Вся правда о российских евреях - Страница 71

И вообще — как выла «демократическая» интелли­генция еще в начале 1990-х — «Да здравствует великая Америка!!!».

Но мало погромов, даже расовая сегрегация в США официально существовала до 1960-х годов. Части аме­риканской армии, воевавшие во время Первой и Второй мировых войн, были раздельными. Это кажется настолько диким для сколько-нибудь вменяемого европейца, что возникают забавные казусы.

Скажем, в 1960-е годы на экранах всех стран Варшав­ского договора шел польский фильм «Ставка больше, чем жизнь» — про героического польского офицера, внедрен­ного в вермахт и ставшего чуть ли не личным приятелем Гитлера. Эдакий предшественник Штирлица.

Один из кадров в последней серии «Ставки больше, чем жизнь» — негр, сияющий с танковой брони «генерала Шермана» среди таких же сияющих белых. Кадр, которого не могло быть потому, что не могло быть никогда — части американской армии были раздельные. Негры отдельно, белые отдельно.

Забавные шутки шутит история! Фильм про героичес­кого полковника Клосса снимали в 1960-е годы. Мировая пресса завывала про антисемитизм, царящий в Польше, и разделялась только в одном: одни считали антисемитизм родовой метой советского строя, другие — типичной чертой поляков, независимо от политического строя. Вой шел в том числе и в США.

А поляки в это время снимали исторический фильм, даже не подозревая о расовой сегрегации, царившей в американской армии. Наверное, полякам просто не приходило в голову, что рьяные борцы с нацизмом, спа­сители Европы от ужасов национал-социализма и луч­шие друзья всех евреев мира могут быть вульгарными расистами. И притом расистами не «в душе», в частной жизни — а официальными расистами, согласно своим собственным законам.

Развращенные Европой, некоторые американские негры женились на европейских женщинах. Эти негры официально, по закону, не имели права появляться с женами на улицах родных городов. Только в 1948 году президент Трумэн, как главнокомандующий вооружен­ными силами Америки, специальным указом отменил сегрегацию, создал общие бело-черные части.

Что остается? Пожелать американцам, и в том числе американским евреям, дальнейшей героической борьбы за права человека во всем мире. В Никарагуа, Гренаде, Югославии, Сомали, Афганистане, Иране, Ираке... Где еще?

За десятки лет советской власти создавалась иллюзия: мол, «экспроприировала экспроприаторов» и «превращала войну империалистическую в войну граж­данскую» вся интеллигенция, все это огромное сословие. Разумеется, это не так.

Во-первых, множество разночинцев были попросту аполитичны,— со времен Екатерины и до 1917 года. И позже.

Во-вторых, интеллигенция была идейно очень разной.

Из полутора миллионов человек, которых относили к интеллигенции в 1880 году, из 3,5 миллиона интелли­гентов 1914 года хоть какое-то отношение к революци­онной пропаганде имели от силы несколько десятков тысяч человек.

Революционеры, конечно, имели разные убеждения и являлись членами разных партий. Но не было в Рос­сийской империи ни одной партии, ни одного фрагмента «освободительного движения», в котором не было бы большого количества евреев.

Федотов Г.П. говорил вполне определенно: «Еврейство... подобно русской интеллигенции Петровской эпохи, мак­симально беспочвенно, интернационально по сознанию и максимально активно... сразу же занимает в русской революции руководящее место... на моральный облик русского революционера оно наложило резкий и темный отпечаток»1.

Резкий и темный? Вот как?

«Но с 30-х советских годов на смену горделивым, подробным и поименным перечислениям всего и всех, причастных революции, в историко-политических пуб­ликациях возникло какое-то неестественное табу на упоминание численности и роли именно евреев в рос­сийском революционном движении, и ссылки на то с тех пор воспринимаются болезненно»2.

Упоминания роли евреев в революции и Гражданской войне не любил сталинский режим: это мешало ему про­пагандировать национал-большевизм и революцию как смену одной русской власти другой. Не любили этого и русские коммунисты: победившая триба отодвинула проигравшую от кормушки и стала делать вид, что ее тут вообще «не стояло».

При Хрущеве и Брежневе вранье про «освободительное движение» и эпоху Гражданской войны 1917-1922 годов было настолько глобальным, что замалчивание роли ев­реев было лишь фрагментом общей лжи.

Но для современников все выглядело не так. Вплоть до позиции В.В. Шульгина о том, что Гражданская война была войной русских с евреями.

Еврейская энциклопедия полагает, что «учесть дейс­твительное значение еврейского элемента в общерусском освободительном движении, дать ему определенное ста­тистическое выражение не представляется возможным»3.

Ну зачем же так пессимистично, господа?! Если хо­теть — вполне можно и посчитать. Гессен сообщает, что в 1880-м в числе арестованных за антиправительственную деятельность «среди 1054 лиц... евреи составляли 6,5%4.

Покровский же сообщает, что «евреи составляли от четверти до трети организаторского слоя всех револю­ционных партий».

По данным командующего Сибирским военным окру­гом генерала Н.Н. Сухотина, на 1 января 1905 года всех поднадзорных по Сибири было: русских — 1898 (42%), евреев — 1678 (37%), поляков — 624 (14%), кавказцев — 147, прибалтов — 85, прочих — 94.

Первые еврейские фамилии революционеров известны с 1861 года: это Михоэлс, Ген и Утин: они уча­ствовали в волнениях студентов Петербурга в 1861 году. Утин участвовал и в кружке легендарного Нечаева.

Тем более в 1870-е годы буквально поток евреев хлынул в народничество. Многие из них происходили из кругов, связанных с контрабандистами или имевших близких родственников в Австро-Венгрии или Пруссии, Идеальная ситуация для получения нелегальной литературы (а если будет надо, и оружия)!

Уже в это время выделяются не только рядовые участ­ники, но даже евреи-руководители народничества, в том числе такая яркая личность, как Марк Натансон. «Мудрый Марк» не упускал буквально ни одного способа хоть как-то нагадить официальным российским властям. Не выступая на митингах, не обладая никакими талантами литерато­ра, он вошел в историю политического подполья как, во-первых, пропагандист, вовлекший в народовольчество множество посторонних до того людей. Во-вторых, как организатор дерзких и хорошо продуманных (а потому чаще всего и успешных) операций.

«Мудрый Марк» не вел теоретических споров, и даже когда приверженцы Бакунина и Лаврова готовы были поубивать друг друга, он предлагал прекратить споры о «музыке будущего». Что проку спорить об этом, когда самодержавие еще стоит?! И каждого привлеченного им — в том числе таких звезд первой величины, как Дейч или Плеханов, он вставлял в организацию по его способности причинить властям как можно больше хлопот и вреда.

Но это именно «Мудрый Марк» организовал дерзкий побег князя Петра Кропоткина из военного госпиталя на рысаке Варвар (лето 1876 года). И публичный митинг у входа в Казанский собор в день Николая Угодника в декабре 1876 года. Это был первый митинг в России, над которым реяло красное знамя. Организовал митинг Марк Натансон, держала знамя Фелиция Шефтель, и я шлю воздушные лобызания современным «патриотам», совершающим великие открытия про «исконно русское» происхождение красной тряпки на палке, их излюблен­ного символа.