Втора. Иллюзия жизни. Том 1 - Страница 11

Глава 7.

Первым возмутился Цыган,-Здесь стреляют, нам еще по грузинской территории бежать, а вы балаган устроили, девочки его поддержали. Мы с Немым мгновенно успокоились, впереди был мост, с одной стороны и со второй, были боевики, к друг другу, судя по свежим трупам на мосту, они расположены были отнюдь не дружелюбно. Нужен был план, обходного пути не было, а если и был, то мы просто не успевали на аэродром, по времени. Боевики были вооружены и очень опасны, а у нас в арсенале даже рогатки не было. Все время, как сопляки, муляжами в войну воевали. А сейчас, выстругивай палку и с криком Ура или банзай, в штыковую атаку. Вот, если бы Медуза была…Я включила ментал. Ура, я не совсем бездарь, я включила ментал и позвала Немого, Сама позвала впервые, он бедолага чуть в прямом смысле, с дуба не рухнул, за которым он от меня, шутя прятался. Слышь Втора, жалобно попросил он, ты больше так не делай пожалуйста, я долго тренировался, чтобы сделать тише воздействие, а ты, как ломом по всем клавишам рояля. Теперь я стопроцентный калека. Ничего не вижу, ничего не слышу, а немой от рождения. Доберусь до цивилизации, найду большую шляпу и на паперть, копеечку просить, чтобы только от вас извергов подальше. Я попыталась успокоить свои эмоции и между нами пошел обычный диалог. Просто Немой взял ментал в свои руки. Расчёт только на тебя. Ты сможешь? Восьмой понял, о чем я,-Не знаю, хватит ли силы. Понимаешь, тут не отдельные картинки рисовать, тут полностью образ держать, в комплексе, с шумовыми(звуковыми)эффектами, он показал в ментале картинку динозавра, как курица, гребущего землю, и орущего, как беременный ишак, думать надо. Он прилег на полусухое поваленное дерево и прикрыл глаза. Я попросила ребят не мешать. Один только Цыган все бегал у нас перед носом и возмущался. Да угомонись ты,-прикрикнула я на него. Все были на нервах, любая оплошность, любой просчет, и нас бы покрошили, как капусту, и рулетка жизни бы остановилась, с шариком удачи, на отметке Z(зеро). Иллюзия убийства, это сложная наука, подвластная только специалистам, а Немой, мог запросто послать нас подальше и выдать фразу, типа– я не волшебник, я только учусь. На кону стояла наша жизнь. А Немой, как будто заснул, даже в ментале не прослушивался (Я хоть и обещала не мешать, а сама нет, нет…прощупывала. Мне, понра-а-авилось!) Цыган, перестал бурчать, но опять стал бегать и непрерывно мелькать перед носом. Гюрда все выносила молча и стоически, как спартанец. Стерва достала свой набор ножей, разложила перед собой, стала их просматривать и пересчитывать. Эту процедуру, она всегда проделывала перед боем (даже перед учебным) Я еще всегда удивлялась-где и как она могла расположить свой арсенал, из двадцати ножей, на своем хрупком девическом теле. Стерва протерла каждый нож, и стала укладывать их, в известном только ей порядке. Цыган неприлично уставился на ее бюст. Стерва не реагировала, молча улаживая ножи за пазуху. Но не удержалась, последний нож встрял над головой пятого, в дерево, рядом с которым и стоял Цыган. От неожиданности он присел, и выдал фразу, которая превратила наш маленький промежуточный лагерь, в арену гладиаторов, на которой три дурехи лупили ни в чем неповинного ребенка, всем, что попадалось под руку (Хорошо, что бандиты этого не видели, а то бы, сдались без боя, или пропустили бы через границу, без изымания таможенной пошлины наш отряд. А сиськи тебе не мешают, ножи доставать? (Когда меня кто-то пытался упорно вывести из себя, я всегда вспоминала этот цыганский ляпис, сразу на душе становилось весело, легко и я игриво выходила из любой ситуации, которую мне пытались слепить интриганы. Херня война-думала я-лишь бы сиськи не мешали…) Наконец Немой открыл глаза, но все почему-то уставились на меня. Мне как-то стало неловко, я покраснела, мне казалось, что стою перед обоймой голая, и все думают, что Немой…, что мы с Немым… Втора, не считай людей глупее себя, они знают про ментал, про то, что мы общаемся. Им еще Интеграл рассказал. Успокоил меня Немой. Я нашел решение…, но мне нужна будет твоя помощь…Я боюсь. Успокойся, объясни, что надо. Я попыталась вывести диалог из зоны эмоций, в более конструктивное русло. Но получалось не ахти– все переживания Немого переплелись с картинками, был хаос, паника. Да простит меня Михалыч,-подумала я, и отвесила Немому такую оплеуху, немного не рассчитав удар, поранив ему губу, из уголка которой лилась кровь. Зато ментал заработал, как надо. Все молчали и смотрели на меня, лишних вопросов у нас не принято было задавать. Есть командир, все остальное-так надо. Ты сможешь? -Прощупала я реакцию восьмого. Я смогу,-ответил он, и ничего лишнего, никаких обид, никаких нареканий. Что надо? -в глаза, спросила я Немого. Он объяснил. Надо было выполнить привычную работу, которую не раз уже выполняли обоймой. Чудеса не делаются просто, даже в цирке. Надо было корректировать работу Немого, он в общих чертах описал, что хотел сделать, но он не мог охватить весь объем местности, не мог держать всю картину, ему надо было подсказывать, иначе иллюзия могла развалится, как карточный домик. Он вспомнил свои проделки, когда ему помогал Интеграл, который даже мыслил объемом. Я, по просьбе Немого, проинструктировала каждого, потом еще индивидуально, каждого курсанта. (так нас называли военные). Немой сидел рядом, согласно кивал, если чувствовал, что инструктируемый, что-то не догонял, мотал головой и переходил на ментал. Я объясняла повторно. В конце концов раскидала все обязанности. Незаметно подходим ближе, находим место для засады, Цыган и Гюрда наблюдают за иллюзией, информацию о каких-либо изменениях, деформациях общей иллюзионной картинки передается мне, я ее ретранслирую в ментале для Немого. Немой предупредил, что ментальный удар будет сильный-Защищайся Втора, как сможешь, я могу сжечь тебя. (Как я потом пожалела, что не восприняла эти слова, проигнорировала, не обратила внимания. Фактически, после ментальной атаки, я превратилась в живой труп, как меня ребята доперли до взлетной полосы, как очутилась в Запорожье? Ничего не помню. Не помню и молдаванку, пожалевшую меня, смогшую разблокировать мою память. Я просто заново родилась в Запорожье, в котором провела так много-много времени, что успела и возненавидеть этот хитрожопый город и полюбить мудрость Днепра и плавных переливов его голоса.) Работаем! -и обойма по команде побежала. Первым был Цыган, определял и пробивал маршрут обоймы, с интервалом в пять метров, мы, как стая волков, приближались к назначенной цели. Старались, чтоб нас не заметили с противоположной стороны моста. Я замыкала стаю. (Это построение у нас выработалось годами, обошлось как-то даже без Чапаевской картошки). Вдруг Цыган замер. Все приехали,-сказал он,-дальше перебежками и по – пластунскому. И осторожно пошел вперед, приседая в определенных местах, а кое– где переползая, как врожденный казацкий пластун. Мы повторяли его движения, как бы, перекривляя пятого, но только это, уже был не тренировочный полигон, а наши телесные упражнения-не детская игра. Любое неосторожное движение, стоило бы нам жизни. Цыган вел нас к возвышенности, с которой просматривается территория с обеих сторон моста. В горах искать возвышенность? Нонсенс! Да легко! Цыган только и занимался в жизни, что искал возвышенности. (Не любил он почему-то оседлость, равнину, чужд ему был спокойный образ жизни.) Вскоре мы уже вили гнездо. Вся пятерка рассыпалась по своим позициям. Я отдала приказ-Работаем! Но дальше все пошло совсем не так. Раздался удар в голове, сокрушительной силы, как будто целая очередь из крупнокалиберного пулемета снесла мою голову. Очнулась, не я, и почему-то, на Запорожском железнодорожном вокзале. Пахло потом, мечей и еще чем-то. Особо запомнился неподражаемый запах, от Диор, запорожских бомжей. Мне в тот момент казалось, что именно его лечебные свойства и помогли вернуть, улетевшую в небытие, мою память. Мне потом вся оставшаяся обойма, за исключениями Немого, наперегонки, перебивая друг друга рассказывали, что было и как. Немой молчал и улыбался, он опасался входить со мной в контакт (Ощущение было сволочное, меня целый месяц тошнило, кидало по сторонам, мозг работал неправильно, то я смеялась без всякой причины, то плакала. Сравнивая с более поздними ощущениями-как будто девственности лишили, ментально. Я потом старая развратная дура, подшучивала над Немым, что он первый мой мужчина, который напрочь снес башку невинной девочки. Он всегда пыхтел, фыркал и краснел. А мне нравилось доставать его в ментале. Все-таки, до конца жизни, мы ощущали этот недостаток детства. Мои хлопцы выросли, старались быстрее повзрослеть, а мне, даже во снах снилась наша казарма, всю жизнь тянуло на Кавказ-в места моего детства.) Земля вдруг, заколебалась, задрожала мелко, потом резкими ударами, стала рвать почву, амплитуда волн увеличилась, вся округа превратилась в бурлящее море. в горах появился какой-то гул. Горец, сразу бы определил на слух, сход лавины. Уже первая снежная пыль, коснулась разгоряченных боем лиц. Следом летела волна, которая всей массой врезалась в преграждающий ей путь, горный склон и рассыпалась, сверкающим на солнце салютом, со стороны склона летели огромные булыжники, падали на землю, отскакивали и выписывая неимоверные кульбиты, стремительно приближались к мосту. Люди, стоящие по обе стороны моста, забыв про противостояние, старались спрятаться за скалами от этих огромных камней, которые сметали все на своем пути. Земля на секунду затихла, потом за следующим ударом, произошел ужасающий взрыв, и земля разверзлась, выплюнув языки горючего газа и целые водопады лавы, которая медленно оттесняла людей к пропасти, через которую, и был проложен мост. Внезапно начавшееся землетрясение, с извержением лавы, выгнало из многочисленных трещин и пещер множество животных, которые вслед за людьми, отступали так же к мосту, проявляя агрессивность, кусая и сталкивая людей в пропасть. Остальные, люди, не доступные для животных, предпочитали сами бросится в пропасть, чем медленно запекаться в раскаленной лаве. Через пятнадцать минут, Немой откинулся на спину, у него шла кровь с ушей, как при контузии, лицо было белое, как мел, руки свело в болезненной судороге. Рядом с Немым сидел Цыган и что-то кричал. Его никто не слышал. Стерва пыталась оживить Втору, которая валялась без сознания, с открытыми глазами, и кажется не дышала. Гюрза обхватила голову руками и продолжала качаться, в такт иллюзионно еще вибрирующей земле. Над горами кружила пара орлов. За 15минут все было кончено. Не было видно никого, не людей, не зверей. Как ни в чем не бывало пели жаворонки, как молнии мотались вдоль склонов стрижи. Мост был пуст, не считая трех трупов, развалившихся в неестественной позе, но им повезло больше, они были убиты еще до иллюзионного землетрясения, и им не надо было перерезать собственное горло, чтоб не так страшно было падать в пропасть. Путь был свободен, только обойма была без сил, выжата, как лимон. Время уходило, немилосердно, прячась за гору, вместе с последними лучами солнца, отсчитывая уже не секунды, а часы…Пиррова победа, сказал бы Михайлович. Бездействие, блаженство, никаких команд …и безразлично все, самолет, шашлык грузинский. Но всегда, в хорошем дружелюбном коллективе, всю обедню обязательно испортит, какая ни будь Стерва. Она пинками, тычками и зуботычинами, с горем пополам выстроила обойму, даже свой арсенал применяла, больше для устрашения, нежели тонуса ради. Обойма держалась друг за друга и качалась, как под гипнотическим звучанием свирели факира. Факир, в лице Стервы, не показывал слабость, он поджопниками погнал разленившихся курсантов в горы, и чтоб без носилок, для Вторы, не возвращались. Движения обоймы стали все ритмичнее, и когда, все же рискнули вернуться назад, с двумя ореховыми ветками к освирепевшей Стерве, все стало на свои места. Подругу немного попустило. Порылись в рюкзаках, нашли пару мужских гимнастерок, продели очищенные ветки в рукава, кое где, прихватили веревками. Получились носилки. Вспомнили, что нам преподавали о передвижениях китайских ДРГ. Они передвигались впятером, четверо бежали, а пятый отдыхал в носилках. Время от времени менялись, группа могла накрутить за день до 150километров. Мы немного скорректировали эту тактику, решили меняться парами. Гюрда перебила повествование Стервы. Конечно, себе в напарники Немого взяла, тот прет как танк, а мне Цыгана определила, а его ветром шатает. Пробовали и так, и этак, не получаются из нас китайцы и все. Ползти шагом у нас еще получалось…а с бегом, увы, мы как стреноженные лошади, только задами вилять могли. С горем пополам прошли мост, вот так бы и плелись по грузинской дороге, если бы Цыган не увидел автобус, стоявший на дороге, совсем ничей, под капотом стояла мощнейшая противоугонная система –со всех свечей были сняты колпачки, хорошо, хоть трамблер не раскурочили. Мы бы так и прошли мимо, настолько затурканные были, или от усталости-нам автобус, как мираж показался, хорошо, хоть Цыган вовремя проснулся. Цыган нажал на стартере, и автобус пару раз громко чихнув, завелся. Мы до аэродрома доехали за два часа. Потом ожидание, погрузка, Запорожье. До вокзала нас военные подкинули. На вокзалах всегда цыгане околачиваются, но Цыган и сообразил, первые три дня мы в таборе и перебились. А когда, молдавские цыгане уехали, сдали эстафету харьковским цыганам, но к этому времени ты, Втора, уже моргала глазами и даже смеялась временами. Даже ходить пыталась. Все тебя жалели, полный инвалид детства, больной на всю голову…-Да ладно. -я остановила Стерву, мне было неприятно, но все слушали её рассказ, никто не перебивал, никто не смеялся.