Вторая Гаммы - Страница 12

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64.
Изменить размер шрифта:

Нахлынувшие воспоминания не мешали ему перекладывать шкуры так, чтобы устроить себе ложе поудобнее, потом он растянулся во весь рост на спине и стал расслабляться.

— Через две минуты я буду готов, — сообщил он Марану. — Можешь начинать.

На ночь Паомес оставил его в покое, но утром явился чуть свет, о чем Дану немедленно поведали его хорошо отлаженные биологические часы. Собственно говоря, этого следовало ожидать, при отсутствии искусственного освещения на всю катушку используют естественное, что, помимо прочего, подразумевает подъем с первыми лучами солнца, для совы чистой воды, какой он являлся, сущий ад. Однако делать было нечего, он тихонько тронул «ком», чтобы разбудить Марана, если тот спал, конечно, и вылез из-под шкур. Паомес не торопил его, а прошел в середину помещения, поколдовал с чем-то в потолке над головой, и, к удивлению Дана, в его темницу проник бледный свет, приглядевшись, он увидел крошечное оконце, с которого Паомес снял заслонку. Убедившись, что Дан проснулся, Паомес вышел, дав ему возможность совершить утренний туалет, но через несколько минут вернулся в сопровождении женщины, которая несла глиняное блюдо с холодным мясом и маленькой лепешкой. Значит, злаки тут все же водились? Правда, попробовав, Дан понял, что это даже отдаленно не напоминает пшеницу или рожь, да и с рисом имеет мало общего, но все-таки он ел лепешку, выпеченную из какой-то муки. Он показал Паомесу на блюдо, но тот, покачав головой, дал Дану понять, что уже завтракал, и, пока Дан ел, успел выяснить у него как называются мясо, хлеб, а заодно блюдо, глина и узор, Дан с любопытством думал, насколько хороша может быть память кочевника, сумел ли он запомнить все слова, которые установил накануне, видимо, нет, поскольку принялся снова тыкать пальцем в предметы одежды, стены, пол, потолок и прочее, кое-что называя сам, но частенько ожидая подсказки Дана. Одним словом, повторение — мать учения. Потом он двинулся дальше. Откинув шкуру, лежавшую прямо под окошечком, он вытащил кусок палки и стал чертить на земле. Конечно, то были каракули, нечто типа «носик, ротик, оборотик», которые рисуют дети, но опознать их было несложно, вот «конь» — дыня на шести ножках, еще один, еще, потом он понаставил кучу кривых-косых овалов, должествующих означать вкупе стадо, появились человечки, обычные, потом с мечами и копьями, потом всадники, потом, потом… Потом Паомес встал, похлопал Дана по плечу и ушел.

Дан не стал проверять, на связи ли Маран, а просто сказал:

— Доброе утро.

— Доброе утро, Дан, — отозвался Маран моментально. — Кончился урок?

— Кончился. Записал?

— Само собой. А что там насчет хлеба?

— Есть такой. Правда, на вкус ни с нашим, ни с вашим не схож, но из муки. Наверно, все-таки выращивают… хотя нет, собирают, очень уже маленький был кусочек, тонюсенькая лепешечка с полладони. И это, так сказать, во дворце, у вчерашних и следа его не было. Небось растет в степи, вразброску…

— Может быть.

— А почему же они его не выращивают?

— Не додумались, наверно.

— Разве до этого так трудно додуматься? Это же не руду плавить!

— Все равно. По-моему, самое трудное было додуматься до основных изобретений человечества. Наверняка создать колесо было сложнее, чем компьютер.

— А знаешь, — спохватился Дан, — я вдруг вспомнил… смутно, правда… Когда-то мне попадалась книжка насчет того, что ты называешь основными изобретениями человечества, давно это было, чуть ли не в школе, я о ней напрочь забыл, потому что она показалась мне поверхностной и малоубедительной, но сейчас вдруг всплыло одно место… Кто-то в веке чуть ли не девятнадцатом пытался приобщить некое индейское племя из бразильских, по-моему, джунглей к земледелию, картошку там сажали или батат, ямс, не помню. Но стоило миссионерам отвернуться, как эти индейцы немедленно кидались выкапывать клубни и съедать. Отсюда авторы книги, та была написана позднее, сделали вывод, что есть, так сказать, генетические собиратели, к земледелию неспособные. Может, наши тут генетические кочевники?

— Все возможно, — сказал Маран. — Но мне больше нравится другая гипотеза.

— Насчет «не додумались»?

— Ага. Хорошо бы подкинуть им идею.

— Подкинь, — засмеялся Дан. — Если найдешь, куда.

Маран тоже усмехнулся, но тут же посерьезнел.

— Ладно, хватит болтать, — сказал он сурово. — Давай учиться.

— Сейчас?

— А когда? Чует мое сердце, твой Паомес скоро вернется. В отличие от тебя, лодыря, он наверняка сейчас повторяет урок. Твердит, небось, и твердит.

— А, может, записывает? — предположил Дан.

— Чего ради делать тайну из существования письменности? Умел бы, так прямо там, у тебя, и записывал бы, это же упрощает дело. Нет, до письменности они не доросли. Скорее… Я не удивлюсь, если он использует в качестве помощников людей помоложе, с более гибкой памятью. Вместо блокнота.

— Если додумался. Ладно, приступаю. Через пять минут начинай.

Паомес вернулся не так скоро, как ожидал Дан, но, словно следуя подсказке Марана, пришел не один, а в сопровождении двух мальчиков-подростков. Они скромно сели на пол у стены, но непрестанно лупили глаза на Дана и старательно повторяли вслед за Паомесом слова интера, звонко выговаривая каждый звук. Этим, впрочем, их участие в составлении словаря не ограничилось, ибо Паомес перешел на глаголы. По его знаку мальчики вскакивали и изображали действие за действием: ходили, бегали, говорили, ели, с забавным увлечением пережевывая воображаемые куски мяса, носили предметы, в данном случае, выданные Дану сосуды, и тому подобное. После глаголов настал черед дружбы и вражды, еще чего-то. Они изрядно утомили Дана своим мельтешением, и он с нетерпением ожидал, когда его оставят одного, но не дождался, Паомес дважды хлопнул в ладоши, через несколько минут дверь отодвинули, и появилось сразу несколько женщин с блюдами и горшками. Их расставили прямо на полу, Дан увидел, кроме осточертевшего мяса, нечто, напоминавшее творог, и чуть ли не кусок сыра, были еще два кувшина с темными напитками. Когда женщины ушли, Паомес значительно сказал Дану:

— Вместе… — потом обвел рукой «стол», и Дан закончил за него: — пообедаем.

За едой Паомес пытался чуть ли не разговаривать на интере, отдельные его реплики даже доходили до Дана, в основном, он эксплуатировал узнанные тут же за обедом наречия типа мало-много, хорошо-плохо и вкусно (что касалось последнего, Дан изрядно покривил душой). Он надоел Дану до черта, особенно, когда стал заставлять его отпивать из кувшина, в котором оказался алкоголь, не очень крепкий, но все-таки опьянявший, сам Паомес, во всяком случае, пьянел на глазах. Дану пришлось время от времени подносить горлышко кувшина к губам и изображать, что он делает солидные глотки, а позднее прикидываться нетрезвым. Мальчикам дали поесть, но приложиться к кувшину не позволили. Наконец Паомес, у которого стал слегка заплетаться язык, откланялся. Дан пребывал в полной уверенности, что тот сегодня больше не появится, будет отсыпаться, по крайней мере, до завтрашнего утра, но не прошло и двух часов — Дан только-только успел более-менее уложить в своей стонущей от перегрузки памяти установленные днем слова — как Паомес появился снова, трезвый, как стеклышко, и вполне бодрый. Вошедшие вслед за ним мальчики несли что-то, завернутое в шкуру. Положив свой довольно большой пакет на пол, они развернули его, и взору изумленного Дана предстала целая коллекция разнообразного оружия: мечи, кинжалы, копья, большие и маленькие топоры на длинных ручках, луки, колчаны со стрелами и еще какие-то штуковины, назначения которых он не знал. Нечто среднее между стрелой и копьем, какая-то железная палка… Лежало все это на внутренней поверхности большого плоского щита. Паомес пожелал узнать название каждого предмета в отдельности — Дану пришлось употребить малознакомые ему слова вроде томогавка и даже дротика, хотя он отнюдь не был уверен, что та длинная стрела… а впрочем, какая разница, палку он окрестил дубинкой, а потом Паомес обвел рукой весь арсенал, произнес вслед за Даном и неоднократно повторил:

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com