Всеобщая история кино. Том 6 (Кино в период войны 1939-1945) - Страница 91
Почти на всем Среднем Востоке Каир отодвинул Голливуд на второй план и занял 45 процентов экранов, против 5 процентов в 1939 году. В Иране Америка еще занимала первое место по числу импортированных фильмов (60 процентов против 30 египетских), но арабские фильмы привлекали более 60 процентов публики, тогда как залы, где шли американские фильмы, были неполны. Голливуд должен был довольствоваться 30 процентами доходов.
Поэт Габриэль Аудизио рассказывал[472], как вскоре после освобождения зрители Алжира спешили увидеть фильм Н. Мустафы «Рахба», выпущенный под таким странным девизом: «Молодые супруги, если вы хотите мужественного наследника, посмотрите фильм «Рахба».
«Рахба» — это одновременно и название и имя героини последнего полнометражного арабского звукового фильма, импортированного из Египта… Последуем за зрителями… к небольшому кинотеатру в пригороде Баб-эль-Уэд. Длинный живой хвост, шевелящийся и, если хотите, живописный: толпа арабов состоит из докеров и мелкой буржуазии, стрелков, лавочников, жителей пустыни, пришедших в город… и главным образом… из мусульман. Элегантные или скромные, все они в белых капюшонах, из-под которых только поблескивают глаза…
… Сеанс начинается… Вот звуковой фильм борющейся Франции о де Голле и Сирии; субтитров нет — дикторский текст читают прямо на сирийском диалекте арабского языка.
Вот и «Рахба», полнометражный египетский фильм… Список действующих лиц выписывается арабесками, которые не переводятся на французский язык. Вот египетские актеры и во главе их Бадр Лама[473], напоминающий Рудольфо Валентино… Кинозвезды ведут диалоги на литературном арабском языке, но с нюансами египетской лексики.
Несколько французских субтитров делают понятным основные вехи действия. Не думайте, что они полезны только европейцам, которых здесь очень мало. Нет. Следует напомнить, что если «чистый» арабский язык является универсальным языком, то понимают его на самом деле лишь очень культурные люди, так же как в Европе прошлого века латынь… Поэтому очень многим местным зрителям эти французские субтитры оказывают большую помощь…
Правда, сюжет понимают легко. Этот звуковой фильм сохраняет почти все характерные особенности немого: красноречивые взгляды актеров, риторичность их жестов, мелодраматический характер героев и предателей, конные скачки и преследования в стиле Тома Микса, которого арабы очень любят.
Конечно, все это предназначено для «золотой» публики, которую в целом продюсеры считают очень молодой в социальном отношении. Отсюда и идет святая простота психологических и социальных конфликтов. Не менее справедливо и то, что эта североафриканская публика черпает в них много любопытного о появившихся в жизни мусульман Египта новых явлениях, которыми она восхищается, и вновь и вновь идет в кинотеатры и этим удовлетворяет свои насущные духовные потребности.
… Клиентура обширна, и женщины занимают здесь большое место. Доходы весьма существенны. Я даже не говорю о том, что «Рахба» уже сейчас собрала в Северной Африке более трех миллионов. «Драгоценность», которая только что пришла в Тунис, собрала там за пять недель 28 млн. франков».
Студии Каира открыли в арабском мире настоящую золотую жилу. Банки скоро это поняли и начали финансировать фильмы крупных режиссеров и кинозвезд. «Оттоманский банк», «Лионский кредит», «Арабский банк», перед тем как согласиться на выдачу своих ссуд, требовали права на ознакомление со сценариями.
Конформизм египетских фильмов еще больше возрос из-за вмешательства финансистов. Тем более что экспорт в колониальные страны, где цензура очень подозрительна, давал теперь почти половину доходов от египетских кинокартин.
Можно найти много смешного в египетских фильмах, в их дешевом западничестве, в их условных сюжетах, в их мире, сведенном к праздношатающимся богачам, очень далеком от жестокой реальности. Но тогда надо вспомнить, что и мир, изображаемый в фильмах Голливуда, так же мало похож на действительную жизнь Соединенных Штатов. Г. Даба, который любит высмеивать несуразность некоторых сценариев египетских фильмов, замечает между прочим:
«Только привилегированная часть мусульман может позволить себе ходить в кино. Египетский рабочий или ливанский крестьянин зарабатывает 30 франков в день. Они никогда не слышали о Кларке Гейбле или о Грете Гарбо».
В самом Египте, где, по официальным сведениям, в 1937 году было 85 процентов неграмотных, миллион феллахов совсем ничего не знали о кино и даже о его существовании. В деревнях очень мало кинотеатров, и людям нужно проехать десятки километров, чтобы посмотреть фильм. Цены билетов — четыре-пять пиастров — являются недопустимой роскошью и соответствуют одному-двум дням работы. Феллах, если он вообще посещал кинотеатр, мог купить лишь один-два билета в год.
В арабском мире контингент кинозрителей повсюду составляют самые привилегированные классы национального населения. Во время ультракоррупционного режима Фаруха их мир, естественно, сводился к этим «роскошным» салонам, которые для большинства зрителей представляли не образ жизни, а «идеал».
Симптоматично, что в 1945 году в Каире и Александрии утвердилось правило: билет на американский или европейский фильм стоил шесть пиастров, на звуковой арабский фильм — десять пиастров. Эта маленькая разница и другое, более важное обстоятельство — чрезвычайная популярность египетских фильмов — имели огромное значение.
На азиатском Востоке гигантский порыв к эмансипации поднял население на борьбу против оккупантов, сначала японских, а потом европейских. Но и арабский мир узнал сильное социальное брожение. Можно осмеять Хусейна Сидки, который осуждает оргии богачей, но появление таких деятелей в арабском кино и таких тем приобретало смысл и значение, которые [выходили за пределы экранов и за социальные круги той публики, которая постоянно посещала кинотеатры.
В 1910-е годы, объединив свои колонии Мыс Доброй Надежды, Наталь, Трансвааль и Оранжевый берег, Великобритания основала Южно-Африканский Союз. В 1945 году на этой обширной территории было 465 кинотеатров, из которых 300–350 давали более десяти сеансов в неделю.
С 1900 года, со времени англо-бурской войны, в Южной Африке снимали хронику, а около 1912 года английские компании ставили экзотические фильмы. Местная продукция начала развиваться в годы второй мировой войны.
В 1945 году в Иоганнесбурге было две или три киностудии. Одна из них, «Килларней», имела две съемочные площадки и примыкала к «Африкен консолидейтед тиетерс», киносети, монополизировавшей большинство (266) существовавших в Южно-Африканском Союзе кинозалов и распространявшей свое влияние на все районы черной Африки, колонизированные Великобританией. Эта киносеть примыкала к организации Рэнка.
В 1945 году в Иоганнесбурге были сняты три фильма: «Черная тропа» (Donker Spore), «Наследство Пинки» (Pinkie se Erfenis) и «Сельская жизнь» (Die Wildsboudjie). Все они были поставлены на «африкаан» — языке буров, произошедшем от голландского и ставшего, как с гордостью отмечают южноафриканцы, «самым молодым живым языком в мире», на котором говорит 70 процентов колонистов.
Согласно сведениям 1946 года, в Союзе было только 2,3 миллиона белых против миллиона метисов и около 8 миллионов черных (говорящих повсюду на языке банту), составлявших вместе туземное население, и 280 тысяч рабочих-азиатов, выходцев из Индии и Китая.
Эта пестрота Союза частично отражалась на составе национальных кинопрограмм, в которых фигурировали на 80 процентов фильмы Голливуда, на 15 — английские, на 3 — индийские, предназначенные для населения азиатского происхождения и демонстрировавшиеся главным образом в Натале.
Это были индийцы и китайцы, возделывавшие сахарный тростник. Большое значение в стране имело скотоводство, но ее главным богатством было золото и алмазы. Иоганнесбург с его 750 тысячами жителей (и студиями) возник на золоте. Что касается алмазов, то учебники географии сообщают ученикам пятого класса такие общеизвестные факты об их добыче: