Второй шанс (СИ) - Страница 27

Вечеринка шла своим ходом. Билл изрядно поднабрался, впрочем, вокруг не было ни единого трезвого человека, так что он был вполне на волне. Заметив Тома, он плюхнулся на удачно освободившееся рядом место. Кто-то предложил раскурить косячок, и Том посмотрел на него, чуть подняв бровь. Каулитц едва заметно кивнул, соглашаясь присоединиться, и ребята накурили и его тоже.

Алкогольное опьянение постепенно спадало, уступая место травке. Билл вновь был расслаблен сверх меры. Кто-то рассказал бородатый анекдот, и юноша смеялся наравне со всеми до слез, цепляясь за Тома. Сам Трюмпер был немного напряжен, но Билл не обращал на это внимания.

Настроение становилось все лучше. Он вспомнил, кем является по легенде вечера, и состроил надменное лицо, но тут же согнулся в приступе смеха. Голова кружилась, люди вокруг были такими приятными, а Том так близко, и от него пахло просто невероятно. В один момент Билла перестало интересовать что-либо, кроме Трюмпера, сидящего так близко, и ему так захотелось поцеловать его, что он, ни о чем не думая, залез к нему на колени, жарко прижался губами к губам…

И полетел с них на пол. Том подскочил, как ужаленный, скидывая его и глядя бешеными глазами.

- С ума сошел, Каулитц?! – завопил он, и Билла словно холодной водой окатило. – Ты что себе позволяешь? – продолжал орать Том, выбираясь и отступая.

На них заинтересованно смотрели люди, а компания, в которой они сидели, и вовсе сосредоточенно переводила взгляды с одного на другого.

Билл же подскочил, чувствуя себя оплеванным и, забив на чужой пиджак, оставшийся сиротливо висеть на спинке дивана, выскочил из дома.

Немыслимо! Будто не Том этой ночью почти занимался с ним сексом, словно не он после признался в любви. Билл чувствовал себя идиотом, ничтожным созданием, с которым можно поиграться и выбросить.

Все встало на свои места: мерзкий Трюмпер просто воспользовался им, как наверняка пользовался не одной девчонкой. Билл вспомнил, как вокруг Тома вилась Линда, и как он кривился, вспоминая о ней. Теперь он был на месте девушки, и испытывал те же эмоции.

Он не видел, куда идет, не чувствовал пронизывающего холода. Ветер трепал волосы, они лезли в глаза и в рот, и Билл не разбирал дороги. Он свернул с дороги в какую-то грязь и споткнулся о корягу, падая и раздирая колени и ладони. И тут его прорвало. Он сидел на ледяной земле и рыдал в голос, благо, никого рядом не было. Ему было ужасно жалко себя, он не представлял, как дальше жить, как появляться в школе, как смотреть в глаза одноклассникам.

Его колотило, но он не замечал этого, размазывая слезы по щекам и кусая губы… Больше ничего не интересовало его, внутри словно все залили льдом. Он хотел остаться здесь навечно, врасти в этот чертов кусок грязи, в котором сидел, превратиться в статую. Ничего. Ничего не осталось от него, он был растоптан полностью. Том Трюмпер был конченой мразью, которую он опять умудрился не разглядеть.

Как и в первый раз.

Он вернулся домой под утро, дрожащий и обессиленный. Сил на душ не оставалось, их едва хватило на то, чтобы раздеться и упасть на кровать лицом в подушку.

Телефон разрядился еще до того, как он опозорился на вечеринке, и Билл даже не стал ставить его на зарядку.

Голова трещала, и парень не понимал, болит она из-за выпитого, скуренного, или от того, что он слишком долго шатался по холоду, но думать об этом не хотелось. Ему вообще ни о чем не хотелось думать. От долгих рыданий заложило нос, и Каулитц, несмотря на нереальную усталость, долго крутился, прежде чем, наконец, отключиться.

Впрочем, поспать не вышло. Он то и дело просыпался, вздрагивая, открывал глаза и продолжал вспоминать.

Свой позор.

Его слова.

Его глаза, когда он сбросил его с коленей.

И снова его слова.

Глаза слезились, и по-хорошему надо было встать и смыть макияж, но не хотелось ничего, только лежать вот так сутками, смотреть в потолок. Хотелось еще, чтобы события последних дней стерлись из памяти. Внутри зияла дыра, еще прошлым вечером он был самым счастливым человеком на свете, а сегодня… лучше бы сегодня вовсе не было. Лучше бы не было ничего. Лучше бы он продолжал жить, как жил. Билл проклял тот день, когда согласился подтянуть Тома в учебе – вроде это было так давно, а на деле прошло чуть больше месяца. Целая жизнь уместилась в такой короткий промежуток времени.

Глава 11

Ему что-то говорили, он не слышал. Задавали вопросы, тормошили. Он отвечал на автомате, на автомате же смеялся, выпивал.

Непонятно, как можно было так облажаться. Как он мог так хотеть этого и всего, и сам же настолько глупо похерить?

Том откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. В голове вновь и вновь всплывало воспоминание о том, как в доску уделанный Билл залазит к нему на колени, а он скидывает его, почему-то вдруг испугавшись реакции окружающих.

Как будто ему не наплевать, в самом деле!

На самом деле он любил Билла всегда, только тогда, в детстве, поняв свое чувство к нему, жутко испугался. Это было ненормальным, такое влечение. Билла хотелось оберегать и обнимать. Оба эти желания как-то начали выходить из-под контроля, и Том не придумали ничего лучше, как начать задирать друга. Тот страшно обижался, говорил гадости, и у Трюмпера получилось убедить себя в том, что друг, теперь уже бывший, просто кретин.

Шли годы, и неприязнь Тома росла. Ему хотелось задевать Билла каждый день, ежечасно. Доставать его, доводить. Делать все, чтобы он держался подальше. Никому, даже себе, Том не признавался в своем неправильном чувстве.

Многие годы он завоевывал авторитет в классе, дрался с мальчишками и таскал за косы девчонок, чтобы в один момент понять, что все это – не то, не этого ему хочется. Он старался не смотреть на Билла, на его мягкие волосы, длинные ноги, капризный изгиб губ. Не особо-то получалось. Он приковывал взгляд, и никакие уверения себя самого в том, что это просто скопившееся раздражение, не помогали.

И Том отпустил себя. Решил, что все будет так, как должно быть.

Билл опасался его. После стольких лет насмешек и издевательств он и сам едва ли подпустил бы к себе мучителя, но Каулитц сделал это. Он остался таким же, каким его помнил Том: мягким, открытым теперь уже подростком. Только взгляд стал более глубоким и внимательным, заглядывающим прямо в душу.

Том изо всех сил старался не показать своего истинного отношения, но получалось из рук вон плохо. Его тянуло к Биллу, физически. Хотелось прикасаться, целовать, обладать. Он еле сдерживал себя, с самого первого дня желая большего, хотя он и убеждал себя, что довольно простого общения.

Когда Билл, накурившись, полез целоваться, Том не смог отказать себе в этом удовольствии, его просто выкручивало от наслаждения, счастья и любви. Он мечтал, чтобы это никогда не заканчивалось. А потом… потом он испугался, подумав, что Билл решит, что он использовал его, или, еще хуже, вспомнив все, просто оттолкнет. Поэтому он соврал, сказав, что ничего не было.