Встречи с Богоматерью - Страница 30

Народы вопрошают нас, кто мы? И приходиться им отвечать, что мы люди, не имеющие земли, а управляют нами греки и варяги (вриази).

А что же мы ответим детям нашим, когда они будут плевать нам в очи и будут правы?

Итак, дружина, соберемся под стяги наши и скажем: нам нечего есть, соберемся на поле и возьмем у греков наше и не будем брать то, что не съедим, ибо Матерь Сва поет над нами. Дадим стягам нашим развеяться по ветру и коням по степи скакать, вздымая пыль за нами! А врагам дадим вдохнуть ее!

В тот день была первая наша сеча и было у нас двести убитых за Русь. Вечная слава им! И приходили к нам люди, но не было вождей. Да придут они!"

Только что прочитанные фрагменты дают нам возможность оценить глубину воззрений предков. Три мира: Правь, Явь, Навь. Они хорошо знакомы славянам. Правь это и есть тонкий мир. Тот самый небесный мир, из которого являются под разными именами боги. Это отец неба Сварог, Даждьбог, Перун, другие боги. Это великая богиня Птица Матерь Сва. Напомню ее другие имена: Рожанна, богиня кроманьонцев, Исида, Афродита, Багбарту, Анахита, Богородица, Дева Мария, Богиня Лебедь.

Изображение богини птицы с мечом встречается среди новгородских древностей. Мы уже знаем, что именно Богородица помогала одерживать победы над врагами земли русской. Убедимся в этом еще раз:

"Так справим тризну славную по врагам! Налетим соколами на Корсунь, возьмем еды и добра и скота, но не будем полонить греков. Они нас считают злыми, а мы на Руси добрые, и не с нами тот, кто берет чужое, а говорит, что приносит добро. Не будем как они! Ибо есть один, который поведет наше войско, и для него мы постараемся трудиться и победим врагов до единого. Как соколы нападем на них и бросимся в битву жестокую, потому что Матерь Сва поет в небе о подвигах ратных! И оставим свои дома и пойдем на врагов, чтобы они узнали русские мечи, секущие воинство.

Не говори же, что у нас нет ничего другого, как идти вперед и обратно, не говори, что у нас нет зада, а есть лишь перед - но мы быстро ходим, а кто быстро идет, получает славу, а кто идет потихоньку, над тем вороны каркают (врание на не криашут) и куры смеются (курове кленчуть).

Мы не стадо, а чистые русы. И это иным в поучение, чтобы они знали, что Правь с нами и Нави мы не боимся, так как Навь над нами силы не имеет. Поэтому мы должны молить богов о помощи в трудах ратных наших и стараться, так как Матерь Сва бьет крылами (бииащеть кроидлема) за труды ратные и славу воинов, которые испили воды живой от перуницы в ярой сечи.

И эта перуница летит к нам и дает рог, полный воды живой, Гордыне нашему, который разил мечом и сложил свою буйну голову.

Итак, для нас нет смерти, есть лишь жизнь вечная, и всегда брат о брате заботится.

А умирает - идет в луга Свароговы... Это никто иной как рус гордый, а не грек и не варяг, это словен роду славянского и он идет с песнопеньями матери воинов и Матери Свы в твои луга, великий Сварог. И Сварог говорит ему: иди, сын мой, к той красе вечной и там увидишь твоих дедов и матерей, и они порадуются и возвеселятся, увидав тебя. Много плакали до сего дня, а теперь можно возрадоваться о твоей жизни вечной до конца концов.

И в красе этой нам является Навь и наши воины иные, чем греки, у нас и слава иная. Но вот придем в наш рай и увидим цветы красные, и деревья, и луга и будет сена вдоволь и хлеба с тех полей, и ячмень и просо соберем в закрома Свароговы, так как там богатства иные, не такие, как на земле, где прах, и болезни, и страдания.

Потекут мирные дни вечности.

Мы же встанем на его место и примем бой и когда падем со славою, пойдем туда, как и он. Ибо Матерь Сва бьет крылами по своим бокам, сама богиня сияет над нами, и каждое перо ее прекрасно - красное, синее, голубое, желтое, серебряное, золотое и белое.

Она сияет как солнце, а около нее идут сыны ее, ибо она сияет неземной красой, которая завещана нам от богов наших. И увидев ее, Перун гремит в ясном небе, и это нам честь.

Мы должны отдать свои силы, чтобы увидеть это. Отсечем старую жизнь подобно тому, как рассекают и рубят на дрова дома, оставленные огнищанами.

Матерь Сва бьет крылами, и мы идем под стяги наши, ибо это стяги воинов".

В следующих строках речь идет о предках русов. Это далеко не единственное такое место в книге. Оно не полно отражает происходившее. В других местах книги можно прочесть иное; по крупицам собираются устные предания, зачастую разрозненные, соединяются в этом удивительном памятнике русской письменности.

"Там идет Перун, потрясая златой головой, и посылает молнии в синее небо. И оно от этого хмурится. И Матерь поет о своих трудах ратных. И мы должны ее слушать и желать жарких боев за Русь нашу и святыни (прасвнтоце) наши.

Матерь Сва сияет в облаках, как солнце (сунь), и возвещает нам победы. Но и гибели (згенбели) мы не боимся, так как есть жизнь вечная и мы должны знать, что по сравнению с вечным земное ничто. Мы на земле как искры, и исчезнем, как будто бы нас никогда не было здесь.

Слава отцов наших и Матери Свы останется до конца концов земных и иной жизни. Мы не боимся смерти, потому что мы потомки Даждьбога, нас породившего, смешавшего кровь скифов, антов, русов, борусинов и сурожцев - они стали дедами русов. С пением идем мы в синее небо Сварогово...

А дулебы оттеснены на Борусь. Мало осталось лиров, тех, кто называются ильмерцами. Они сели около озера. Тут венды ушли дальше, а ильмерцы остались там. Их осталось мало, и называли они себя полянами (поленше).

И бьет Матерь Сва крылами и поет песнь боевую, и эта птица не само солнце, но от нее все началось".

Многие строки этой книги возвращают нас к древнейшим воззрениям, к поэзии, к неповторимому мироощущению. Боги и великая богиня - не украшение страниц, написанных смертным, а сама жизнь, главная часть мира. Этого, конечно, уже не понимали во времена А.Н.Афанасьева и других представителей "мифологической школы", сводившей образы и роль богов до уровня метеорологических явлений. Трагическая черта последнего времени - предельная вульгаризация главных основ человеческого знания. Вернемся же снова к истокам, к мудрости и поэзии.

"И тут надо знать, что русский род собирается воедино... и так мы бьемся с врагами. Нет числа головам поверженных. И когда враги полегли - пусть звери хищные, их поедая издыхают.

Текут реки великие по Руси и многие воды журчат песни стародавние.

А те болиары, что не боялись ходить в поля готов (до поль годе), и многие годы заботились о вольности русской - эти славяне ничего не берегли, даже жизни своей, так говорит о них Беригиня. И бьет крылами Матерь Сва и рассказывает эта птица о героях борусинских, которые пали от римлян около Дуная возле Троянова вала - те полегли без тризны. Быстрые ветры пляшут, о них рыдая осенью, и в студеные зимы голосят о них (гурлоихащеть об ань). А дикие голуби и пташки поют (жекошуть) о том, что погибли во славе они, но земли своей не оставили врагам. Мы сыны и потомки их и не дадим земли нашей ни варягам (врензем) ни грекам.

Вот заря красная идет к нам как благая жена и дает нам князя (малека), чтобы наша сила и крепость удвоилась. Ибо заря та вестница Солнца. Послушаем также конного вестника, который скачет к закату солнца, чей золотой челн отправляется в ночь. И будет белый воз, влекомый смирными волами по степи синей, там, где солнце ляжет спать в ночь (во нешь). И опять, когда день придет к концу, другой скакун появится перед вечером - и так скажет солнцу, что волы и возы ожидают его на млечном пути (млещене стезе), что пролила в степи заря, позванная Матерью Сва поспешить".

"Шли мы горами сирийскими..." Есть такая строка во "Влесовой книге". Я не был удивлен тому, что славяне или родственные им племена - выходцы из Сирии. Думаю, так только и мог автор этого фрагмента, вошедшего в книгу, обобщенно назвать земли к югу от Кавказа, откуда действительно вышли племена ванов, точнее, их восточная ветвь. Прошло много столетий. Новый редактор книги оставляет, по всей видимости Сирию и сирийские названия, но не может понять урартийских и ассирийских - более ранних. Ведь ассирийская клинопись на стелах царей Урарту молчит, ее уже не понимают. История, по прихоти законов, снова становится - после долгой письменной традиции! - достоянием рассказчиков, жрецов, она обращается к устным источникам. Названия земель неизбежно осовремениваются: прежние забыты, не поняты, исключены из текстов, которые, однако продолжают жить и после их записи еще столетия.