Всполохи Эйцехоре (СИ) - Страница 5

Куратор, заслышав о госте на спецзадании, к нефтяникам не отпустил. Через армии, которые охраняют государства в государстве и по старой привычке называются «охранными агентствами», ещё пробиться надо. Людей мало – риска много. С гостями нельзя.

Зато выдал на выбор несколько лёгких заданий ранга для новичков физической линейки. Эти и позрелищнее и поспокойнее.

Блондина эта тройная перестраховка порядкам развеселила. Приятно, что о девушке заботятся, да и профессионализм куратора, умеющего говорить «нет» любому исполнителю, как бы высоко он не стоял над самим координатором, заслуживает уважения.

Но стоило напомнить о нехватке исполнителей его ранга и раздатчик заданий, немного подумав, напомнил о деле генерала Евсеева…

Генерал Евсеев Алексей Егорыч, будучи по жизни совсем не дурак поднять лёгких денег, под старость лет получил от правительства заказ на изготовление тридцати двух тысяч бронежилетов.

– О, манна небесная! Стопроцентная предоплата в миллионы рублей показалась генералу хорошей прибавкой к пенсии, и Евсеев посчитал своим долгом немного отложить на «чёрный день» для себя, чтобы совсем не скучать на пенсии, – Разъяснял дело Марии Семён.

– Как же удалось сдать вовремя тридцать две тысячи бронежилетов, но и себя не обидеть?

– Очень просто – сократить расходы на кевларовых пластинах. Неполная комплектация (в том числе и из обрезков кевларовых пластин) создала видимость работы. По итогу бронежилеты, прочность которых не должны были ставить под сомнение и пули снайперских винтовок, пробивало с простого пистолета системы Макаров. Причём с пары шагов.

– И что с этими… бронежилетами?

– Как что? Обилие «несчастных случаев». Немало горячих голов бросалось под пули, считая, что полностью надёжно защищены и гибло, не понимая, почему умирают. – Сёма поднял голову, смотря прямо в глаза. – Считается ли риском тот риск, о котором люди даже не догадываются?

Мария промолчала.

– Вся правда раскрылась, когда погиб на задании один из спецназовцев ГРУ. Со смертью высокого чина без полной проверки, как водится, не обошлось. И всё вроде бы дальше по схеме возмездия должно было пойти – партия бракованных бронежилетов была отозвана, сам генерал предстал перед судом, но… что же присудила ему слепая Фемида?

– Пожизненное? Расстрел? – Перечислила Маша.

– Нет – условный срок и выход на досрочную пенсию. – Хмуро обрубил Леопард и добавил. – Антистистема же вынесла генералу свой приговор…

Через одиннадцать часов, восемь из которых занял перелёт до Москвы из Хабаровска, Сёма с Марией вылезли из микроавтобуса группы поддержки где-то в Подмосковье.

Автомобиль остановился у самого забора загородной дачи генерала. Целый особняк, что якобы достался Евсееву от дяди по наследству (хотя дядя умер ещё когда генерал учился в высшем учебном заведении), был больше похож на дворец, чем на загородную дачу. По данным структуры он был построен на левые доходы генерала.

– Сдача с бронежилетов? – спросила Маша, осматривая фасады дорогой черепичной крыши.

– Нет. Прибыль от контрабанды оружием в более молодые годы. Евсеев ещё во вторую Чеченскую приторговывал, – ответил Сёма и подёргал усико микрофона. – Запрос на данные разведки.

– Генерал с семьёй на веранде ужинают. Второе окно от крыльца. Система наблюдения выведена из строя, охрана отсутствует, – тут же отрапортовал аналитик структуры.

– Кушает, значит. Аппетит хороший. И ничего тот хлопец не боится. Не мучает его ни разу совесть, даже собачки не завёл, – кивнул Леопард и повернулся к Марии. – Что ж, сейчас испортим аппетит.

– А как? – совсем тихо спросила Мария.

– Ангелы мести мы, Маш, или зря, что ли сюда летели? – улыбнулся Сёма и натянул маску.

Сонная, уставшая после перелёта и двухчасовой дороги на машине Мария только кивнула, не совсем понимая, что задумал любимый. Блондин же достал из хоккейной сумки РПГ и проворно взобрался на крышу микроавтобуса. Глядя в глазки камеры наружного наблюдения, ощутил вес на плече.

– Сёма! Там же семья! – Взвизгнула Маша, стараясь допрыгнуть хотя бы до ноги безумного арийца, чтобы остановить от плохой идеи.

– Ничего, Маш, – спокойно ответил Сёма и прицелился. – У убитых от его жадности тоже есть семьи. Жёны без мужей. Дети без папашек. Неполная ячейка общества, полная тоски и печали от раннего ухода героев посмертно.

Стоя на крыше микроавтобуса, гранатомёт на плече по уровню как раз возвышался над забором и без помех ловил в прицел окно с трапезничающей четой. Маша не успела ничего добавить, как палец Леопарда спустил курок. Снаряд, перемахнув забор, в мгновения достиг окна и, пробив пластиковое окно, взорвался внутри помещения.

– Вот как-то так глупо и печально и выглядит моя работа, Маш, – вздохнул Сёма, кинул использованный гранатомёт напарнику и сам спрыгнул с крыши.

– Там же люди! – Взвизгнула Мария.

– В Новороссии тоже были люди. Что не мешало им гибнуть от осколков разорвавшихся снарядов полевой артиллерии в бракованный бронежилет. Группа, вперёд! – Рявкнул не своим голосом, но уже рабочим голосом тотема леопарда князь Антисистемы.

Группа зачистки тут же выбила дверь на территорию «дачи» ручным тараном, часто используемым МЧС и спецназом в особо бронированных случаях, и помчалась по двору.

Вздумай, кто уцелеть – АКМ довершит начатое.

– Но можно же было поговорить, – укорила Маша. – Разве это не «воспитательное» задание было? Ты так просто взял меня на «карательное»?

Сёма вернул прежний голос. Разве что был он погрустневшим и полным печали.

– Да кого тут воспитывать, Маш? Древние мастодонты не перевоспитываются, только вымирают. Чаще сами, естественным образом. Но есть и такие, которым надо помогать. Природе лень, она только на глобальные вещи горазда, значит – дело наше. Думаешь, понял бы меня этот генерал, всю жизнь привыкший видеть, что логика в стране не работает, что такое хорошо и что такое плохо? Понял бы, что многое меняется в его родном государстве? Мире, где он давно на все наплевал и забыл о чести и совести за десятилетия бардака?

– Не знаю, – честно призналась Маша почти шёпотом.

– А я знаю. Наглядный пример, когда тебя разносит по кусочкам, более действителен. На себе не проверяй, лучше на слово поверь. Тут уж не то, что вся жизнь перед глазами… тут и души убитых прощальную песню напоют. Ещё и на бис исполнят. Без всякой фальши.

– Это терроризм! – Резко запротестовала Мария, вспомнив о постулатах в голове.

– Под терроризм можно подвести что угодно, было бы желание копаться в определениях. Если хочешь знать моё мнение, то… то, что сейчас случилось за забором – это вполне осознанная месть ублюдку, поставившему прибыль выше жизней тысяч людей. Десятков тысяч людей!

– Так вы всех генералов изведёте, – вздохнула Маша.

– Всех? – Сёма почесал нос. – Нет. Есть и вполне достойные. Те, кто против логики всей системы стараются наносить наименьший вред, выбирать из тысяч зол меньшее… Эти пусть сами на пенсии уходят. Я таких отправляющих полки на штурм редутов мирных граждан не встречал.

Ни одного выстрела не прозвучало в доме – удачно попал! – но группа от самого крыльца что-то волокла по земле. Что именно, Маша узнала только тогда, когда люди в масках вытащили «это» на дорогу.

«Этим» оказался тот самый истекающий кровью генерал, постоянно лопочущий проклятья и периодически сжимающий кулаки в попытке задушить оппонентов. Осколком разворотило только живот, но не похоже было на то, что генерал собирается отходить в мир иной сам. Не известно, был ли он контужен, но держался весьма бодро.

– Везучий сукин сын, – донеслось от одного из группы. – Всех положило, а этому повезло.

Машу от лицезрения раненного, истекающего кровью недочеловека вывернуло наизнанку. Побледневшая девушка трижды прокляла своё желание посмотреть на работу избранника вблизи. И сотни раз потом достанется самому Сёме, что взял её с собой на ТАКОЕ задание. Но если бы не взял, ещё сколько тысяч упрёков услышал бы в свой адрес?