Вспомни ту ночь - Страница 18

— Прости, я забыл купить сок. Она не хотела, чтобы он извинялся: ни за ЭТОТ странный дом; ни за не менее странный прием, который им здесь оказали; ни за своих родителей — самую странную составляющую этого, мягко говоря, неординарного жилища.

— Вода меня вполне устраивает.

— Ну так расскажите нам, Дани, чем вы занимаетесь, — попросила Элли. — В настоящий момент мое главное занятие — материнство. А до этого я пять лет работала в ССИ.

— Где, простите?

Неужели они ничего не знают о ССИ? Она нахмурилась.

— Это… компания Ника — «Секьюрити Системз Интернэшнл».

— Ах, да, компьютеры! Вы тоже пишете программы для компьютеров? — Нет. Я, признаться, мало что в них понимаю. Моя сфера — сбыт. — Понятно. Вы продаете компьютеры. — Нет, я…

— Как же вы продаете компьютеры, если совсем в них не разбираетесь? — резко спросил Хью.

— Вы не поняли. Я продаю системы безопасности.

— Мне показалось, вы сказали, что продаете компьютеры.

— Нет, я этого не говорила.

Она затравленно посмотрела на Ника. Тот, сардонически усмехаясь, приподнял свой бокал:

— Удачи.

Решив, что у родителей Ника не должно оставаться никаких неясностей насчет рода ее занятий, Дани пояснила:

— Я продаю системы безопасности, которыми управляют компьютеры.

— Она продает сигнализационные устройства, дорогой. — Элли зачерпнула ложкой рис из одной из картонных коробок. — Подобные той, что Ник установил в лаборатории, чтобы мы знали, когда нужны ему.

— Они несколько сложнее. Иначе на них не было бы спроса при столь острой конкуренции. Но мы добились неплохих результатов. ССИ — международная компания, известная во всем мире.

— Международная? Гм. — Хью прокрутил ее слова в голове и затем спросил: — Так на внутреннем рынке на ваши сигнализационные устройства нет спроса?

Дани выронила вилку прямо в тарелку с каким-то замысловатым китайским блюдом и бросила разъяренный взгляд на Хью.

— Нет, на них есть спрос на внутреннем рынке. У нас множество клиентов и внутри страны тоже.

— Чертовски жаль, что ваш успех носит столь ограниченный характер. Ну, по крайней мере вы старались.

— Это не то, что я… — Она перегнулась через стол и громко отчеканила: — ССИ очень известная компания. Ник преуспевающий предприниматель.

— Вы его жена. Вполне естественно, что вы так говорите.

— И это не сигнализационные устройства, а системы безопасности. Абсолютно разные вещи.

— Мне кажется, что продавать сигнализационные устройства было бы легче, — ответил Хью. — Их просто установить.

— И они работают на батарейках. — Элли склонила голову набок. — Ваша система работает на батарейках?

— Конечно, нет!

— Вот в том-то и дело, милочка. — Хью подцепил вилкой кусочек свинины. — Сигнализационные устройства просты в обращении и доступны по цене. Товар должен быть доступным, понимаете?

— Наши системы раскупаются с молниеносной быстротой, как горячие пирожки!

— Не преувеличивай, дорогая. — Ник впервые за весь вечер вмешался в разговор. — Полагаю, горячие пирожки раскупаются намного быстрее.

— Да, горячие пирожки все очень любят, — согласился Хью. — Их сбытом и заниматься специально не надо. Можно сказать, сами распродаются.

— Так же, как наши системы безопасности! А я могу их продать благодаря блестящему уму Ника. Фактически я продаю его выдающийся талант.

— У него поразительно высокий коэффициент умственного развития, — согласилась Элли. — Насколько мне помнится, почти приблизился к отметке «гениальность». Как жаль, что он не занялся биологией.

— Или химией.

— Он изобрел компьютерную систему, умеющую мыслить! Гемма — это невероятное достижение. — У Дани задрожали губы. — Неужели вы им не гордитесь? Неужели вам все равно?

— Вы очень страстная особа. Хотя вам очень не хватает логического мышления. — Свекор участливо ей улыбнулся. — Мы не критикуем Ника, дорогая. Мы просто обсуждаем его успехи. Или, правильнее будет сказать, отсутствие таковых.

Дани резко отодвинула свою тарелку: у нее пропал аппетит.

— К вашему сведению, ваш сын настолько умен и продал столько систем, что стал настоящим миллиардером.

— Не думаю, — мягко возразил Хью. — Мне кажется, вы приписали пару-тройку лишних нулей. Уберите их — и получите цифру, более похожую на правду.

— Да уж, он у нас миллиардер. Правда, Ник?

— Был когда-то, — усмехнулся тот. — Я уже говорил, что сейчас дела идут много хуже. В настоящий момент меня можно отнести всего-навсего к категории жалких миллионеров.

— Почему ты не защищаешься? — Дани была озадачена, сбита с толку, смущена; у нее даже голос осип. Ник отпил вина.

— А зачем? — произнес он наконец. На глаза у Дани навернулись слезы. Еще минута — и она, разрыдавшись, окончательно опозорит себя перед его родителями.

— Только посмотри, что ты наделал!

Она бросила полотняную салфетку на стол.

Из-за тебя расплакалась Абигайль.

Она быстро схватила девочку на руки и ушла в гостиную, хотя правильнее было бы сказать, отступила с поля боя. Однако в любом случае наступило время кормления, если только, конечно, ей удастся справиться с этой задачей в ее нынешнем состоянии. Где-то в доме раздался сигнал тревоги. Она услышала скрип отодвигаемых стульев, шепот, а затем наступила полная тишина.

— Мы тут остались с тобой совсем одни, моя сладкая, ты и я, — прошептала Дани, чувствуя себя совершенно подавленной и разбитой.

Но в следующее же мгновение почувствовала, как кушетка рядом с ней просела и теплые руки обняли ее за плечи.

— Расслабься.

— Не выходит. — Она шмыгнула носом.

— Я тебе помогу. Обопрись на меня. Она послушалась, и он бережно усадил ее с Абигайль себе на колени. Положив голову ему на плечо. Дани вздохнула:

— А музыка?

— Геммы здесь нет. Ей бы не понравилось тут жить, да и мои родители вряд ли захотели бы оставить ее у себя.

— Я бы тоже чувствовала себя здесь не в своей тарелке, — сказала Дани, но, спохватившись, тут же извинилась, поняв, что позволила себе в открытую критиковать его родителей. — Я не то хотела сказать.

— Я знаю, что ты хотела сказать. Просто я не должен был привозить тебя сюда. Мои родители… К ним нужно привыкнуть. Давай не будем больше говорить об этом. Если ты не успокоишься, то не сможешь покормить Абигайль.

Она кивнула, невольно потершись при этом щекой о его тонкую хлопковую рубашку. Он излучал тепло, надежность и безмятежное спокойствие. Ей стало немного легче на душе.

— Всякий раз, стоит мне расстроиться, у меня перестает идти молоко, — призналась она.

— Знаю. — Он прижался подбородком к ее макушке.

— Где твои родители? — Она поморщилась. Похоже, ей никак не отделаться от мыслей о них.

— Они вернулись в лабораторию.

— А-а. — Она искоса взглянула на него. — Это из-за меня?

— Нет. Разве ты не слышала сигнал тревоги? Их последний эксперимент достиг решающей стадии. Им пришлось спуститься вниз.

— Так часто случалось, когда ты был ребенком? — вдруг спросила она.

— Я был очень самостоятельным в детстве.

— По собственной воле… или по необходимости?

— Разве это имеет значение?

Он произнес это с таким стоическим спокойствием, с таким смирением, что ей потребовались все ее силы, дабы ответить так же спокойно:

— Если бы это не имело значения, я бы не спрашивала.

Вырвавшийся из его груди вздох свидетельствовал о том, что свою боль он давным-давно запрятал глубоко внутри, скрыв под маской ледяного равнодушия.

— Мои родители всегда были целиком и полностью поглощены своими экспериментами, поэтому у них редко выпадала свободная минутка. Я очень рано понял, что, если чего-то хочешь, будет быстрее и проще сделать это самому. Я ответил на твой вопрос?

Она сидела, наморщив лоб и покачивая ногой. Да-а, его жизнь в корне отличалась от ее. У нее было много братьев и сестер, и ее родители не могли бы сбежать от них и уединиться в подвале, даже если бы очень захотели.