Вся правда о российских евреях - Страница 28

А читать «Домострой», написанный духовником Ива­на IV, Сильвестром, просто страшно31. Стало классическим вспоминать «Учащай ему раны, и не жалея сил, бей сына». Менее известно, что Сильвестр особо оговаривает, что бить надо и дочерей (а то вдруг, не дай Боже, кто-нибудь не распространит сказанное про сына, на ребенка вооб­ще и забудет избить дочку до кровавых рубцов, страшно подумать). И вот:

«И за любую вину ни по уху, ни по глазам не бить, ни под сердце кулаком, ни пинком, ни посохом не колоть, ничем железным или деревянным не бить; кто... так бьет, многие беды оттого бывают: слепота или глухота, и руку и ногу вывихнут и палец... а у беременных женщин и преждевременные роды. Плетью же в наказании осто­рожно бить, и разумно и больно, и страшно и здорово, но лишь за великую вину и под сердитую руку, за великое и страшное ослушание и нерадение, а в прочих случаях, рубашку содрав, плеткой тихонько побить, за руки держа и по вине смотря...

Если муж сам не поучает, то накажет его Бог, если же и сам так поступает и жену и домочадцев учит, милость от Бога примет».

«Трудно представить себе большее извращение хрис­тианства, чем отвратительный «Домострой», — полагал Н.А. Бердяев. Соглашаясь с Николаем Александровичем, я только замечу: в «Домострое» речь идет не о сексуаль­ных фантазиях господина де Сада, а о некой бытовой практике. Причем «Домострой» пытается эту практику еще улучшить, отмести крайности, ввести в некие рамки и т.д. Причем и гуманиста Сильвестра можно понять так, что порку беременных и кормящих жен он вполне приемлет: от плети, мол, выкидышей не бывает.

Отмечу только, что «Домострой» изначально предна­значался для верхушки общества. В те времена «верхи» на Московской Руси были куда большими христианами, чем полуязыческие «низы». Сильвестр обращался именно к ним, к боярству и верхушке дворянства. Видать, это бояре выбивали женам глаза, пинали их сапогами, ломали кости посохами. Что же делалось в толще народа?! Некоторое пред­ставление об этом дает хотя бы «Тихий Дон» Шолохова. Место, где обманутый муж бьет главную героиню, Акси­нью, кулаком так, что она упала и лежит без движения, как мертвая. Вскакивая, мчится Аксинья прочь, а муж дого­няет, сбивает на землю, и в подкованных сапогах словно пляшет на лежащей женщине32. Для его общества — дело. обычное, повседневность.

И нет тут никакой «русской специфики». Так же об­ращались с женами в любой из стран Европы. И руко­водства типа «Домостроя» там были — свои в каждой из исторических областей Германии и Франции. Рыцарское обращение с женщиной? Вот поучение для юного ору­женосца XIII века: «Если женщина прекословит тебе или лжет, подними свой кулак и бей ее прямо в голову». Сцен избиения жен много в поэзии культового поэта рыцарс­тва, Бертрана де Борна, в эпических сагах германцев и в придворных хрониках.

На этом фоне кажется чем-то невероятным решение некоторых еврейских общин XIII века: запрещение бить жен. Избиваешь жену? Ты нарушитель религиозного закона. Ты не настоящий иудаист, потому что жена — основное сокровище мужчины.

Евреи не целовали дамам ручек и не знали романтиче­ского культа Прекрасной Дамы. Но жен били все меньше и меньше. Устойчивая традиция не поднимать руку на женщину установилась у евреев (включая и простона­родье) намного раньше, чем среди христиан — даже у интеллигентных верхов.

Интересная и важная деталь: в школах для еврейских девочек порку повывели очень рано, веку к XV-XVI. В начальной школе, хедере, мальчиков секли еще в на­чале XX столетия, о чем немало писал и Шолом-Алейхем (причем как о черте именно мужского образования). Но, судя и по его описаниям, сравнивая с нравами многих учебных заведений той же России XIX столетия (хотя бы с «Очерками бурсы» Помяловского), замечаю: похоже, все-таки секли меньше и не так жестоко.

А порка как способ «воспитания» взрослых у евреев не применялась уже со Средневековья. Русская община, «Mip», оказывалась порой более жестоким насильником, чем помещик. Еврейская община, при всех ее недостат­ках, иначе относилась к личному достоинству своих членов.

Выводы? Изменение нравов, начавшись с искоренения семейного насилия, пошло в быт. Сначала выводя телесные наказания из жизни взрослых, из учебных заведений для девочек. До мальчиков дошло позже, только и всего.

В общем, нравы евреев X или XV веков — это нравы образованного русского общества века XIX, причем скорее второй его половины.

Образование не было религиозной обязанностью женщины. Но ведь и запрета на женское образование не было. Наоборот, учиться и знать священные книги для еврейки было достоинством. И грамотных женщин было много. В обеспеченных верхах еврейских общин учили и дочерей.

Началось светское образование евреев, и Кроль отме­чал: у молодых евреев, в том числе и у девушек, «стрем­ление к образованию... носило буквально религиозный характер»33. А почему «буквально»? Все правильно — именно религиозный.

Если не могли учить в гимназии дочерей, они все же умели читать, брали книжки братьев, читали. И сами хотели выйти замуж за умного и образованного. На собственном опыте свидетельствую: это одно из совершенно очаро­вательных особенностей евреек: для них ум и интеллект вполне определенно воспринимаются эротически. И они готовы помогать мужу в его умственной деятельности, брать на себя больше и больше, чтобы шлемазл мог бы сидеть в своем кабинете и писать очередные комментарии на тексты мудреца, жившего в Александрии во времена Птолемеев.

Евреи вырастили другой мужской тип. Но они вырас­тили и другой женский тип.

Чарльз Дарвин вполне серьезно считал, что каче­ства, приобретенные при жизни организма, передаются потомству. Немецкий врач Роберт Кох в 1865 году доказал, что это не так. Роберт Кох отрезал мышам хвосты. Бес­хвостые мыши размножались, у них рождались хвостатые мышата. Роберт Кох им тоже отчекрыживал хвосты, и, лишенные своих розовых хвостов, белые мыши произво­дят новое, тоже хвостатое поколение.

Когда на свет появилось 22-е поколение хвостатых мышей, Роберт Кох перестал уродовать бедных зверюшек и сел писать статью о том, что приобретенные при жизни признаки не передаются по наследству.

Современная наука считает, что все намного сложнее, чем думали в XIX веке. Каждый сыновний организм чем-то отличается от родительского, и эти мутации не зависят от опыта родителей. Но от удачности мутации зависит и выживание организма, и число его детенышей. То есть организмы нового поколения порождают в большем числе те, кто является мутацией получше.

Если в популяции есть требование — быть умным и обучаемым, то и выживать умные и обучаемые будут чаще, и рождаться детей у них будет больше. Тем более, община этих умников всячески поддерживает.

Но если так — то у таких людей и рождаться умные и обучаемые детеныши будут чаще. И к ним, к детенышам, ведь тоже будут предъявляться те же требования: быть умными и обучаемыми... Благоприятные признаки будут закрепляться намного быстрее, если передавать их будут по обоим родительским линиям. А ведь в еврейской среде века, тысячелетия был нормой отбор умников и умниц для брака. Жениха уж наверняка экзаменовали на знание Торы и Талмуда. Да и ум женщины был важен; если неве­ста получала хоть какое-то образование, это ценилось.

Шел половой отбор, потому что умники выбирали умниц и наоборот. «Происхождение видов и половой от­бор» — название знаменитой книги Ч. Дарвина, и в этом, что называется, «что-то есть». На женщин в еврейском обществе тоже действовал интеллектуальный отбор, хотя и гораздо слабее, чем на мужчин,

Книга была частью семейной жизни, а не чем-то вроде детали мужского мирка за пределами семейного очага.

На протяжении жизни многих поколений у евреев шло закрепление признаков интеллекта и обучаемости. К это­му можно относиться с завистью, можно — истерично, но факты мало меняются от того, что мы к ним каким-то образом относимся.