Встретимся в декабре (СИ) - Страница 3

— Я буду спать с тетей Сашей, — Тошка забирается ко мне под одеяло и категорически не желает уходить в свою комнату.

— Пусть остаётся, Ален, иди сама ложись. Спасибо тебе…

— Постарайся поспать, моя хорошая, — подруга крепко обнимает меня и целует на ночь следом за сыном, — Утро — оно всегда мудренее вечера. С работой твоей что-нибудь решим, — она выключает свет, а ко мне прижимается спинкой сонный пятилетний мальчишка.

— Спокойной ночи, зайка, — с улыбкой зарвваюсь носом в пушистую макушку, вдыхая детский запах карамели, молочного печенья и ромашки. Надеюсь, что скоро у меня будет свой маленький «Тошка».

— The lesson is over. Goodbye! — с облегчением заканчиваю урок перед большой переменой. Самое время наведаться к директрисе и попроситься в отпуск, а после новогодних праздников, буду искать перевод в другую школу.

— Goodbye, Александра Сергеевна… — нестройный хор детских голосов смешивается со звонком на перемену и вибрацией мобильного телефона на столе.

— Да, Ксюш! У себя? — я сама просила секретаря сообщить мне о появлении начальницы в кабинете.

— У себя… Саш, тут такое дело. Сама Мигера тебя вызывает. Злая, как собака. Так что готовься… — звонок обрывается. Скинула. Запалили моего информатора, но ничего, что-нибудь соврёт.

Кто ж меня опередил? Никак свекровь решила поплакаться начальству, что я семью разрушить решила. Вот же ж…

— Мила Германовна, — стучу в приоткрытую дверь, — К вам можно?

— А, здравствуйте, Александра Сергеевна, — снимает с носа свои окуляры на цепочке и кладет их на стол, — Присаживайтесь поближе, так нам с вами будет удобнее.

— Зачем вы меня вызывали?

— А вы не догадываетесь? — презрительно поджимает губы, очерченные красным карандашом, в «бантик» и сверлит меня тяжелым взглядом, — Хорошо, что ваши похождения не успели стать достоянием общественности и репутация лицея не пострадала! Вы хоть представляете себе сколько сил вложено в то, чтобы дети самых обеспеченных людей нашего района учились в наших стенах! — в полном недоумении таращусь на начальницу, прикидывая в голове, что же такого я могла натворить, но память не выдаёт ни единого инцидента.

— Я… — от ее хмурого взгляда даже начинаю запинаться, — Я совсем не понимаю, о чем вы говорите…

— Не понимаете? У вас, милочка, совсем совести нет! — она хватает со стола белый конверт и кидает передо мной на стол, — Ну так полюбуйтесь тогда. Возможно, ваша алкогольная амнезия развеется, и в следующий раз вы будете думать о последствиях, перед тем как загружать подобные фотографии в социальные сети, — директриса обхватывает виски руками, — Подумать только! Какой кошмар! Эту порнографию могли увидеть дети!

— Но… — достаю содержимое из конверта и в полном шоке рассматриваю фотографии пятилетней давности с Аленкиного девичника… На нескольких снимках запечатлён мой танец на сцене с артистом гоу-гоу. Да, он раздет до трусов, немного обнимает меня, но я то в платье!

— Какой пассаж, Александра… Кто же из нас не ругался с мужем, но так откровенно опозорить близкого человека… — поднимаю на неё глаза, сжимаю в кулак снимки, потому что понимаю откуда они попали к начальнице. Старая стерва, решила меня ещё и на работе унизить!

— Послушайте, Мила Германовна, этим фото очень много лет и они никогда не были достоянием интернета! У моей свекрови появился веский повод испортить мне жизнь, но я вас прошу поверить мне…

— Я не могу допустить, чтобы о сотрудниках лицея ходили слухи, — достаёт из стола чистый лист бумаги и кладет передо мной, — Я вас очень прошу, написать заявление по собственному желанию, если откажитесь — уволю по статье, — голос жесткий. Да… Мигера известная пуританка, свекровь знала куда бить. Только вот зачееем?

— Я напишу, — понимаю, что спорить бесполезно. Жизни в лицее мне не видать.

В груди болит так, будто выжгли напалмом все внутренности. К горлу снова подступает громадный комок слез, и я держу его до самого последнего момента, пока за моей спиной не закрывается дверь. В бессилии прислоняюсь к ней спиной и зависаю на несколько секунд, глотая соль, бегущую по щекам.

— Санька! — ко мне кидается секретарша, — Уволила что ли? За что?

— Потом, Ксюш, — сил объясняться нет, — Спасибо тебе, — я просто коротко пожимаю ее руку, пытаясь выдавить из себя улыбку и на негнущихся ногах выхожу из приемной.

Мне даже не хочется искать подлую родственницу. Наверняка, она уже истерично подготавливает почву для спектакля в учительской, публично глотая корвалол. Я не дам ей такого удовольствия. Просто собираю вещи и выхожу в новую жизнь, где теперь нет места старой работе и старой семье.

— До свидания, Александра Сергеевна!

— До свидания, — глубоко вдыхаю морозный воздух и, растерянно улыбаясь, отвечаю своим девятиклассникам, забегающим в здание школы. Они бы расстроились, если бы сейчас узнали, что уже завтра у них будет новый классный руководитель.

Меня обдаёт легким запахом сигарет, смешанным с ментоловой жвачкой. Снова курили, бессовестные! Но такие талантливые, такие открытые, яркие, нестандартные…Так грустно с ними расставаться.

Подумать только! Я первый раз за много лет просто иду и гуляю. Не спешу в супермаркет после работы, чтобы приготовить свежий ужин для Андрея, могу купить себе вкусный кофе в стаканчике, потому что не опаздываю на маршрутку, а руки не оттягивают тяжёлые пакеты. Рассматривая празднично оформленные витрины бутиков, заворачиваю за угол торгового центра и резко останавливаюсь. Мое сердце выделывает кульбит, падает в желудок и ускоряет ритм. Прямо перед собой я вижу кафе, в котором раньше никогда не была, но точно видела его сегодня во сне.

— Этого просто не может быть, — шепчу сама себе, а ноги уже несут меня к зданию, чтобы окончательно подтвердить или опровергнуть то, что я не схожу с ума.

Захожу внутрь и оглядываюсь, здесь все точно так же, как в моем сне. Лёгкие деревянные столы и стулья с цветными подушками, елочные ветки в круглых белых вазочках на каждом столе, на окнах горят цветные гирлянды и умопомрачительно пахнет выпечкой. Осталось проверить самое главное.

— Девушка, — я киваю официантке, — Принесите, пожалуйста, меню…

— Мне кажется, что это — мое любимое место, — от неожиданности я подпрыгиваю на стуле и давлюсь булочкой с корицей, — Почему кушаете в сухомятку? Здесь прекрасный кофе, — ко мне за столик присаживается вечерний спаситель. В ламповом свете он выглядит ещё красивее, чем на улице, — Два капучино с халвой, — он делает заказ подошедшей официантке.

— Я не искала компании, — стараюсь сохранить серьезный вид и не ответить на его улыбку.

— Я сам вас сюда пригласил…

— Не понимаю… Это же мой сон!

— Несовмем. Скоро рассвет, и вы в пограничном состоянии между явью и сном.

— Это какой-то гипноз? — я пытаюсь найти рациональное объяснение нашей встрече. Раньше мне никогда не снились мужчины.

— Нет, — он как-то грустно пожимает плечами, — Честно говоря, сам понимаю не больше вашего. Просто я есть только тогда, когда вы находитесь рядом.

— Хорошо, — стараюсь не делать поспешных выводов, а официантка ставит перед нами чашки с ароматным напитком, — Давайте начнём сначала. Как вас зовут?

— Игнат, — ему очень идёт его имя, — А вас?

— Александра, — я делаю глоток кофе и не могу сдержать улыбку, — Вкусно, Игнат, спасибо.

— Вы очень красивая, Саша, особенно, когда улыбаетесь, — он любуется, зрачки его глаз расширяются, ему правда нравится то, что он видит. Господи, я не помню, чтобы хотя бы раз видела этот взгляд у мужа, — Можно, я попрошу вас об одолжении?

— Попробуйте, — я отвечаю очень тихо, понимая, что не смогу отказать.

— Я хочу подержать вас за руку, — он кладёт на стол открытую ладонь, а я, как заворожённая вкладываю в неё свою. Мне нравится это прикосновение, мне тепло, кожу покалывают тысячи мелких иголочек…