Встреча среди звезд - Страница 6

Теперь космолет парил над Атлантикой, где свирепствовал ураган... Большая часть Европы представляла тысячемильный дремучий лес. Кое-где в небо поднимались дымы костров.

— Интересно, за кого принимают первобытные охотники наш корабль! — сказал Ганс, входя в рубку. — Они видят его?

— Сомневаюсь, — ответил Байрам: — многие ли из дикарей внимательно изучают небо? Их жизнь бесконечно тяжела, все помыслы — о пище и о том, как прожить лишний день, как уцелеть среди хищников и гигантских зверей. Только первобытный «астроном» смотрит часами в звездное небо. Если он и видит нас, то принимает за птицу; космолет на фоне тысяч звезд — не заметная пылинка, верно?

На подходе к будущим штатам Аризона, Нью-Мексико, Алабама корабль опустился на самую низкую орбиту. С юго-востока надвинулось Карибское море, похожее на мраморную плиту, исчерченную синими и белыми прожилками. На рифах Вест-Индии бесновался прибой, ярко светило тропическое солнце, — точно такое, как и в XXI веке. «За тридцать тысяч лет до нашей эры оно ничуть не изменилось, — подумал Ганс: — Что для него тридцать тысячелетий? Краткий миг! Лишь через восемь миллиардов лет Солнце потускнеет и превратится в огромную красную звезду. Тогда солнечная атмосфера будет столь протяженной, что внутри нее окажутся Меркурий, Венера, Земля, Марс и пояс астероидов. Земные океаны бурно закипят, как вода в чайнике. Люди не увидят космической катастрофы: задолго до той поры они покинут Солнечную систему, найдут в Галактике новую планету, годную для жизни...»

Размышления Ганса прервал вопрос:

— Где будем приземляться?

Космолог посмотрел на Слейтона, как на идиота, с ухмылкой сказал:

— А обратно как будешь взлетать?

Слейтон самокритично ткнул палец в собственный висок:

— Ты прав, Ганс!.. Голова пуста, как винная бочка. Я забыл, что пра-тюрки, кочующие сейчас в Америке, не умеют строить взлетно-посадочные комплексы.

Спустя час корабль вошел в ночное полушарие Земли. Утомленных космонавтов потянуло ко сну. Зевая, они упали в кресла и погрузились в забытье.

Вполне понятно, что никто из них не видел, как Земля прошлого уменьшилась, стала горошиной, затем исчезла. Скачком усилилась гравитация. Корабль, подхваченный волнами тяготения, с огромной скоростью летел в гулкие бездны невидимой Метагалактики. Автоматически замкнулись инерционные кабины.

В мозгу Байрама, пришедшего в сознание, истерически вопил голос Слейтона:

— Зачем я слушал космологические бредни Ганса!? Опять потеряли ориентировку! Где родная Земля, давшая людям разум и чувства? Куда понесло нас?.. Проклятые черти невидимых миров, отзовитесь!».

Байрам похлопал глазами, ничего не соображая. Потом осознал, что фотонный прожектор космолета работает в полную силу. «Вероятно, киборг-механик включил систему?» — сонно подумал командир.

Реактивная тяга несла космолет, как легкое перышко. В иллюминаторах вихрилась знакомая «метель» нейтрино и кварков, сверкали огни приборов, метроном усыпляюще — четко отбивал секунды. «Все повторяется, как в чертовом колесе», — отметил Байрам, чувствуя, как наступает невесомость. Кабины раскрылись, Байрам и Слейтон повисли на ремнях пристежки. А невезучий Ганс, вздумавший спросонья прогуляться в обсерваторию, опять «лягушкой» висел над потолком.

— Доннер веттер!.. — кричал он Слейтону: — Ты опять потерял Землю? Можешь объяснить, где мы сейчас?

— Это наваждение, — мрачно ответил тот: — Никуда нас не отпускала Сингулярность... Пить хочется?

— Это легче всего, — сказал Байрам и дал команду роботу. Слейтон включил искусственное поле тяжести, и Ганс довольно плавно низвергся с потолка на пол. Тут подоспел робот с целым ворохом тубов. Забыв обо всем, измученные космонавты выдавливали себе в рот калорийную пищу, без конца запивая ее соками, — и никак не могли напиться.

Космолет медленно опускался в белесую мглу, на дне которой таинственно светила большая звезда. Через минуту она приблизилась.

— Мы по-прежнему в зоне Сингулярности, ребята! Куда-то падаем... Уверен, что звезда — не иначе как искусственный маяк.

Как ни странно, Ганс оказался прав: звезда вспыхнула бело голубым огнем, ритмично посылая в пространство кольцевые волны света. Они выхватили из мрака планету, которую Байрам видел раньше. На ней росли «каменные паруса», стояли громадные псевдо-сферы и мачты-колонны. На горизонте высился тот самый прозрачный Конус! Внезапно «пейзаж» начал пульсировать в такт со вспышками звезды-маяка.

— Проваливаемся в Сингулярность! — оповестил экипаж Байрам: — Чувствуете, как она увлекает корабль?

Слейтон взглянул на экран инверсии. Там на фоне обычного космоса, усыпанного звездами, летел «двойник» корабля. Конвульсивно сокращаясь, галактолет таял, словно горящая свеча, часть его массы превращалась в луч реактивной отдачи. «А это что за чертовщина?!» — забеспокоился пилот.

— Расход энергии равен биллиону мегаватт в секунду, — медным голосом сказал киборг-механик: — Лишь такая тяга спасает космолет от падения на Купол сверх-гравитации.

— И долго мы будем съедать сами себя? — спросил киборга пилот.

— Пока не рассчитаешь для меня наивыгоднейший режим расхода энергии, — бесстрастно ответил «механик».

— Не годится! — решительно возразил Ганс, появляясь на экране дисплея: — Одолеть тяготение Невидимой Массы невозможно. Срочно уходи из поля тяготения влево на ассимптоте, пока не выйдешь в участок неба со звездами.

— Там уже нормальное пространство? — спросил Слейтон.

— Я не бог, полной гарантии не даю. Дисплей затемнился.

— Вот что! — сказал Байрам: — Не будем рисковать космолетом. Переходим в Модуль, а Ганс и киборги выведут корабль в зону обычного космоса. Там пусть вращаются по эллипсу, поджидая нас.

— До каких пор?

— Пока не вернется Модуль.

— А если не вернетесь? — спросил Ганс, возникая на экране. Байрам промолчал, набирая на клавиатуре код программы для киборга-механика.

Космолог исчез, а Слейтон одобрительно кивнул:

— Так и сделаем! Если не мы, то кто тогда?

Космолет мягко вытолкнул из своего ангара каплевидный Модуль и по ассимптоте ушел влево, с большим напряжением одолевая тяготение планеты «зыбких конструкций», как назвал ее Байрам.

Спустя время Модуль провалился в Сингулярность.

Первым очнулся Байрам. Гравитация была обыкновенной. Вокруг — знакомые стены Модуля. Небольшой пульт управления, два дисплея и манитор, иллюминаторы. Отрешенно светили пустые экраны. Приборы не действовали. Справа сидел в кресле пилот. Он то ли спал, то ли потерял сознание. Байрам включил телепато-канал и дал сигнал.

Слейтон открыл глаза, потер ладонью шишкастый лоб. Потом сказал:

— Я вроде спал?

— И я тоже, — успокоил его Байрам.

Пилот шелкнул главным тумблером. Панель замерцала живыми огнями. Было тихо, светло, покойно. И только сейчас Байрам и Слейтон осознали: невозможное свершилось, Модуль прошел Сингулярность насквозь и плавно опустился на планету. Не было видно звезды-маяка, ни «каменных парусов», ни прозрачного купола антигравитации. Как будто все развеялось в потоке времени, которое здесь почти «уснуло». Через минуту в мозгу Байрама зашелестел голос космолога: «Это парадокс, как я и предвидел! Сингулярность является трамплином для прыжка в Невидимую Вселенную. Мы прыгнули и достигли цели».

Модуль, словно лодка под парусом, тихо поплыл в туманно-призрачной мгле. Постепенно эта мгла рассеялась. Байрам увидел большой мыс, выступающий далеко в «белесый океан». Мыс был покрыт непроходимым лесом. Не зыбкими конструкциями, а настоящими «живыми» деревьями!

Слейтон включил приставку, в Модуль проникли шум прибоя, гулко бьющего в подножие мыса, свист ветра, шелест листьев. Высоко в туманном небе пылал диск белой звезды-маяка, на гребнях волн скакали яркие искры преломленных лучей. «Это вода или нечто другое? — гадал Байрам: — Нет, жидкость не похожа на аш-два-о!.. Уж больно тяжелы волны, а прибой совсем ленивый».