Всполохи Эйцехоре (СИ) - Страница 4

Мария, искоса поглядывая на хитро прищуренные глаза любимого – как кот за сметаной охотится! – без вариантов открыла холодильник и вернула банку на положенное место.

– Ага, ты только в коме по реанимациям после ранений лежишь, – пояснила она свою позицию. – Жди!

– Шрамы украшают мужчину! – Сёма встал возле окна, делая вид, что любуется пейзажами Амура, но от Маши не укрылись новые попытки приблизиться к холодильнику.

Пришлось встать между морозильным хранителем и несостоявшимся вором, уперев руки в бока и безжалостным взглядом пресекать все попытки домогательства варенья.

Чёрная как безлунная ночь бровь Марии уползла под потолок:

– Шрамы? И где хоть один?

Сёма осмотрел себя в тщетной попытке найти боевые отметины, но проклятая для этого случая регенерация ступеней божественного развития не позволяла оставлять отметины на шкуре. Он и от сладкого бы легко отказался, но как можно отказаться от варенья, когда оно есть? Хуже только отказ от сгущёнки!

– Ну, я не виноват, что научился регенерировать кожу. Я же почти как хамелеон. Только он цвета меняет, а я круче – кожу. Почти как змея. Только она редко шкурку сбрасывает, а я после каждого ранения. – Сёма повернулся, смирившись с мыслью, что варенье отменяется. – Но если хочешь, то специально для тебя следующий шрам оставлю? Большой такой будет, страшный, почти ужасный. Не шрамик, а шрамище!

– Я тебе оставлю, ящерица ты недобитая! – Пошла в атаку Маша. – Что вообще значит «следующий»? Под пули лезть собрался? Или под нож маньяку?

Сёма покачал головой:

– Я же только в чрезвычайном случае. Ты же меня знаешь. И вообще ящерицы не полностью обновляют хвост. Вырастает жалкое подобие прошлого хвоста. Культя такая неполноценная. Мы их на Ближнем Востоке жарили жрали. Вкус на любителя, я тебе скажу. Это ж не варенье!

– Слушай, едок, ты мне зубы не заговаривай. Для тебя любой звонок от координатора «чрезвычайным» получается. Несёшься неизвестно куда, потом ищи тебя по Южным Америкам, – обронила Мария и чуть тише добавила. – Потом лечи тебя этим самым вареньем с ложечки. – Машка даже с притворным вздохом достала банку с вареньем. – Ладно. Держи. Только здесь кушай. Не уходи никуда. Я не про то, что заляпаешь ковёр, я про командировки. Хотя бы сегодня. Хорошо? Сделай хоть вид, что проведёшь со мной больше суток.

– Маша, ну как же так? – Сёма подхватил банку и принялся открывать плотную крышку пальцами. – Иногда я прихожу домой целым и невредимым. И сегодня приду. Я туда и обратно. Вжик – и всё, я тут.

Крышка как слилась с банкой, не желая открываться по-хорошему. Тогда блондин поднажал и… перестарался – вся верхняя часть банки осталась в руке вместе с крышкой.

Чернявая хранительница домашнего очага закатила глаза, делая вид, что не переживёт потерю очередной банки. Сама ходила на рынок, сама покупала ягоду, сахар и банки, сама варила варенье и закатывала, трудилась, не покладая руки. И что в итоге? Да всё просто – до зимы не доживёт ни одна банка. Даже до середины осени, вряд ли протянет. Этот голодный зверь всё сожрёт ещё в сентябре.

Ненасытный…

– Я не верю тебе, вихрастый! – Закричала она, поставив едва заметный щелбан за нанесённый хозяйству ущерб.

– Ну… – Сёма, не глядя, отправил верхнюю часть банки в мусорное ведро через всю большую кухню. Попал. Затем горе-Карлсон дотянулся до столовой ложки в выдвигашке и с блаженной улыбкой принялся за варенье, засунув первую ложку за щёку.

Ммм… нирвана.

Где-то на третьей ложке пришла светлая мысль, озвучил:

– Хочешь, со мной пойдём? Даже поедем, а то и полетим. Покажу тебе всё как есть. Без прикрас. Полное такое реалити, без всяких шоу. Только ты, я, группа поддержки и моя работа. Лицом к лицу.

– Чего? – Опешила Маша, как то не собираясь сегодня в дебри Амазонок, на штурм Пентагона или снова утихомиривать Кавказ.

Ещё несколько ложек варенья исчезло в ненасытной утробе спортсмена, прежде чем Сёма продолжил:

– Да сегодня простое задание. Всего-то магната убедить снизить необоснованно высокие цены на бензин и прочий керосин по Дальневосточному краю и части Сибири. Двое других прислушались, а этот упорствует. На хозяев кивает, высокие акцизы и некие договорённости. Скорпа на них нет, чтобы объяснить, что всё равно скоро станут одним целым госмонополии. Время олигархата почти сочтено. Так пусть хотя бы прекратят делать вид, что работают автономно друг от друга и ответят на вопрос почему дорожает бензин при падении цен на нефть. Василий один не решается предъявить всё сразу и в полном объёме. Боязливый он у нас. Или как это там называется? – Сёма съел ещё одну ложку «топлива». – О, вспомнил – осторожный. Да, умные всегда осторожны. Это мы, демоны глупые, прём сразу на амбразуру. А умные они же…Ну, в общем, когда зад из кустов торчит, а слова сыплются красивые такие, прекрасные, а суть та же – ссыкуют.

– Сёма!

– Ладно, ладно. Не ругаюсь. В общем, Машуня, поехали со мной. Только придётся через кордон охраны пробиваться. Одену на тебя бронник с каской, дам автомат, сфотаю, выложишь потом в социальной сети. Подругам похвастаться. – Хихикнул блондин. – Идёт? Больше шансов уцелеть. Конечно, если броники не бракованные.

Маша резко вставила свой вопрос, прервав общий ход мысли.

– Скучаешь по нему?

– По Василию? – Сёма поперхнулся. – Он же кроме как умничать ничего другого и делать то не умеет. День умничает, ночь сочиняет, а мы потом физической линейкой неделями козликами прыгаем по всей стране и за её пределами. Водворяем идеи в жизнь, так сказать. А тропки там такие козлячьи, что лапки… в смысле копытца… потом знаешь, как болят?

Маша мягко улыбнулась:

– По Сергию.

– Ну, конечно, скучаю! – Удивился Сёма, с улыбкой вспоминая прошлые приключения с братом. – Но ничего, забуду когда-нибудь. Или как меньший вариант – брат одумается и, наконец, выйдет из леса. Дикарь, блин. – И Сёма на несколько мгновений погрузился в воспоминания, отложив недоеденное варенье.

Из ностальгических моментов пришлось почти вырывать себя. Время не ждало.

– Ладно, собирайся. Камуфляж не обязателен. Наденешь мою шапку с дырками для глаз. Балаклава по научному. Так что поменьше косметики.

– Шапку? – Маша пропустила ехидство мимо ушей, зацепилась за главную мысль. Ведь при разговоре с блондином только так и надо было. – А когда ты её стирал последний раз? Она потная! У меня прыщи потом будут! У тебя-то регенерация, а мне что делать?

– Как что? Рожать! Спроса с красоты потом меньше, больше за воспитание. А шапки…Они не стираются! Последняя твоя попытка продезинфицировать мой походной набор ниндзя закончился тем, что он был выкрашен в розовый цвет и стал размерами для пуделя. Мужики долго ржали над тем, как я пытался в него влезть. Потом мужик какой-то это видео увидел, повторил и его занесли в книгу рекордов Гиннеса. По крайней мере, по количеству просмотров на ю-тубе.

– Да знаю я, что такое рекорды Гиннеса и ю-тубы, но чего ты на меня наговариваешь?! Хаки не перекрашивается в розовый! – Припомнила уроки изобразительного искусства в школе чернявая. – И чёрный цвет тоже не перекрасишь! Даже если очень постараться!

– Ага! Всё-таки созналась! – Быстро уличил Сёма. – Значит, дезинфицировала всё таки!

– Ах ты коварный! Под дурочка косишь. А сам… умён?! – Маша приблизилась с целью изобразить Отелло, удушив весельчака, но кудрявый «Дездемон», ополовинив к тому моменту баночку варенья, только раздвинул руки для объятья. Совместить приятное с полезным был готов в любое время.

– Нападай! – Разрешил Сёма.

– Он потом пах! – Продолжила Маша полемику, чмокнув в щёку и быстро отпрянув, пока не исцеловал сладкими губами. Сотрёт же всю гигиеничку.

– А чем должен был? – Обронил Семён. – Духами? У меня на все запахи кроме твоего насморк автоматом запрограммирован.

Маша показала язык и убежала в комнату. Камуфляж – дело тонкое. Требует времени.

Сёма с невозмутимостью Карлсона продолжил поглощать варенье. Задание оно ещё когда будет… целые минуты впереди. А вот когда ещё удастся варенье, сваренное специально для него попробовать – это большой вопрос. Ведь и крышку пришлось сломать, чтобы не отобрали всё недоеденное. А так вроде и незачем забирать – всё равно банку испортил. Значит, его добыча…