Второй шанс адмирала - Страница 11

– Хорошо, товарищ Октябрьский, действуйте. Считайте, что Ставка дает вам добро. Наркома Кузнецова мы поставим в известность, и комфронта Тюленева тоже.

– Командующий Южным фронтом находится рядом со мной, товарищ Сталин.

– Замечательно, тем проще вам будет договориться о взаимодействии. Мы надеемся на вас, товарищ Октябрьский. До свиданья.

– До свиданья, товарищ Сталин.

Филипп положил трубку и обернулся к остальным, с тревожным ожиданием глядевших на него.

– Верховный главнокомандующий дает добро! – ухмыльнулся Октябрьский.

Эти слова сработали как выключатель лампочки: лица присутствующих (и заглядывающих в дверь) осветились улыбками.

Из воспоминаний пилота люфтваффе А. Дикфельда:

«Ночь принесла покой всем, кроме летчиков. Еще затемно мы вновь запрыгнули в кабины своих машин. Нас ожидала магическая сцена восхода. На горизонте неожиданно появился огромный диск солнца и ярко осветил местность. Когда поступила команда взлетать и вступить в бой, большинство находилось под впечатлением грандиозного зрелища. Никаких заминок не было, и самолеты стремительно покидали пыльное поле аэродрома Мамайя.

«Русские бомбардировщики приближаются к Констанце!» – сообщил по рации командир отряда капитан Э. Баксилла.

Он летел впереди и несколько выше остальных. Вскоре мы набрали 4000 м и догнали ведущего. Я впервые близко увидел русские самолеты. Несколько эскадрилий двухмоторных бомбардировщиков (без прикрытия) быстро приближались к нам со стороны утреннего солнца. Они были выкрашены в зеленый цвет и имели огромные красные звезды на крыльях и стабилизаторах.

Противник шел плотным строем, готовясь атаковать порт Констанцу.

«Приготовиться к атаке», – прозвучал в эфире приказ.

Отряд занял выгодную позицию для того, чтобы открыть огонь. Я проверил работу прицела, снял оружие с предохранителя и первым приблизился к замыкающему строй бомбардировщику. Последовал короткий залп из всех бортовых точек по этой машине – она… вспыхнула и покинула место в строю.

Прямоугольные купола парашютов немедленно открылись, и экипаж понесся к воде. Я выполнил вторую атаку, после чего вспыхнул еще один бомбардировщик.

Кругом творился настоящий хаос. «Мессершмитты» носились вокруг русских бомбардировщиков. Последние один за другим стремительно падали в море. Воздух был насыщен падающими бомбами и раскрывающимися парашютами. Только теперь я заметил, что русские боевые корабли также атакуют крепость Констанцы.

Они, ничего не подозревая, шли прямым ходом на румынское минное поле, и вскоре один из них попал прямо в ад. Когда сильный толчок потряс мой самолет, я подумал, что это было эхо взрыва на борту крупного корабля…»

В тот же день, ближе к обеду, Октябрьский отдал приказ о начале траления – мины на подходе к Констанце стояли не то чтобы густо, но взрывчатых сюрпризов хватало.

И тральщики принялись за дело. Их «старшие братья» не давали младших в обиду, продолжая громыхать главными калибрами.

Хотя интенсивность огня ослабла – корабельные орудия просто не давали супу остыть в горшке, не позволяли поправить дела на батареях.

Заодно, как бы мимоходом, лидеры «Москва» и «Харьков» пустили на дно транспорты «Peles» и «Karpatu» плюс итальянский танкер «Superga».

А в Севастополе готовился десант.

Специальных десантных кораблей не существовало, зато в составе флота числились старые, но все еще справные «Эльпидифоры» – вооруженные пароходы, которые еще в Первую мировую использовались для высадки пехоты на берег.

Их было четыре – «Красная Армения», «Красная Грузия», «Красная Абхазия» и «Красный Аджаристан».

А уж найти добровольцев оказалось не трудно – матросы соглашались воевать на сухопутье, но лишь с одним условием: оставив при себе тельняшки, бескозырки да бушлаты.

Разумеется, условие было принято.

Кроме «Эльпидифоров», числившихся как канонерские лодки, в десант шли санитарный транспорт «Сванетия», военные транспорты «Красная Кубань», «Островский», «Курск» и «Большевик», танкер «Кремль» и плавбаза «Волга» (бывший испанский лайнер «Хуан Себастьян Элькано»).

В охранении шли крейсер «Красный Кавказ» (изо всех «старых» крейсеров ЧФ именно на нем были установлены мощные 180-миллиметровые орудия вместо 130-миллиметровых), лидер «Ташкент», эсминцы 2-го дивизиона.

Октябрьский снова был в деле, подняв на «Красном Кавказе» флаг командующего флотом. Да и то сказать, ведь он уже брал Констанцу «в тот раз»! В августе 44-го…

Шли весь вечер и всю ночь, выдерживая скорость в четырнадцать узлов, а утром вышли в расположение ударной группы флота.

Широкий проход к берегу был очищен от мин, и «Эльпидифоры» первыми подошли, носами вклиниваясь в песчаный пляж. 1-й батальон морской пехоты под командованием капитана Бондаря сошел на берег.

В то же самое время гидросамолеты «МТБ-2» и «МДР-6» приводнились на озере Зюджал близ Констанцы, высадив посадочный десант.

Морпехи сразу пошли в атаку, и румыны, услыхав клич «Полундра!», ошалели. Те, кто выжил, всю оставшуюся жизнь вздрагивали при виде мужчин в черном.

Эсминцы «Сердитый» и «Смышленый» первыми ворвались в гавань. Трофеить старый «Мирэшти» не стали, расстреляли его в упор. Несколько канонерок попытались было открыть ответный огонь, но внушительный силуэт линкора в море убавил их прыть.

Десантники с ходу захватили военно-морской штаб и еще парочку стратегических объектов, после чего в городе начался тотальный драп.

Гражданских никто не останавливал, да и военных, впрочем, тоже, а над Констанцей развернулись, заполоскали красные флаги.

Констанца – город не слишком большой, но красивый и древний. Еще во времена скифов здесь стоял эллинский полис, известный как Томис, тот самый, куда гораздо позже сослали Овидия.

Город помнил и базилевсов Византии, и султанов Османской империи.

Правда, роскошный дворец у самого синего моря оказался зданием казино, а при ближайшем рассмотрении экзотичный, «атмосферный» город, где сошлись Запад и Восток, представился грязной дырой…

Разрушать да бомбить весь этот блеск и нищету, запечатленную в камне и кирпиче, Октябрьский не собирался. Да и передний край должен был пройти не здесь, а гораздо западней – по правому берегу Дуная, отрезавшему всю Добруджу[11].

Если посмотреть на карту, то Румыния напоминает толстый кувшин. Так вот, горлышко этого кувшина, выходящее к морю, и есть Добруджа. На севере этого района разливается дунайская дельта – сплошные плавни, болота, озера, протоки и лагуны. Не пройти, не проехать. А на западе протекает широченный Дунай, устремляясь с юга на север, отделяя приморскую Добруджу от остальной Румынии.

Если закрепиться на этих рубежах, то и никаких особых укреплений строить не понадобится. Форсировать Дунай – та еще морока!

От Констанцы к Бухаресту идет шоссе, пересекающее Дунай по Чернаводскому мосту, ниже пролетов которого тянулись трубы нефтепровода. Тянулись потому, что «ДБ-3» обрушили часть моста.

К вечеру 28 июня морпехи заняли аэродром Мамайя, и сюда перебазировались эскадрильи бомбардировщиков и истребителей. На эту дату «Парижская коммуна» в сопровождении двух лидеров и крейсера «Ворошилов» нагрянула на военно-морскую базу Мангалия.

Городишко этот был едва ли не древней Констанцы, а перед войной сюда наведались англичане, вечно вынашивавшие планы «Как нам ослабить Россию». Это они присоветовали румынам выстроить новую военно-морскую базу в Мангалии.

Старая база в Констанце открыта морю, ограждена всего лишь молом, то есть не защищена, что для стоянки боевых кораблей настоящее непотребство.

А вот в Мангалии они были укрыты. Правда, ничего особенного на стоянках краснофлотцы не заметили. Здесь почивали старые торпедоносцы, еще австро-венгерской постройки – «Вифор», «Вартей», «Вижеле» и «Змеул». Тут же притулилась канонерка «Капитан Димитреску».