадал?

— Не знаю, но совпадение очень подозрительное.

— Вот что. Раздайте фотографии этого Трофимова всем сотрудникам и пусть они их покажут жителям дома, где убили кассиршу, и знакомым этих Копыловых.

— А что с проникновением в квартиры?

— Нужно понять, что это было, — сказал генерал. — Либо они, узнав о сданных деньгах, просто решили проверить не оставили ли мальчишки часть денег себе. Либо они знали, что не все деньги были сданы в милицию. Продолжаем наблюдение пока не выясним все, что связано с этим молодым человеком. Что-то еще?

— Да! Товарищ генерал, сотрудники наружного наблюдения сообщают о том, что за этой парочкой — Хлыстовым и Трофимовым — ведется наблюдение еще кем-то.

— Что значит еще кем-то? Это милиция? — удивился генерал.

— Нет. Я уже позвонил начальнику местной милиции. Они не ведут никаких оперативных мероприятий по этому делу, как мы им и сказали. Да и не похожи эти наблюдатели на сотрудников милиции.

— Почему? И на кого они похожи?

— Они похожи на обычных уголовников. Руки все в татуировках, внешность очень специфическая, походка, как курят, и разговаривают на блатном жаргоне.

— Может они за мальчишками следят? Тоже думают, что те деньги спрятали?

— Нет, товарищ генерал! Они следят именно за ними. А если конкретнее, то только за Трофимовым. Когда Хлыстов и Трофимов разделились, они пошли именно ним.

— Ваше мнение, товарищ полковник?

— Думаю, это привет из этих пяти лет, в течении которых о Трофимове не было никаких известий.

— Установили личности этих уголовников?

— Один наш, из Академгородка. Был осужден за убийство на десять лет и освободился месяц назад.

— Где отбывал срок наказания?

— Где-то в Сибири. Фотографии второго сделаны и посланы в МВД в наш Центральный аппарат для установления личности.

— Вот что. Отправьте фотографию второго в Сибирь, в тот регион где сидел первый, пусть там посмотрят. Может быть они сидели вместе. Продолжаем наблюдение за обоими братьями и за этими уголовниками.

— Просто наблюдать?

— Вмешиваемся только в случае чрезвычайной ситуации. За работу, товарищи офицеры!

Владлен с Петровичем возвращались в избу старого барыги после очередной вылазки в город. Когда они вошли в дом, то увидели, что за столом сидел какой-то мужик. Петрович сразу взвился:

— Хмурый, ты совсем оборзел? Ломишься в дом когда меня нет?

— Уймись, Петрович. Ты кого пригрел в своей хате знаешь?

— А тебе какое дело? Это мой дом, кого хочу того и принимаю.

— Вот тут ты, Петрович, ошибаешься. За этим упырем след кровавый тянется и кое-кто хочет с него за это спросить.

Владлен сразу все понял и хотел рвануть из избы. Но он даже дернуться не успел, как сзади его взяли крепко за руки двое амбалов, быстро обыскали и посадили на стул, встав по бокам.

— Хмурый, что за предъявы? Мне? Старому вору? — кипятился Петрович, но уже без большого запала. Чутье ему подсказывало, что дело очень серьезное.

— Сядь Петрович и послушай. А наш гость побеседует с этим беспредельщиком.

Из темного угла вышел здоровый бородатый мужик. Владлен узнал мужчину, который его выкупил у каталы в катране на окраине Сочи.

— Ну здравствуй, Владленушка! — тихо сказал он. — Не ждал?

— Не ждал, — огрызнулся душегуб, — как вы меня нашли?

— Так по твоему паспорту. Там же прописка стоит с адресом. Мы когда тебя на работу брали, все записали. Таких ушлых ухарей много, правда ты всех обскакал. Вот мы и наведались по нему. А там мужик. Он и рассказал, что ты к нему приходил. Ну а дальше, уважаемые люди помогли.

— Надо было того козла валить, — прошипел с досадой Владлен.

— Это бы не помогло. Мы бы сразу догадались, кто простого работягу просто так мочканул. Я тебя, крысу помойную, спас, у катал выкупил, работу дал, человеком сделал, а ты что падла натворил?

— Не знаю о чем ты говоришь, — нагло огрызнулся Владлен, и подумал: — «Свидетелей не было, никто ничего не докажет».

— Ты знал, что бригадир артели, которую ты заживо сжег, был моим братом? Что у него жена и дети были? Что у мужиков артельщиков тоже семьи были?

— Ничего не знаю. Я взял расчет и ушел. А они остались все целыми и здоровыми! — не сдавался Владлен.

— Ты много не знаешь. Например, что мой брат вел дневник. Он книгу собирался написать о своей жизни. Честной жизни честного мужчины, — бородач вынул и тетрадку с обугленными краями. — Он держал ее в железной коробке из-под печенья, чтобы мыши не сгрызли и влага не испортила. А оказалось и огонь не взял. Давай почитаем. Вот последняя запись, — мужчина открыл тетрадь и стал читать вслух:

«Как я и думал, Владлен решил нас обокрасть. Хотел украсть золотой песок, заменив его на обыкновенный. Я забился на сто рублей с Кузьмичом, что этот барчук попытается нас обокрасть. И когда он сказался больным, мы спрятались за конторой. Когда он вошел в контору, мы через пять минут за ним. А он уже золото вытащил и собрался уходить. Там его и взяли. Он кричал, что ненавидит нас. Помяли немного для науки, отобрали все, что у него было, дали сто рублей да и отпустили. Не хочу брать грех на душу. Он все равно, думаю, не жилец. И кто-то его убьет рано или поздно. Нет в нем тормозов. Но пусть это буду не я».

Мужчина закрыл тетрадку и затих. Потом вздохнул и продолжил:

— Брат мой был, как большой ребенок. Верил в честность и справедливость. Тебя не убил, а ты его живьем сжег, а с ним еще десять человек.

— Что? — удивился Петрович. — Он еще одиннадцать человек живыми сжег?

— Что значит еще одиннадцать? — нахмурился бородач.

— Так он тут двоих своих корешей после дела живьем сжег, пять лет назад, и свою бабу беременную от него замочил, — сдал подельника старый барыга. — Ну, Владленчик, ты и сука. А я еще с ним на дело собирался.

— Дурак ты, Петрович, хоть и старый! — сказал Хмурый. — Ты не подумал, что он тебя тоже мочканул бы после вашего дела? Ему я вижу человека убить — раз плюнуть.

— Значит так, Владлен. Пора тебе ответит за все, что ты сделал. Такие как ты, раз попробовав вкус человеческой крови, не успокоятся, как медведь-шатун, — решительно сказал бородач. — Любишь людей живьем сжигать? Это хорошо. Какой мерой меришь ты, такой мерой отмерят и тебе. Мне не придется думать, как тебя казнить. Брата не вернешь, но душе его думаю будет легче. Мужики вяжите его.

В это время, в дом вошел еще один уголовник и что-то зашептал на ухо Хмурому. Тот сразу сказал:

— Эта хата паленая. Ее менты пасут. Топтуны снаружи. Нужно уходить.

— Сейчас, — бородатый вытащил из-за пазухи пачку пятидесяти рублевых купюр и бросил их на стол. Потом обратился к Петровичу:

— Старик, я покупаю твою халупу. Больше она не стоит. Ее все равно скоро снесут. Тащите этого упыря в подвал.

Когда связанного Владлена спустили в подвал, туда же спустился бородач и Хмурый. Петрович с остальными остался смотреть сверху. Брат убитого бригадира взял стоящую там канистру с бензином и стал поливать связанного Владлена. Тот только угрюмо молчал.

— Передать что-то родителям? — спросил бородач.

— Нет у него родителей, померли пока он художествами на приисках занимался, — крикнул сверху Петрович, — а он даже на кладбище не пошел, могилы навестить. Истинно — чистый зверь!

Палач заткнул рот Владлену тряпкой, чтобы тот не стал орать и не привлек внимание топтунов снаружи. Потом вылил остатки бензина и зажег спичку. Они с Владленом смотрели в глаза друг другу. Ни капли раскаяния по убитым ими людям, не было в глазах палача, а только такая лютая ненависть, что бородач, только укрепился в правильности принятого им решения.

— Господи, прости меня многогрешного, и упокой эту черную душу, — сказал он и бросил спичку. Пламя мгновенно охватило Владлена. От только замычал и стал извиваться. Не глядя на его мучения, все быстро поднялись наверх. Через несколько минут, казненный затих, и только его тело горело чадя жирным густым дымом. Огнем занялись деревянные доски, которым был обшит подвал.